62
См.: Geertz С The Religion of Java. Chicago: University of Chicago Press, 1960. Автор противопоставляет «абанганов» — носителей яванской культуры — «сантри», испытавших на себе влияние исламской культуры. Эта теория не раз подвергалась критике, но она обладает значительной познавательной ценностью, если рассматривать два термина не как замкнутые и взаимоисключающие категории, а как идеальные полярные модели, между которыми формируются различные типы исламской идентичности индонезийских мусульман.
63
В 50–60-х годах в Индонезии возникают три очага исламского вооруженного сопротивления: помимо «Дарул ислам Ява», одно движение преходит к вооруженной борьбе в Ачехе (на Суматре), раньше всех исламизированном и наиболее «пуританском» регионе архипелага, а другое — на Целебских островах. См.: Nash M. Islamic Resurgence in Malaysia and Indonesia // Fundamentalisms Observed / Ed. Marty and Appleby. Op. cit. P. 691–739.
64
О деобандской школе (и других движениях религиозного возрожденчества, существовавших в индийском исламе в конце XIX в.) см.: Metcalf B. D. Islamic Revivalism in British India: Deoband, 1860–1900. Berkley: University of California Press, 1982.
65
Из личных наблюдений автора (Исламабад, Карачи, апрель 1998 г.).
66
Анализ бурных событий первых лет существования Пакистана содержится в работе Л. Блиндера, долгое время жившего в этой стране (см.: Blinder L. Religion and Politics in Pakistan. Berkeley: University of California Press, 1961).
67
К демографическим данным, касающимся стран мусульманского мира, необходимо относиться с осторожностью, поскольку эта информация предоставлена государствами, в которых органы, отвечающие за статистический учет, малонадежны и собранные ими данные не внушают доверия в силу трудностей их сбора, а также манипуляций с цифрами для получения того или иного пропагандистского эффекта. Статистический справочник ООН «Word Population Resource» (New York, 1994), на который мы опираемся, приводит сведения национальных статистических комитетов. В период между 1955 г. — датой начала обретения независимости мусульманскими странами — и 1970 г. прирост населения в крупнейших из них составил: в Алжире — 41,2 %; в Бангладеш — 46,6 %; в Египте — 42,9 %; в Индонезии — 39 %; в Иране — 49,4 %; в Марокко —51,5 %; в Пакистане —48,6 %; в Саудовской Аравии — 5 8,3 %; в Турции-48,3 %.
68
Термин «ашваийят» дословно переводится как «стихийные (застройки)»; «геджеконду» означает «построенный ночью», поскольку большинство этих жилищ возводились в ночное время, чтобы полиция не смогла воспрепятствовать началу работ.
69
Этот шутливый алжирский термин, образованный от арабского «хит» («стена») и французского суффикса «-iste», обозначает молодых бедняков, которые проводят день, «подпирая» стены, т. е. ничего не делая. Данный термин превращает это занятие в своего рода профессию, иронизируя по поводу полной занятости, обещанной алжирским социализмом всему населению страны.
70
Принято считать, что начало американской политики помощи консервативному исламу было положено во время встречи президента Рузвельта и короля Ибн Сауда на борту крейсера «Куинси» в Красном море 14 февраля 1945 г. Встреча состоялась сразу же после Ялтинской конференции. Результатом встречи стало оказание США полной поддержки саудовскому режиму взамен предоставления компании «Арамко» исключительного права на разработку нефтяного месторождения Хаса. Подробнее об американской внешней политике по отношению к исламистскому движению см.: Islamic Activism and U.S. Foreign Policy / Ed. by Scott W. Hibbard, David Little. United States Institute of Peace, 1997. В этой политике прослеживаются две противоположные тенденции: одна предполагает поддержку «умеренных» исламистских движений, отождествляемых с гражданским обществом, борющимся за демократию против авторитарных и автократических режимов и воспринимаемых как противовес «экстремистам». Представители другой считают, что ядро движения находится в заложниках у экстремистов, поэтому они выступают против любого компромисса с «умеренными». Вторая тенденция пользуется поддержкой произраильских групп давления, в то время как в первой заинтересованы те, кто обеспокоен судьбами консервативных нефтедобывающих мусульманских государств. Однако у сторонников обеих теорий есть и общая точка соприкосновения, заключающаяся в чисто идеологическом подходе к исламистскому движению. И те, и другие рассматривают исламистов лишь с одной точки зрения — являются ли они «хорошими» или «плохими парнями». Разумеется, «экстремисты» относятся к последней категории.
