К этим цифрам, которые носят оценочный характер и были подсчитаны ЦРУ, а затем переданы в прессу, следует относиться с осторожностью в силу отсутствия надежного источника. К данному количеству следует добавить несколько сотен «Стражей исламской революции» — в основном военных инструкторов, состоявших в боснийских вооруженных силах и остававшихся в стране до окончания конфликта.
251
Во всей Боснии ПДД получило 30,4 % голосов, сербская партия СДП — 25,2 % и хорватская ХДС — 15,5 %, обеспечив тем самым успех националистическим партиям; «гражданские» партии набрали лишь 28,9 % голосов.
252
Опросы 1990 г. показывают, что уровень набожности среди мусульман — один из самых низких среди всех югославских национальностей: только 34–36 % считают себя «религиозными» людьми, а 61 % молодых людей заявили, что ни разу не были в мечети. См.: BougarelX. Discours d'un Ramadan de guerre civilis // L'Autre Europe. 1993. № 26–27.
253
Сербы и хорваты носят имена, которые не указывают на их конфессиональную принадлежность. Но фактически они различаются по принадлежности первых к православию, а вторых — к католицизму, что находит отражение в транскрипции их общего сербскохорватского языка (сербы используют кириллицу, хорваты — латиницу). В истории данное обстоятельство выражалось в тяготении сербов к Восточным Церквам (подпавшим под политическое господство мусульман), затем — к Греции и России, а хорватов — к Римской Церкви, затем — к Австро-Венгрии и Западной Европе.
254
См.: Bauganel X. Un courant panislamiste en Bosnie-Herzegovine // Exils et roya15umes. P. 275–299.
255
Муфтий Иерусалима Амин аль-Хусейни, выступавший против создания еврейского национального очага в Палестине и против Великобритании, которая, приняв в 1917 г. Декларацию Бальфура, сделала возможным осуществление этого проекта, присоединился к гитлеровскому лагерю и был назначен ректором Исламского института в Берлине. В его задачу входило превращение ненависти к сионизму, распространенной в арабском мире, в поддержку нацистской политики.
256
В Югославии в годы Второй мировой войны параллельно с сопротивлением немецкой и итальянской оккупации шла гражданская война, главными протагонистами в которой выступали усташи, четники и партизаны. Память об этих событиях сохранится вплоть до начала гражданской войны 90-х годов. Движение усташей, опираясь на созданное 10 апреля 1941 г. пронацистское «Хорватское государство» (включавшее в себя Боснию и Герцеговину) проводило политику истребления евреев, цыган и сербов. Мусульман, рассматриваемых как «хорватов мусульманского вероисповедания», усташи не трогали. Движение четников (сербских националистов) в качестве возмездия будет также заниматься массовым истреблением хорватского и мусульманского населения. Наконец, партизаны, предводительствуемые Тито, сумеют привлечь в свои ряды, помимо сербов и хорватов, — коммунистов, немалое число мусульман, которых — в соответствии с советской моделью — будут рассматривать как этнос, требующий особого подхода. Воспоминания о жестокостях, совершенных в годы Второй мировой войны, вновь всплывут в коллективной памяти в связи с конфликтом 90-х годов: сербы вспомнят о массовых убийствах, совершавшихся усташами, и постараются протянуть от них нить к независимой Хорватии 1991 г. Мусульманам также припомнили их участие в сербских и еврейских погромах. В свою очередь, в хорватском и мусульманском лагерях заговорят об убийствах, совершенных четниками; к последним причисляли и участников сербских вооруженных формирований. Так как четники носили длинные бороды, составлявшие часть их имиджа, боснийские мусульмане тщательно брились — что вызвало трения между ними и бородатыми «джихадистами», прибывшими в Боснию в 1992 г. Об этих обычаях см.: PopovicA. Les musulmans de Bosnie-Herzegovine: mise en place d'une guerre civile // Actes de la recherche en sciences sociales. 1997. Mars. № 116–117. P. 91–104.
257
В «Исламской декларации» мы читаем: «Наша цель — исламизация мусульман. Наш девиз — верить и бороться». Данный документ — «синтез идей, которые все чаще и чаще слышны почти повсюду и которые имеют одинаковую ценность во всех уголках мусульманского мира» — претендует на то, чтобы быть программой «действий, направленных на их реализацию». Этот короткий текст состоял из трех частей. В первой части перечислялись причины «отставания мусульманских народов», приписываемого косности улемов (из-за нее «Коран утратил авторитетность Закона», а его заповеди «растворились в бормотании затверженного наизусть коранического текста»), а также извращенности «так называемых западнических прогрессистов» и «модернистов», которые «повсюду в мусульманском мире являлись воплощением бед и несчастий». Символом «модернистов» выступал Ататюрк, реформы которого привели к тому, что Турция стала «третьестепенной страной». Единственный выход из сложившегося положения Изетбегович видел в «формировании и объединении интеллигенции, которая мыслит и чувствует по-исламски. Эта интеллигенция высоко поднимет знамя исламского порядка и вместе со своими единоверцами — мусульманами — приступит к реализации исламского переустройства общества». Предложенная программа вызывает в памяти отдельные пассажи из «Вех на пути» Сайида Кутба. Вторая часть «Исламской декларации» была посвящена «исламскому порядку». Последний подразумевал одновременное существование «исламского сообщества» и «исламского порядка», поскольку каждое «истинно исламское движение» является «в то же время движением политическим». Остальная часть текста была довольно расплывчата и неопределенна: в ней отсутствовали предложения о том, как можно установить такой исламский порядок, не было четкой привязки к положению мусульман в Югославии. «Исламское обновление не может начаться без религиозной революции, но оно не может успешно продолжаться и воплощаться в жизнь без революции политической. Наш путь начинается не с захвата власти, а с
