Я привожу две цитаты из Апокалипсиса как своего рода квинтэссенцию истории Сатаны, изложенной в этой книге. Первая цитата показывает, что Сатана является Небесным Обвинителем человечества перед Богом, и с этой должности он, согласно данному пророчеству, в будущем будет снят. Во второй цитате, взятой с последней страницы Нового Завета, Иисус называет себя «Звездой Светлой и Утренней», что можно перевести на латинский как «Люцифер» («несущий свет», «светоносный»; «Light-Bearer» — одно из древних названий планеты Венера, «утренней звезды», предваряющей своим появлением на востоке восход солнца). В ветхозаветные времена Люцифер не ассоциировался с Сатаной, о нём не думали ни как о Сатане, изгнанном с небес до сотворения Адама и Евы, ни как о Сатане, который вообще имел какое-либо отношение к Адаму и Еве.
Мне хотелось бы внести ясность, конкретно уточнить, что имеется в Библии о Сатане и о чём там не сказано. Называя свою книгу «Сатана: Биография», я прямо указываю на книгу Джека Майлза «Бог: Биография»{ 3 } { 4 }. Тем самым я хочу подчеркнуть, что, как и он, я намереваюсь рассмотреть каждое «обличье» Сатаны само по себе, как таковое, без влияния более поздних интерпретаций. Но если Майлз использует литературный подход, изучая образ Бога, представленный в каждой книге Еврейской Библии в их традиционном порядке, то я стремлюсь к использованию скорее хронологического и исторического подходов (пусть и с менее широким научным аппаратом).
Я рассмотрю возможное происхождение и изменение каждого упоминания о Сатане в Библии и её толкованиях. Я внимательно изучу возможные предположения и допущения каждого библейского автора. Я не буду раньше времени излагать мнения более поздних авторов. Беда всех исторических работ в том, что их создатели склонны рассматривать прошедшие события через призму современных им теорий и интерпретировать прошлое в свете знаний, полученных позже. Иногда такое преждевременное или анахроническое теоретизирование осуществляется умышленно, иногда нет. В последнем случае мы принимаем чью-то современную трактовку как факт и строим свои теории, основываясь на ней.
Самым значимым изменением в истории образа Сатаны стал его радикальный пересмотр в Новом Завете, когда он был отождествлён с различными сатанинскими фигурами Ветхого Завета и определён как мятежник, восставший против Бога. Эта интерпретация, как никакая другая, изменила историю Сатаны, превратив малоприятного чиновника Божественного Правительства в олицетворение Зла — его персонификацию, реально существующую как личность.
Но если в Новом Завете Сатана не является врагом Бога, то кто же он? Разве не называют его «Злодеем» («the Evil One»{ 5 }) в Евангелиях? Мой ответ — дело обстоит не совсем так. В своё время я обосную возражение против использования слова «зло» («evil») в данном контексте, но мы можем согласиться, что Сатана ассоциируется с «дурной вестью», особенно по контрасту с «доброй вестью» Евангелия (
Сам Сатана определяет себя как имеющего власть над всеми царствами земными (Лк. 4:6). Иисус предрекает его падение (Лк. 10:18), но Сатана остаётся в той же самой роли обвинителя рода человеческого на небесах, которая приписывается ему ещё в Книге Иова в Ветхом Завете. Долгожданное изгнание Сатаны с небес, предсказанное Иоанном Богословом как будущая победа Архангела Михаила и его небесного воинства (Откр. 12), превратилось в битву и падение, которое случилось ещё до начала времён.
Позвольте объяснить, что я имею в виду, говоря о «сатане» из Книги Иова. В Ветхом Завете древнееврейское слово «satan» является обычным существительным, именем нарицательным и означает «противник». Оно было переведено на греческий словом
Вот пример таких грамматических различий. В древнееврейской Книге Иова один из ангельских «сынов Божиих», который приходит к Яхве, — это «сатана» (the satan), то есть «какой-то противник», предлагающий устроить испытание для Иова. Однако в Септуагинте, греческом переводе Еврейского Священного Писания (создание которого условно приписывается евреям, жившим в Александрии около 200 года до н.э.), функция этого ангела в качестве «какого-то противника» («а devil») интерпретируется как «the devil» [с определённым артиклем — «данный конкретный противник»], а из контекста становится понятно, что оно используется как имя собственное — «Дьявол».
В некоторых случаях не совсем ясно, имеется ли в виду имя собственное. Пример можно увидеть в Первой книге Паралипоменон, когда вспоминается грех царя Давида, решившего провести перепись. В ранних версиях (2 Цар. 24) к греху Давида побуждает «гнев Яхве», а в Паралипоменоне — «сатана». Имеется ли в виду «Сатана» или «какой-то сатана»? И во-вторых, это ангельский противник или человеческий противник? Создатели Септуагинты решают, что это «какой-то противник» («an adversary») (
Объектом данной биографии является Сатана, или Дьявол, как о нём говорят в Новом Завете. Предыдущие исследования «дьявола» («the devil», с маленькой буквы) брали за основу более широкую идею. Например, в четырёхтомном труде Джефри Бёртона Рассела (1977-1986), по объёму составляющем примерно тысячу страниц, Новому Завету{ 7 } посвящено менее 13 страниц; примерно столько же — 13 страниц — уделяет Христианской Библии и исследователь XIX века Густав Роскофф (
У меня, однако, нет времени разбираться в «аналогах дьявола» и в «похожих на Сатану». Точно так же я не склонен относить нацистов к фашистам: фашистами были итальянцы, не немцы. Немцев — членов партии Гитлера правильнее называть нацистами, и, хотя у них было много общего с фашистами, между теми и другими существовало и много различий.
Для меня единственным настоящим дьяволом является «христианский дьявол», то есть Дьявол в его различных эволюционных проявлениях. Поговорка гласит, что «дьявол таится в деталях»{ 8 }. Я тоже предлагаю очень тщательно всматриваться в детали, индуктивно переходя к выводам. Мои изыскания будут очень важны для всех «людей Книги», для тех, кто верит, что Библия — это вдохновенное Слово Божие, независимо от того, являются ли они приверженцами тех направлений христианства, которые признают «только Писание» или же признают «Писание и Предание». Ведь даже сторонники направлений христианства, признающих только Библию, невольно приняли представления о Сатане, основанные не на
