оттаивает, снимает с себя эту колючую кожуру.
— Вначале я боролся с теми чувствами, которые ты во мне вызываешь. После смерти матери я боялся снова потерять контроль над эмоциями… Но потом перестал сопротивляться. Тогда мы начали встречаться, — Кристиан слабо улыбнулся, — И ты даже не представляешь, как сделала больно, когда усомнилась во мне! И потом… когда поцеловалась с Факелом! Я готов был убить тебя! И тогда я попытался забыть о своих чувствах! Игнорировать тебя! Не замечать! Но, чёрт возьми, Каролл, я влюбился! – Воган ударил кулаком по стене с такой силой, что на костяшках выступили капли крови.
Его признание было больше, чем просто слова. Милена впитывала их волосами, кожей, всем телом… А Воган, у которого появилась возможность высказаться, продолжал:
— Я ничего не могу с собой поделать! Я хочу, чтобы ты вливала в мои вены тот особый яд, каким обладаешь только ты. А яд – сладок… — Милена облизнула губы, но не смогла ответить. Только Кристиан мог сравнить влюблённость с ядом! Он беззвучно поманил её к себе. Милена кинулась в распахнутые объятья. Когда Воган притянул её, она прижалась губами к ямочке на его подбородке. Кристиан погладил её по волосам и жадно припал к губам. На этот раз в поцелуе не было никакой мягкости и нежности. Были лишь властность и напор. В конце концов, Воган сломал сопротивление. Ей пришлось приоткрыть рот. От каждого обжигающего прикосновения его языка и губ в ней медленно разгоралось удовольствие.
— Потанцуем? – предложил Кристиан. Не дождавшись согласия, он обвил её талию. Милена уже давно заметила, что у него своя манера держать за талию.
Когда его руки обнимали её, ей казалось, что это два обруча обхватывают тело. И хоть они стояли на улице, даже отсюда было слышно музыку, которая доносилась из спортзала. Играла трогательная песня One Republic «Apologize».
Когда они с Кристианом стали танцевать, Милена поняла, что её вечеринка началась только сейчас.
* * * Когда наступила воскресная ночь, Милена поднялась на крышу своего дома.
Вильтон уже ждала её. Свесив с крыши ноги, она весело отсалютовала девушке. Милена присела возле неё и взглянула на ночное небо. Луна, как корабль с серебряными тучами–парусами, надвигалась по курсу к звёздам.
Соседние дома, улицы, заброшенный парк… Всё тонуло в блестящем перламутре ночи. Темнота окунула мир, точно кисточку – вязкая краска. В эту минуту Милена готова была поспорить, что они с Аш единственные белые пятнышки на всём свете. Остальные цвета поглотила бездонная мгла.
Милена заметила, что Вильтон пришла без особой причины и решила нарушить тишину первой:
— Это ужасно! Я чувствую себя сейчас, как осенью! У меня тысяча вопросов и ни одного ответа! — Милена прикрыла глаза, словно опуская завесу над воспоминаниями. Когда она снова открыла их, Аш продолжала молчать. Она задумчиво рассматривала медальон своей матери и изредка наматывала на палец его длинную золотую цепочку.
— Я, конечно, не хочу тебя расстраивать, — иронично начала она, — Но, по–моему, у тебя всегда много вопросов! Независимо от времени года! воскликнула Вильтон с ласковым упрёком. Милена не стала спорить. Она перевела внимание на кошку, которая каким–то чудом вскарабкалась на крышу. Шерсть у зверя была бархатисто–чёрной. Светящиеся глаза цвета изумруда особенно ярко выделялись на таком фоне.
— Аш, ну не мучай меня так! Ответь хоть на один вопрос! Кто на Утёсе Дракона предатель? Как Агнесса вычислила его? И почему Орден Посвящения снова притих? Ведь Великая Ночь Восстания произвела такое ошеломляющее впечатление! Кто такой Грифон? Как он выглядит? Сколько ему лет? И по какой причине он прячет своё лицо? — Милена вовремя умолкла, чтобы удержать следующий поток вопросов, готовый вот– вот сорваться с языка: «Кем тебе приходится Грифон? Какой у вас с ним договор? Это правда, что ты единственная женщина, видевшая его лицо?»
— Ты спросила, почему Орден Посвящения больше не даёт о себе знать? У ведьм есть такое крылатое выражение: ветер затихает перед бурей.
Понимаешь, о чём я? Стиги набирают силу, чтобы нанести последний удар, навстречу им подул тёплый ветерок, пропитанный летними лучами солнца.
Аш улыбнулась и подставила ему лицо. Тем временем, кошка подошла к Милене. Она с важным видом обнюхала её руку и устроилась рядом. Только сейчас до Милены дошла вся ирония этой картины. Две ведьмы и чёрная кошка сидят на крыше дома и смотрят на луну…
— Иногда мне кажется, что ветер знает гораздо больше, чем все мы, — тихо проговорила Аш и достала из кармана сигарету. Воздух в округе настолько накалился, что казался обжигающе горячим. Будто дыхание дракона. Милена погладила урчащую кошку за ухом и осторожно придвинулась к Вильтон.
— Да, мне тоже так кажется. Поэтому Ветер и летает по миру. Он хочет поделиться своими знаниями… Но проблема заключается в том, что никто не умеет его слушать, — отозвалась Милена и ещё раз взглянула на сияющее от звёзд небо. — Интересно, а что Ветер написал в своих Мемуарах?
— А что, по–твоему, может написать влюблённый мужчина? – вопросом на вопрос ответила Аш. — Я уверена, что через много лет кто–то обязательно прочитает его Мемуары. Но сделать это сможет лишь тот, кто понимает язык ветра, — эта фраза невольно отвлекла Милену от сути разговора. Она вдруг подумала, что её жизнь – прекрасный сюжет для романа. Только, где найти талантливого писателя, который сможет всё это описать? В этой книге совмещалось бы всё! Подростковая влюблённость, мистика, смертельная опасность и обычные школьные проблемы…
Аш вдруг встала. Словно догадавшись, о чём Милена думает, она заявила:
— А я знаю, кто предатель. Знаю, кто вечно сливает информацию стигам, кто напал на тебя пару месяцев назад и кто убил Агнессу… Я его вычислила.
И поверь мне, Милена, ты прекрасно знаешь этого человека. Предатель это… — в этот момент сорвался сильный ветер и помешал Вильтон договорить. Ведьма недовольно посмотрела вслед вихрю, который жалобно заскулил, покружился над домом и улетел прочь. В пустоту.
