Клайв Касслер, Дирк Касслер
«Сокровище Чингисхана»
Гнев императора
Арик Тимур вгляделся в темноту, наклонил голову влево, едва не коснувшись бокового ограждения, и услышал плеск весел. Звук постепенно усиливался. Когда от шума воды его отделяло всего несколько футов, Тимур отпрянул, скрывшись в густой тени, и втянул голову в плечи. «На этот раз незваных гостей ждет особенно радостный прием», — подумал он с мрачным предчувствием.
Шлепки весел стихли, по раздавшемуся стуку дерева Тимур догадался, что лодка причалила к корме большого судна. Тонкий серп полуночной луны давал мало света, но благодаря кристально чистому прозрачному небу он усиливался ярким сиянием звезд, и корабль был хорошо виден. Он стоял, словно окутанный прозрачным белым туманом. Тимур осторожно опустился на колени, наблюдая, как сначала одна темная фигура начала карабкаться по кормовому трапу, за ней — другая, потом еще одна, пока, наконец, на палубе не появилось с десяток человек. Под их многослойными кожаными доспехами блестели разноцветные шелковые одежды, шуршавшие при каждом движении. Взгляд Тимура остановился на сверкавших, острых как бритва катана, дуэльных мечах с одним отточенным лезвием, которыми были вооружены толпившиеся пришельцы.
Дичь, заглотнув приманку, оказалась в ловушке. Командир- монгол повернулся к стоящему возле него мальчишке и кивнул. Тот выхватил из-под одежды тяжелый бронзовый колокольчик и принялся трясти им. Металлический звон разорвал тишину прохладной ночи. Пришельцы застыли на месте, ошеломленные неожиданным сигналом тревоги. В тот же миг из темноты бесшумно выскочили три десятка воинов и, яростно потрясая оружием, набросились на незваных гостей. Половина погибли сразу под ударами множества копий, пробивших длинными металлическими наконечниками слабую кожаную броню. Оставшиеся в живых выхватили мечи и попытались было сопротивляться, но солдаты, превосходившие числом, смяли их. Спустя несколько секунд все было кончено — мертвые тела и умирающие валялись на палубе. В живых остался лишь один человек, по виду — дервиш.
Одетый в расшитый узорами красный шелковый халат и мешковатые штаны, заправленные в короткие сапожки из медвежьей шкуры, он не походил на воина из крестьян. С невероятной скоростью и точностью движений, изумивших нападавших, он отбил мечом нацеленные на него копья, прорвался сквозь кольцо окружения и оказался возле группы из трех человек, защитников корабля. Короткими быстрыми ударами он свалил их всех на палубу, а одного едва не рассек пополам.
Видя, как смертоносный вихрь уносит его воинов, Тимур вскочил и, выхватив из ножен меч, ринулся вперед. Дервиш заметил его и, искусно отразив атаку очередного воина, с разворота полоснув его окровавленным мечом по горлу, встретил Тимура резким выпадом. За свою жизнь монгол участвовал во множестве схваток, убив более двадцати человек. Он хладнокровно ушел в сторону, избегая удара. Кончик меча рассек его одежду, пройдя всего в нескольких миллиметрах от кожи. Как только лезвие меча ушло в сторону, Тимур, вскинув руку, ткнул своим мечом в бок нападавшему. Дервиш на мгновение замер — лезвие прошло сквозь его грудную клетку и рассекло сердце. Ноги дервиша подкосились, глаза, смотревшие на монгола, начали закатываться. Спустя секунду он уже лежал на палубе.
Защитники корабля издали победный клич, который эхом пронесся над заливом и дал знать остальным кораблям флота вторжения о том, что очередная попытка вражеского нападения на один из кораблей успешно отражена.
— Вы храбро сражались, — похвалил Тимур собравшихся вокруг него воинов, главным образом китайцев. — Бросьте тела
японцев в воду и смойте с палубы их кровь. Сегодня мы можем спать с чувством выполненного долга.
Под восторженные крики воинов Тимур присел на корточки возле поверженного им самурая и вытянул из его рук окровавленный меч. В тусклом свете корабельных фонарей он внимательно рассмотрел оружие, восхитился прекрасной работой японского мастера, бритвенной заточкой меча, одобрительно кивнул и только после этого сунул оружие себе в ножны.
После того как мертвые тела были бесцеремонно сброшены в воду, к Тимуру подошел капитан корабля, сурового вида кореец по имени Йон.
— Хороший бой, — бесстрастно заметил он. — Сколько еще нападений нам придется отбивать?
— Как только с берегов Янцзы прибудет остальная часть флота, сразу же начнется сухопутная операция. Мы разгромим японцев, и налеты на суда прекратятся. Возможно, наша сегодняшняя хитрость надолго отпугнет врага.
Йон недоверчиво хмыкнул.
— Мой корабль давно должен быть в Пусане. Вторжение превращается в катастрофу.
— Я бы тоже предпочел, чтобы флоты подошли разом, а не поодиночке, — раздраженно ответил Тимур. — Но даже и так у меня нет сомнения в победе.
Капитан, покачав головой, зашагал к матросам. Тимур выругался себе под нос.
Зависимость от корейского флота и китайских пехотинцев связывала его по рукам и ногам. Он никогда не ходил в бой пешим. С десятью туменами монгольской кавалерии он бы поставил Японию на колени в неделю. Однако желанием голода не утолишь. Тимур принялся с неудовольствием размышлять над словами капитана. К сожалению, Йон был прав. Вторжение действительно началось неудачно, и, будь Тимур суеверным, он бы решил, что над ними тяготеет проклятие. Когда наглые японцы отвергли требование Хубилая, императора Китая и хана ханов монгольской империи, платить ему дань, оставался только один способ привести их к покорности — вторжение с моря. Отправленный в 1274 году на завоевание Японии флот оказался безнадежно мал. Кроме того, не успел высаженный небольшой отряд как следует закрепиться, как разразился небывалый шторм. Основная часть судов затонула, горстку уцелевших разметало по морю.
Сейчас, через семь лет после первой попытки, следовало избежать прошлых ошибок. Хубилай-хан собрал мощную армаду, состоящую из Восточного корейского флота и Южного китайского, с берегов Янцзы, включавшего в себя крупные боевые корабли. Сто пятьдесят тысяч воинов, монголов и китайцев, погрузились на корабли и направились к берегам Японии. Предполагалось, что вся эта армия разом высадится на острове Кюсю, прорвет оборонительные укрепления, сметет и раздавит защитников острова. Однако корабли еще только предстояло собрать. Первым к берегам Японии прибыл Восточный корейский флот и в стремлении к славе попытался с налету высадить десант к северу от залива Хаката, но потерпел неудачу. Воины столкнулись со столь яростным сопротивлением защитников, что вынуждены были ретироваться назад, на корабли. Тимуру не оставалось ничего другого, как дожидаться подхода остальных кораблей.
Тем временем японских воинов, успешно отразивших первую атаку захватчиков, постепенно охватывала уверенность в победе. Они осмелели и стали нападать на отдельно стоящие суда. Под покровом ночи десятки небольших лодчонок с пятью-шестью воинами выскальзывали из бухт, подходили к ко раблям, воины взлетали на палубы и устраивали настоящую резню. В конечном счете все они гибли, и утром волны выбрасывали на берег их обезглавленные и обезображенные тела, но защитников острова это
