Следующая фотография вышла нечеткой, потому что окно в конторе было мокрое из-за дождя, и я Артура предупреждал. Звездолета не видно, но вон то черное пятно — это его тень. Хорошо, что мы пересадили кабачки.
Этот снимок получился лучше, потому что Артур сделал его через открытую дверь. Папа Артура ведет себя очень любезно. Он идет встречать звездолетчиков. Это его лучший зонтик.
А вот опять папа Артура. Теперь он бежит, поэтому снимок кривоватый. Звездолетчики видны в правом верхнем углу, но не очень четко, потому что они идут не в ту сторону. Видны только их спины. Передний уже дважды спотыкался. Они подходят все ближе к яме, которую мы с Артуром выкопали прошлым летом, чтобы ловить диких зверей. «Интересно, заметят?» — говорит Артур, щелкая фотоаппаратом.
Тут Артур опоздал. Я знаю, что поймать нужный кадр нелегко, но только подумайте, как было бы прекрасно запечатлеть момент, когда капитан летит вниз головой в нашу собственную ловчую яму.
Или даже предыдущий, когда звездолетчик в странной шляпе споткнулся и толкнул его. Зато на следующем снимке видно, с каким трудом папа Артура достает капитана из ямы. Глубиной яма три метра и до краев полна воды. Я не сомневался, что ловушка из нее выйдет хорошая.
Вот один из лучших кадров. Папа Артура разговаривает с капитаном. Черное вещество, которым они покрыты, — это грязь. Маленький звездолетчик, лейтенант, хромает, потому что наступил в тушканчиковую нору и растянул ногу. Но посмотрите на третьего звездолетчика: правда, неприятный тип? Это майор Разумофф. Сами видите, почему он мне не нравится.
А вот папа Артура и капитан помогают лейтенанту добраться до конторы. Видите эту тень на земле? А лейтенант не увидел. Сейчас он еще раз упадет, и не очень удачно.
Стервятников в кадре нет. Одного оглушил фуражкой майор Разумофф. Другого отогнал зонтиком папа Артура. Капитан согнулся в три погибели, потому что тащит лейтенанта Джонса в контору.
Это последний снимок на пленке. Хорошо получились родители Артура. Лейтенант Джонс нашел в диване четыре дротика. Капитан весь вымок и покрыт грязью, и на плече его кителя виднеется громадная дыра, но он улыбается. Сейчас он что-то скажет. Знаете, что именно?
«Какая восхитительная планета».
Честное слово, я не шучу. Это первые слова капитана, которые я услышал.
Жалко, что пленка кончилась, а то я показал бы, какое лицо становится при этих словах у Артура, и у его родителей, и как майор Разумофф скрежещет своими острыми зубами, и как лейтенант Джонс медленно поднимается с дивана.
«Какая восхитительная планета».
Капитан — очень хороший человек и герой.
Наверное, у вас уже накопилось много вопросов, и вы хотите получить на них ответы прямо сейчас. Прежде всего, я полагаю, вам интересно, зачем звездолетчики прибыли на Омикрон, почему встречать их и махать в телекамеры не пришли остальные жители поселка, сколько времени звездолет проведет у нас и тому подобные детали. Придет время — все узнаете, хорошо? Не торопите меня.
Ладно, если вы так уж настаиваете, я скажу вам, почему, когда звездолет приземлился, на станции не было никого, кроме нас.
Телекамер не было, потому что у нас на Омикроне нет телевидения. Вместо телевизора у нас Майк из «Омикронского Вестника», но он не пришел, потому что по средам вечером ходит на карате и говорит, что, если пропустишь тренировку, деньги не возвращают.
— Попробуй задержать их до девяти тридцати, Генри, — сказал он. — Ну, например, проколи им шины. Новостей у нас маловато, и можно было бы напечатать репортаж сразу после речи по случаю окончания семестра в Академии, но, Генри, не исключено, что я появлюсь только в десять тридцать, потому что после тренировки бываю совершенно без сил и мне надо поспать, но я постараюсь, честное слово.
Мэр и половина поселкового совета уехали на природу рыбачить. Остальной совет уехал на природу смотреть, как растет трава. Это главное омикронское времяпрепровождение. По-моему, ничем не хуже крикета или футбола.
Большинство учителей и директор Академии сказали, что обязательно пришли бы поглядеть, если бы у них нашлось время, но они были заняты, потому что у нас начались каникулы. Мистер Томас стоял на стремянке и красил стены в квартире. Он сказал: «В пять прилетает звездолет? Как же, как же! Сейчас все брошу и побегу! Эй, Генри, ты куда? Ну почему вы, мальчишки, вечно понимаете все буквально! Не собираюсь я опрокидывать на тебя ведерко с краской!»
На продовольственном комбинате все, включая мою маму, проявили разве что легкую заинтересованность. Профессор Робинсон, тамошний главный, сказал:
— Мальчик мой, поверь, все звездолеты на свете одинаковы. Я знаю, о чем говорю.
Я сказал, что это первый звездолет на Омикроне за пятьдесят лет.
— Ну и что? — ответил профессор. — Я об этом слышал. Когда подрастешь, Генри, ты поймешь, что сюрпризы в жизни бывают только неприятные. Мои приветы звездолетчикам. Извини, у меня много работы.
Я пошел к маме. Она сказала:
— Генри, я тут думала про твою математику, может, позанимаешься сегодня чуточку, а? Можешь попросить Роло тебе помочь. Тригонометрия, Генри, — это очень просто, ты такой умный мальчик, не могу понять, почему мистер Томас не засчитал тебе контрольную. Надо зайти к нему после работы и так прямо ему все и высказать: учитель он никуда не годный. Конечно, забирай папки и телефон, кто нам будет звонить? Куда ты, Генри, я хочу объяснить тебе алгебру… Генри!
Но я уже на полпути к станции.
А кто еще на Омикроне может устроить достойную встречу? Мои одноклассники по Академии? Реджинальд, Джордж? Гонзо? Вы шутите: сейчас каникулы, и все они на пляже — пытаются загорать под дождиком. Бегать их искать мне некогда, у меня и так куча дел.
И вообще, подумаешь — зрителей нет! Запомните: я не собираюсь разбазаривать время, задаваясь всякими вопросами и постоянно отвлекаясь на «Почему?» да «Отчего?» и разные там «Кстати, следует упомянуть и…». Зачем звездолет прилетел на Омикрон, меня совершенно не волнует. Конечно, интересно было бы узнать, но это неважно. А важно суметь пролезть на борт, пока никто не видит, и спрятаться, пока звездолет не взлетит, оставив Омикрон и Роло далеко-далеко позади.
Задаваться вопросами можно будет, когда я окажусь в безопасности, а пока что я совсем не в безопасности.
И еще надо пробраться на борт.
6. Мой план и отдельные сложности
Мой план прост, как все гениальные планы. Мистер Томас говорит, что чем план сложнее, тем больше у него слабых мест. Так говорит мистер Томас, но я все равно считаю, что это правда. Вот почему я планирую подождать, пока никто не будет смотреть, а потом взбежать в звездолет по ступеням трапа. По- моему, проще уже некуда, — веселее еще можно придумать, а вот проще — нет.
Разумеется, слабые места есть и у простого плана. Слабое место номер один — это капитан.
Майор вытащил из кармана кителя книгу и погрузился в нее. То и дело он кивает и что-то подчеркивает ручкой. Судя по всему, он меня не заметит, если, конечно, я не отращу себе крылья и не вылечу в окно. То же самое можно сказать и о лейтенанте, который, наверное, умирает, не знаю, во всяком случае, глаза у него закрыты и он тихонько постанывает. Но капитан — это другое дело. Он стоит у окна и смотрит на посадочную полосу, на траву за ней и на дождик так, словно в жизни ничего подобного не
