Сатана. Биография.

Говоря другими словами: вначале Павел упоминает Змея, обманувшего Еву, а затем говорит о Сатане, который обманывает, притворившись Ангелом Света. Откуда читатели должны сделать вывод, что Сатана принимал обличье Змея? Или, если Павел хотел, чтобы они так думали, почему не сказал об этом прямо?

Возможно, причина заключается в том, что это уже витало в воздухе, что люди уже или соотносили Змея с Сатаной, или думали, что Сатана либо «овладел» Змеем, либо убедил это животное, которому было приписано определение «самый умный», принять участие в большой проверке, задуманной им для человечества. Вскоре данная трактовка станет общепринятой. Но где доказательство, что она уже была принята ко времени, о котором идёт речь? И стала настолько известной, что Павел намекает на неё, не говоря прямо? Где доказательство, что хоть кто-то уже соотнёс Сатану и Змея?

Да, существует одно свидетельство, которое обычно приводят. Это отрывок из Книги Премудрости Соломона, который мы упоминали ранее (см. 1.4), — отрывок о том, как смерть вошла в мир «завистью диавола» (Прем. 2:24).

Книга Премудрости Соломона известна как «последняя книга Ветхого Завета». Некоторые исследователи считают, что она была создана примерно в 50 году н.э., то есть примерно в то же время, когда Павел написал своё самое раннее дошедшее до нас послание, Первое послание к Фессалоникийцам! Но даже если Книга Премудрости Соломона была написана на пятьдесят или сто лет раньше (большинство исследователей относят её создание примерно к 50 году до н.э.), она всё равно остаётся последней книгой Ветхого Завета. Кстати, эта книга входит в состав католического и православного Ветхого Завета{ 54 }, в то время как протестанты ещё со времён Мартина Лютера считают её (как и обсуждавшуюся ранее Книгу Премудрости Иисуса, сына Сирахова) апокрифической, то есть авторитетной, но не священной. Однако она была практически сразу включена христианами в состав Священного Писания.

Книга была написана на греческом языке эллинизированными евреями, возможно, в Александрии. Это псевдоэпиграф, так как автор говорит от лица Соломона. Автор говорит, что Премудрость — это «Дух человеколюбивый», то есть Дух, любящий людей (Прем. 1:6). Она тесно связана или даже отождествляется с «Духом Господа» (1:7).

Другой пример персонификаций в женском образе — это «Правосудие-Обвинитель», или «Правосудие-Каратель», или «Правосудие-Исправитель» (Elenchousa he Dike). Ей передаются грешники, после того как их слова доносятся до Бога, «так как ухо ревности слышит всё» (Прем. 1:8-10). Иначе говоря, Правосудие исполняет обязанности Дьявола из Книги Иова, которые, как мы могли заметить, связаны с персидскими «Глазом» и «Ухом» царя.

В греческой традиции олицетворением Правосудия была богиня Дике, дочь Зевса. Согласно Гесиоду, Дике сообщала ему о всех плохих поступках, совершаемых людьми. Согласно Платону и авторам трагедий, она — мстительница. Однако позднее, в Книге Премудрости Соломона, глагол, относящийся к Правосудию, используется применительно к Самому Богу и явно имеет наиболее мягкое значение из трёх приписанных ей (обвинять, наказывать и исправлять): «Посему заблуждающихся Ты мало-помалу обличаешь и, напоминая им, в чём они согрешают, вразумляешь [elencheis]» (Прем. 12:2).

В 1-й главе нам встречаются две фигуры, а именно Смерть и её закадычный друг Ад. Нам советуют не «привлекать» Смерть неправедной жизнью. Бог не сотворил Смерть, так как хотел, чтобы все Его создания жили: «и всё в мире спасительно, и нет пагубного яда, и нет и царства Ада на земле»{ 55 } (Прем. 1:12-14). Но нечестивые привлекли Смерть, сочли её другом и заключили с ней союз, «ибо они достойны быть её жребием» (1:16). Здесь скрыт дуализм: нечестивые выбирают Смерть в отличие от верующих Израиля, которые принадлежат Богу.

В следующей главе автор приводит коллективный монолог грешников. Они говорят: «Коротка и прискорбна наша жизнь, и нет человеку спасения от смерти. <...> Устроим ковы праведнику, ибо он в тягость нам и противится делам нашим, укоряет нас в грехах против закона и поносит нас за грехи... и называет себя сыном Господа. <...> Увидим, истинны ли слова его, и испытаем, какой будет исход его; ибо если этот праведник есть сын Божий, то Бог защитит его и избавит его от руки врагов» (Прем. 2:1,12-13, 17-18). Автор говорит, что злоба (kakia) грешников ослепила их и они не знают, что Бог вознаграждает праведников (2:21-22). Он завершает эту главу так:

«Бог создал человека для нетления и соделал его образом вечного бытия Своего; но завистью врага вошла в мир Смерть{ 56 }, и испытывают её принадлежащие к уделу его».

(Прем. 2:23-24)

Последний фрагмент, возможно, подразумевает тех, «кто как завистливый враг испытывает праведных людей», или «использует Смерть как проверку», или «испытывает мир [Смертью]».

Здесь говорится, что причина прихода Смерти в этот мир — phthonos diabolou, «зависть [какого-то] диавола» (или, я бы сказал, «зависть Дьявола»), так как в тексте у него определённый артикль: phthonos tou diabolou. Возможно, это правильный перевод, так как имя собственное в родительном падеже используется без артикля. Показательный пример встречаем у Павла, когда он говорит о «жале в плоти»: это angelos Satana, а не angelous tou Satana.

Автор Книги Премудрости Соломона знал об употреблении слова diabolos и в качестве имени нарицательного, и в качестве имени собственного, так как нам известно, что Септуагинта передаёт имя нарицательное ha-satan в Книге Иова и в Книге пророка Захарии как имя собственное — ho Diabolos, нарицательное же существительное используется применительно к различным противникам-людям; а вот потенциально имя собственное satan в Книге Хроник интерпретируется как имя нарицательное.

Если мы согласимся, что diabolos в 24-м стихе 2-й главы Книги Премудрости Соломона является именем собственным, относящимся к «сыну Бога» (а именно к Дьяволу), который испытывал Иова и наказал первосвященника Иисуса в Книге пророка Захарии, то это будет первый раз, когда Дьявол ассоциируется с сотворением человека. Однако для такой беспрецедентной интерпретации Книги Бытия задействовано слишком много случайностей. Кроме того, ho Diabolos не встречается больше в Книге Премудрости Соломона в качестве «Врага номер один» («Adversary-with- acapital-А»), будь то искуситель, обвинитель или исполнитель наказаний. А Дьявол не характеризуется в Книге Иова, Книге пророка Захарии или где-либо в другом месте как действующий из зависти. В Книге Премудрости само Правосудие является и обвинителем, и мстителем, а Смерть предстаёт исполнителем наказаний.

Что же касается испытания, то эту функцию исполняют нечестивые люди, которые устраивают peirasmoi праведнику (Прем. 2:1719), а затем, если следовать альтернативной интерпретации (2:24), используют Смерть в качестве peirasmos. Если следовать первому предположению, то это будет означать, что неожиданная встреча нечестивых людей со своим сторонником — Смертью означает peirasmos (плохое событие).

Но далее, в 3-й главе, мы читаем, что Бог Сам ответственен за испытание (peirasmoi) праведников: «...Бог испытал их и нашёл их достойными Его. Он испытал их как золото в горниле...» (Прем. 3:5-6). Далее в Книге Премудрости Соломона всемогущее Слово Божие (Logos) с мечом в руках подвергает испытанию (peirasmos) Смертью даже праведных во время пребывания народа Израиля в пустыне, до тех пор пока некий непорочный муж (Аарон) не победил словом (logos) Слово (Logos) Божие, называемое уже Мстителем или Истребителем, ибо испытания (peirasmos) Божиим гневом было достаточно (Прем. 18:15-25).

Следовательно, раз мы должны отклонить интерпретацию противника в Книге Премудрости Соломона как Дьявола и согласиться, что слово diabolos является именем нарицательным, мы должны спросить; кто же этот завистливый или ревнивый враг, из-за которого Смерть