3:4. Здесь Павел спрашивает, не напрасным ли был для них опыт обращения в веру по благодати и последующее преследование. Эффективный риторический прием — обращение к личному опыту читателей — был окончательным и очевидным доводом.
3:5. Не только их обращение в веру, но и чудеса, свершающиеся среди них, были по благодати Божьей. Хотя в древности люди были более открыты к восприятию чудес, чем современный мир, но то, что в некоем религиозном сообществе (в отличие от целительной плащаницы Асклепия у язычников) непрерывно продолжаются чудеса, было удивительным даже для них.
3:6-14 Благословение Авраама и проклятие закона
Павел здесь пять раз обращается к закону Моисея и один раз к пророкам, доказывая, что те, кто заявляет о своем уважении закона, должны его принять. Он противопоставляет послание веры (3:6—9,14) делам закона (3:10—13), как в 3:5. (Два главных истолкования этого отрывка заключаются в том, что христиане из язычников уподобляются в вере Аврааму — это традиционное воззрение, которое представлено и здесь, — т. е. они спасены верой Авраама [как в иудаизме] и, следовательно, верой Христовой, т. е. верностью Авраама и Христа завету.)
3:6. Павел цитирует Быт. 15:6, популярный у иудеев текст из Писания, чтобы показать, как Авраам являет собой пример действия веры. Павел объясняет это иначе, чем предлагает традиционный иудаизм.
3:7. Иудеи использовали слово «сыны» и в буквальном смысле (как биологические потомки), и в духовном (те, кто действовал как их нравственный предшественник). Они обычно применяли термин «потомки [илисемя, или дети] Авраама» по отношению к еврейскому народу, но особенно к тем, кто превзошел других в своей праведности, —- и не употребляли это определение по отношению к язычникам. Здесь Павел демонстрирует, что имеющие веру Авраама являются его духовными потомками (Быт. 15:6, цитируется в Гал. 3:6).
3:8,9. Поскольку язычники могут иметь такую же сильную веру, как у Авраама (3:7), они могут получить такую же праведность по вере, как и он. (Иудейские учителя видели в Аврааме модель обращения в иудаизм, а потому должны были уважать аргумент Павла в большей степени, чем им хотелось.) Как хороший комментатор, Павел делает свой вывод из этого отрывка, обращаясь к другому тексту, в котором говорится об обетовании Аврааму (Быт. 12:3и 18:18; ср.: 17:4,5; 22:18). Цель Бога — достичь и язычников, как было сказано в самом начале ''повествования об Аврааме. В еврейском мышлении праведные (Израиль) были спасены в Аврааме; здесь верующие язычники спасены (благословлены) в нем.
3:10. И Быт. 12:3, и благословения закона во Втор. 28 противостоят проклятиям по отношению к тем, кто находится в оппозиции к Аврааму, или к тем, кто нарушает завет-договор, предусматривавший благословение потомкам Авраама, или тем, кто соблюдает этот завет-договор. Обоснованное возражение оппонентам у иудеев было традиционным методом истолкования. Павел, таким образом, выносит приговор праведности «по делам» (KJV, NASB) или той, которую ищут путем «повиновения» (TEV) закону: несовершенное послушание ведет к проклятию (Втор. 27:26 — главный вывод о проклятиях подобного рода). В соответствии с учением иудаизма, человеческое послушание всегда несовершенно, и поэтому Бог мог не требовать совершенного повиновения как условия спасения. Но, подобно хорошему раввину, Павел истолковывает Втор. 27:26, используя до конца всю его содержательную часть, все, что он может извлечь из этого текста, — в конце концов, ведь Бог имеет право требовать совершенства.
3:11. Павел цитирует здесь Авв. 2:4 (о чем см в. коммент. к Рим. 1:17), чтобы показать, что праведность, основанная просто на послушании закону, неполная. Павел обладал глубокими знаниями Ветхого Завета: онвыбирает всего два текста, которые одновременно говорят и о праведности, и о вере (в ст. 6 — Быт. 15:6; здесь — Авв. 2:4).
3:12. Поскольку Авв. 2:4 связывает праведность и жизнь, Павел цитирует другой ветхозаветный текст, который учитывает оба эти аспекта, снова демонстрируя свое искусство владения экзегетикой (иудейскиекомментаторы обычно объединяли тексты на основе общих ключевых слов). Павел противопоставляет веру (3:11) делам — Лев. 18:5 (ср.: Исх. 20:12,20; Лев. 25:18; Втор. 4:1,40; 5:33; 8:1; 30:16,20; 32:47; Неем. 9:29; Иез. 20:11,13; 33:19). Хотя в этих текстах говорится о продолжительной жизни в Земле обетованной, Павел знает,что многие иудеи интерпретируют эти тексты в свете грядущей жизни; поэтому он отвечает: «Это оправдание по делам». Его оппоненты могли бы использовать данный текст в качестве довода о том, что одной веры недостаточно. Павел соглашается, что праведность, т. е. оправдание, должна быть достигнута в порядке закона, но он верит, что это происходит через пребывание во Христе и жизни посредством Его Духа (5:16-25); его оппоненты считают, что язычник должен достичь этого путем скрупулезного исполнения предписанийзакона, особенно начального акта — обрезания.
3:13. Снова следуя принятому в иудаизме принципу связывания ветхозаветных текстов на основе общих ключевых слов, Павел цитирует Втор. 21:23, показывая, что Христос заплатил за наше освобождение от «клятвы», т. е. проклятия, которое уготовано всем тем, кто не может полностью исполнить весь закон (Гал. 3:10).
3:14. В еврейском мышлении «благословение Авраамово» включает весь грядущий мир; здесь Павел говорит, что верующие имеют залог этого мира (ср.: Еф. 1:3, 13,14) в благословении Духа (ср.: Ис. 44:3). (О связи между обетованием о земле и обетованием Духа ср. также: Агг. 2:5 и Исх. 12:25; 13:5.)
3:15-20 Закон не упраздняет завет с Авраамом
Греки обычно используют слово, которое переведено здесь как «завет», для документа — «завещания» или «воли» (юридический документ, выражающий волю завещателя, который открывается после его смерти). Хотя у Павла «завет» большей частью употребляется в ветхозаветном смысле, а не как «завещание, или воля покойного», он обыгрывает юридические нюансы данного термина. Иудаизм делал акцент на завете-договоре, заключенном на Синае, но большинство еврейских читателей видели, что тот же самый завет уже предварительно осуществился в Аврааме (Быт. 17:9—14) (или менее точно, с ветхозаветной точки зрения, практиковался еще до того, как был принят).
3:15. Подобно другим юридическим документам, завещания запечатывались, чтобы их нельзя было подделать или изменить. По греческому закону завещания не могли быть изменены; нельзя было изменитьусловия или отвергнуть наследника, даже если составлялось дополнительное завещание. (Это уже не имело силы в римском законе того периода, но было характерно для некоторых видов завещаний у иудеев; ср.возможный прецедент во Втор. 21:15—17.) По греческому закону завещания заверялись и регистрировались муниципальными властями; если новое завещание противоречило старому, оно отвергалось.
3:16. Павел имеет в виду, что Христос и есть тот обетованный потомок, через которого благословятся все народы; этот тезис лежит в основе обетовании, находивших свое исполнение в ходе истории Израиля. Но он аргументирует свой довод в обычной манере раввинов — разбирая грамматические особенности текста. (Еврейский термин «семя» мог употребляться как в единственном, так и во множественном числе [собирательное значение], что Павлу, естественно, было хорошо известно; см.: 3:29. Раввины рассуждали в том же ключе; выражение «сыны Израиля» может означать либо «сыновья и дочери», либо только мужчины, в зависимости от контекста. Оппоненты Павла, несомненно, таким же образом читали Писания. Павел использует здесь слово «семя» в единственном числе, в общем смысле, но это, похоже, не согласуется со всеми другими текстами, на которые он ссылается [13:15,16; 17:8; 24:7], поскольку он уже знает на основе других представлений, что Христос олицетворяет собой потомство Авраама. Когда позднее раввины применяли термин «семя Авраамово» к одному человеку, это был его физический потомок, его сын Исаак.) В иудаизме понятие «семя Авраамово» практически всегда относится к Израилю, с чем Павел согласен (Рим. 9:7,29; 11:1). Но его аргумент в Гал. 3:6—9 позволяет ему применить это выражение к христианам из язычников, которые во Христе, а следовательно, и в Аврааме.
В римском законе допускались завещания, в которых оговаривались условия передачи собственности другому наследнику после смерти того, кто был указан в завещании. Если Павел считал, что его читатели знают о таком обычае, это позволяет полагать, как его довод для них может объяснить принцип передачи
