3
Жители аула Ак-Булун, родного аула Кутана, тоже бросили свое селение и присоединились к бежавшим.
Шли по реке, сдавленной горами.
Река замерзла, и люди шли по льду. Ветер наметал сугробы снега.
Узкое русло целиком заполняли люди, и было так тесно, что больные не могли уже отходить в сторону. Больные ложились прямо на лед, и те, кто шел сзади, спотыкались об их тела.
Впереди опять остановились. Люди не ложились — на льду было слишком холодно, — ждали стоя.
Кутан снял младшего брата со своей спины и отдал матери. Мальчик уснул. Во сне он чмокал губами и улыбался. Наверное, ему снилась вкусная еда.
Кутан пошел вперед. Он пробирался между неподвижными людьми и животными.
Он видел, как тощая лошадь захрипела, забила ногами и рухнула на бок. Кровь хлынула у нее из горла.
Вокруг люди стояли молча. Многие стоя спали. Хозяин лошади снял с нее вьюк.
Кутан шел вперед. В другом месте он видел трех женщин, тащивших умершего человека. Полуголый труп закоченел, скорчился на морозе. Женщины втащили труп на скалу и положили в трещину между камнями. Другой могилы они не могли ему сделать.
Кутан пробрался в первые ряды.
В этом месте небольшая ледяная площадка, немного шире всего ущелья, была окружена высокими скалами. На верхушке одной из отвесных скал стоял мазар[2]. Стены его были выкрашены желтой глиной. На другой, еще более высокой скале нечто вроде небольшой башни было сложено из тяжелых, грубых камней. Там стоял человек с винтовкой, резким темным силуэтом выделяясь на фоне пылающего вечернего неба.
К реке спускалась крутая тропинка, прорубленная в камне.
Старики аксакалы[3], которые вели народ, тесной кучкой стояли посредине ледяной площадки. Перед ними пять всадников еле сдерживали сытых, крепких коней.
Кутан никогда не видел этих пятерых людей. Они были одеты в теплые халаты. На них были шапки из меха сурков и лисиц. Поперек седла у каждого лежала винтовка, и полные патронташи висели на поясах. Сбруя их лошадей была увешана серебряными украшениями. У них были злые, дикие лица, и шрамы были на щеках и лбах у некоторых из них.
Старики молча стояли перед этими незнакомыми джигитами.
Потом сверху по тропинке бешеным галопом прискакал еще один всадник. Он закрутился на льду, поднял коня на дыбы, выстрелил в воздух и пронзительно крикнул. Эхо загремело в горах.
Тогда на высокой скале, рядом с желтым мазаром, появился человек на белой лошади с белым платком в руке. Его длинную бороду развевал ветер. Он молча оглядел ущелье и людей, стоявших на льду. Он заговорил не громко, но слова его слышали все, кто стоял впереди.
— Киргизы, — сказал он, — зачем вы пришли сюда? Русские не знали дороги, по которой вы пришли. Теперь русские погонятся за вами и пройдут сюда. Русские отберут мои стада у меня, русские перебьют моих джигитов в моих горах, русские посадят меня в тюрьму и потом повесят меня. Зачем вы идете моей дорогой, киргизы?
Один из стариков выступил вперед:
— Мы в Китай идем, Джантай Оманов. Мы бросили наши аулы, потому что мы не можем больше жить на родине. Чиновники русского царя забирают наших мужчин, угоняют на войну. Царь ведет войну, — ты знаешь об этом? Мы хотели не подчиниться, мы убили некоторых чиновников, и народ восстал. Но царь послал к нам солдат и казаков. У нас нет сил бороться с ними. Пропусти нас в Китай, Джантай Оманов, и аллах будет добр к тебе… — и старик низко поклонился.
Остальные аксакалы поклонились вместе с ним. Народ стоял молча.
Человек на скале заговорил снова:
— Вы пройдете в Китай, и китайцы узнают дорогу сюда. Китайцы пришлют солдат в мои горы, они угонят мои стада, они возьмут меня и отрубят мне голову. Я не пущу вас в Китай, киргизы.
Тогда из толпы выскочил человек. Он был очень худ, лицо его было синее от холода. Он разорвал халат на своей груди и, подымая кулак к тому, кто стоял на скале, закричал:
— Посмотри, Джантай, посмотри, как умирают люди твоего народа! Посмотри, как дети и женщины твоего народа замерзают на льду! У нас нет земли, чтобы поставить юрты, у нас нет мяса, мы голодны, и нам некуда идти! Ты богат и силен, Джантай. Но ты не забыл, что ты сын своего народа? Ты не забыл, что ты киргиз? Ты сын собаки, Джантай Оманов! Будь ты проклят!..
Человек на скале молча махнул платком. Грянул выстрел, и говоривший упал, не вскрикнув. Лошади рванулись. Ружье одного из джигитов дымилось.
Снова заговорил первый старик:
— Ум этого человека помутился от голода, Джантай Оманов. Он не понимал, что говорил. Прости нас, Джантай Оманов, но нам действительно некуда идти. Что нам делать?
Человек на скале ничего не ответил. Он повернул коня, ударил его плетью и скрылся за вершиной скалы. Джигиты ускакали за ним.
Но когда старики двинулись вперед, часовой на башне щелкнул затвором винтовки и крикнул, что убьет всякого, кто пойдет дальше по ущелью.
4
Джантай Оманов был сыном бая[4].
После смерти старика отца Джантай и его брат Джаксалык жили грабежом. Они носились по всему Пржевальскому уезду, нападали на аулы в долинах и на пастухов в горах. Они угоняли стада, и хозяева платили им выкуп. Оба они прекрасно стреляли, и не было джигитов храбрее, чем они. Их боялись, и удача никогда не изменяла им.
Но в 1883 году в Пржевальский уезд приехал новый пристав. Он был молодой, горячий человек и усердный чиновник, и он решил поймать братьев.
Омановы подстерегли пристава в горах. Они лежали высоко за камнями в ущелье, и пристав проехал по краю пропасти прямо под ними. Первым выстрелом Джантай убил его наповал. Тело сорвалось в пропасть. Джаксалык обстреливал сопровождавших пристава казаков и убил двоих из них. Оставшиеся в живых ускакали обратно.
Братья бежали в Китай.
Они украли двух девушек из богатого киргизского рода и женились на них. Почти одновременно у них родились сыновья. Потом у них было еще много жен и детей.
Братья организовали шайку и прожили в Китае восемнадцать лет. Шайка была небольшая, но грабежи были удачны, и басмачи богатели. Руководил шайкой Джантай.
Китаец, управитель уезда, где кочевала шайка, боялся Омановых. Он пригласил их на той[5] и собирался подпоить и убить. Джантай узнал об этом. Он приехал на той, но, пока шел пир, его люди угнали лошадей китайских солдат. К управителю прибежал офицер и доложил об этом. Тогда Джантай встал с ковра, выхватил саблю и разрубил управителю голову. Джаксалык выстрелил в затылок офицеру. Джигиты расправились с остальными.
Шайке пришлось уходить из Китая.
Джантай решил пройти в дикие горы верховьев реки Кую-Кап. Покрытый вечным снегом, огромный перевал Майбаш отделял долину Кую-Кап от Китая. В сторону России Кую-Кап прорезала каменный массив гор, сотню километров неся свои бурные воды по узкой щели. Путь в долину был одинаково труден с обеих сторон. Дорог никаких не было, а звериные тропы знали очень немногие. В долине были прекрасные пастбища, на окрестных горах водились в изобилии козлы, медведи и барсы, по склонам рос лес. В долине
