— много вещей, чьи детали еще предстоит открыт1». Но если что–нибудь пойдет не так, если Веран не согласится на союз, сможет ли он выслать сообщение? Поскольку он знал, что сообщение будет, что без него Веран не сможет прибыть на Урию, он должен будет его послать. Но когда это пришло, когда это придет ему в голову? Сейчас или позднее? Послал бы он его, не зная точно, что Веран его получит? Трудно было разрабатывать стратегию или хотя бы теорию войны во времени. Для начала нужен был практический опыт.
— Ты слишком долго думаешь над ответом, — сказал Веран.
— Мне нужно многое сказать, а это место не из лучших.
Веран сделал знак.
— У него нет с собой ни оружия, ни бомбы, — сказал один из солдат. — Только передатчик на шее. Один звук, без изображения.
— Хорошо, — сказал Веран. — Идем.
27
— У каждого человека есть какая–то цель, — сказал Веран, — даже если сам он об этом не знает. Чего я не понимаю, Корсон, так это твоих побудительных причин. Некоторыми движет тщеславие, как в моем случае, другие действуют из страха, третьих подстегивает погоня за деньгами. Но всегда, хорошо идут дела или плохо, их поступки, как стрелы, направлены в эту цель. Однако твоей цели, Корсон, я не вижу. А я этого не люблю. Я не люблю работать с теми, чьих целей не понимаю.
— Допустим, мною движет тщеславие, а еще — страх. При помощи уриан я хочу стать важной персоной и в то же время боюсь. Я человек преследуемый, военный преступник. Так же, как и вы, Веран.
— Полковник Веран.
— Как и вы, полковник! Меня не интересует возвращение на Эргистал, не интересуют его бесконечные и нелепые войны. Разве это не логично?
— Ты знаешь, — медленно сказал Веран, старательно произнося слова, — что на Эргистале войны не имеют смысла? Что там ничего нельзя завоевать?
— Такое у меня предчувствие.
— Твоя позиция слишком логична. Когда враг хочет, чтобы ты поверил, будто он делает некий маневр, он старается привести солидные причины, чтобы обосновать его. Обеспечивает себе отступление и делает еще кое–что. И тогда–то попадает в засаду.
— Вы хотите, чтобы я расплакался? Ведь я затерян во времени и пространстве, я — неудачник, выдернутый с Эргистала торговцем невольниками и проданный банде уриан.
— Говори о сообщении! — отрезал Веран.
Корсон уперся руками в стол и попробовал расслабиться.
— Ты утверждаешь, что выслал его с помощью уриан, но я его потерял. Ты можешь вспомнить его содержание?
— Я назначил вам встречу здесь, полковник. Объяснил, как покинуть Эргистал. Потом…
— Точное содержание, Корсон!
Корсон посмотрел на свои руки. Ему показалось, что кровь отливает от ногтей, что пальцы становятся белыми, как мел.
— Я забыл, полковник.
— Полагаю, Корсон, ты его просто не знаешь, — медленно сказал Веран. — Мне кажется, ты еще не отправил этого сообщения. Если бы ты работал на кого–то, кто выслал его от твоего имени, ты знал бы содержание. Сообщение это принадлежит твоему будущему, а я не знаю, можно ли верить этому будущему.
— Примем вашу гипотезу. Значит, я весьма пригожусь вам в будущем.
— Ты знаешь, что это значит.
Воцарилась тишина. Потом Веран, глядя на Корсона, нервно сказал:
— Я не могу тебя убить. По крайней мере, пока ты не отправишь это сообщение. Впрочем, это меня не беспокоит: я не убиваю для удовольствия. Жалко, что я не могу нагнать на тебя страха. Этого я не люблю. Я не люблю пользоваться услугами тех, кого не понимаю и кого не могу испугать.
— Пат, — сказал Корсон.
— Пат?
— Это слово связано с игрой в шахматы и означает партию, зашедшую в тупик.
— Я не игрок. Я слишком люблю выигрывать.
— Это не вероятностная игра, скорее, стратегическая тренировка.
— Вроде Kriegspiel? С неизвестным фактором времени?
— Нет, — ответил Корсон. — Без фактора времени.
Веран коротко рассмеялся.
— Слишком легко. Это не для меня.
«Время, — подумал Корсон, — и хорошо организованная механика. Меня защищает сообщение, которое я, вероятно, отправлю, содержания которого сам еще точно не знаю и о котором еще час назад вообще ничего не слышал. Я иду по своим собственным следам, не зная, как избежать ловушки».
— А что произойдет, если я буду убит и не отправлю этого сообщения?
— Тебя беспокоит философский аспект проблемы? Понятия не имею. Может, его пошлет кто–нибудь другой. Или же я никогда ничего не получу, останусь там и дам изрубить себя на куски.
Он широко улыбнулся, и Корсон заметил, что у него нет зубов, а только заостренная пластина белого металла.
— Может, уже сейчас я пленен или еще хуже.
— На Эргистале недолго остаются мертвыми.
— И это ты тоже знаешь.
— Я же сказал, что был там.
— Оказаться убитым еще не самое худшее, — сказал Веран, — гораздо хуже проиграть битву.
— Но вы же здесь.
— А мне нужно остаться там. Когда жонглируют возможностями, самым главным становится современность. Это открывается каждому раньше или позже. Сейчас у меня появился новый шанс, и я хочу его использовать.
— Значит, вы не можете меня убить, — сказал Корсон.
— И очень жалею об этом, — ответил Веран. — Из принципа.
— Вы даже не можете меня задержать. В избранный мною момент я должен буду уйти, чтобы иметь шанс отправить то сообщение.
— Я буду тебя сопровождать, — сказал Веран.
Корсон почувствовал, что его уверенность слабеет.
— Тогда я не пошлю сообщения.
— Я тебя заставлю.
Корсону пришла в голову новая идея.
— А почему бы вам не послать его самому?
Веран покачал головой.
— Не шути со мной, Корсон. Эргистал находится на другом конце Вселенной, и я даже не знал бы, в каком направлении нужно лететь. Без координат, переданных тобою, я никогда не нашел бы эту планету, ищи я хоть миллиард лет. А еще есть теория информации…
— Какая теория?
— Передатчик не может быть собственным приемником, — терпеливо объяснил Веран. — Я не могу дать знак самому себе. Это вызвало бы серию колебаний во времени, и все бы кончилось их подавлением и исключением помехи. Исчезло бы расстояние между начальной и конечной точками, а вместе с ним — все, что находится в этом интервале. Потому–то я и не показал тебе текст этого сообщения. Я не потерял его, оно у меня под рукой, но я не хочу уменьшать твоих шансов отправить его.
— Вселенная не терпит противоречий, — сказал Корсон.
— Это антропоморфизм. Вселенная стерпит все. Даже математика доказывает, что можно
