и твое наличие здесь внесет некую изюминку в эту комнату.
— Магнус, — сказал Алек, не особо взволнованный идеей наличия бессмертного демона в лофте своего парня.
— Ревнуешь, маленький сумеречный охотник? — усмехнулся Алеку Азазель.
— Твой маг не моего типа и к тому же, я едва хотел бы возмутить его…
— Достаточно, — сказал Магнус.
— Скажи нам какую «маленькую» вещь ты хочешь взамен.
Азазель потер виски руками — тяжелыми руками рабочего, цвета крови, с черными ногтями.
— Одно счастливое воспоминание, — сказал он. — От каждого из вас. Что-то что будет развлекать меня, пока я прикован как Прометей к его скале.
— Воспоминание? — сказала Изабель с удивлением. — В смысле оно исчезнет из наших голов? Мы не сможем больше вспомнить его?
Азазель посмотрел искоса сквозь огонь.
— Кто ты, малышка? Нефилим? Да, я заберу твое воспоминание, и оно станет моим. Ты больше не будешь помнить, что такое случалось с тобой. К тому же, пожалуйста, не предлагайте мне воспоминаний о демонах, которых вы убили при свете луны. Это не то, что я предпочитаю. Нет, я хочу воспоминания… личные.
Он усмехнулся, и его зубы сверкнули как железные монеты.
— Я стар, — сказал Магнус. — У меня много воспоминаний. Я дам одно если нужно. Но я не могу говорить за остальных. Никого нельзя заставлять отдавать такие вещи.
— Я сделаю это, — немедленно сказала Изабель. — Ради Джейса.
— Я тоже конечно, — сказал Алек, затем была очередь Саймона.
Внезапно он подумал о Джейсе, порезавшем себя и дающим свою кровь в крошечной комнате на корабле Валентина. Рискуя своей собственной жизнью ради Саймона. Это может быть, ради Клэри, его сердце, но все же это был долг.
— Я тоже.
— Хорошо, — сказал Магнус. — Попробуйте все подумать о счастливых воспоминаниях. Они должны быть действительно счастливыми. Что-то дающее удовольствие от воспоминаний.
Он бросил кислый взгляд на самодовольного демона в пентаграмме.
— Я готова, — сказала Изабель.
Она стояла с закрытыми глазами, спина прямая, словно приготовившаяся к боли. Магнус подвинулся к ней и положил свои пальцы ей на лоб, тихо бормоча. Алек наблюдал за Магнусом и сестрой, рот был сжат, затем он закрыл глаза. Саймон тоже закрыл свои, поспешно, и попытался вызвать счастливое воспоминание. Что-то связанное с Клэри? Но столько воспоминаний о ней были окрашены сейчас волнением о ее состоянии.
Что-то с тех пор, когда они были очень маленькими? Изображение появилось в его голове — жаркое лето на Кони-Айленд, он на плечах у отца, Ребекка бежит возле них, неся воздушные шарики. Смотрит вверх на небо, пытаясь найти облака и звук маминого смеха.
Нет, не это. Я не хочу терять это…
Он ощутил холодное прикосновение ко лбу. Он открыл глаза и увидел Магнуса, опускающего руку. Саймон моргнул, его разум внезапно стал чистым.
— Но я ни о чем не думал, — запротестовал он.
Кошачьи глаза Магнуса были печальны.
— Думал.
Саймон оглянулся, чувствуя легкое головокружение.
Остальные выглядели так же, словно пробудились от странного сна, ему на глаза попалась Изабель, темное порхание ее ресниц, и подумал, о чем интересно она вспомнила, какое счастливое воспоминание отдала.
Низкое урчание, донесшееся из центра пентаграммы, отвлекло его взгляд от Иззи. Азазель стоял так близко к рисунку, как только мог, медленное рычание от голода исходило из его глотки. Магнус повернулся и посмотрел на него, отвращение читалось на его лице. Его рука была сжата в кулак, и что-то похожее на сияние было между его пальцев, словно он держал ведьмин огонь. Он повернулся и бросил это в центр пентаграммы.
Вампирское зрение Саймона проследило за этим.
Это был шарик света, расширившийся во время полета, расширившийся в круг, содержащий живые картинки. Саймон увидела кусочек океана, уголок шелкового платья, которое развивалось, когда его обладательница кружилась, лицо Магнуса мельком, мальчик с голубыми глазами — и затем Азазель раскрыл руки и круговорот картинок исчез в его теле, как мелкий мусор засасывается в корпус реактивного самолета.
Азазель ахнул. Его глаза, стремительно мигавшие красным огнем, сейчас загорелись огнем, и его голос потрескивал, когда он заговорил.
— Ах. Восхитительно.
Магнус резко заговорил
— Теперь твоя часть сделки.
Демон облизнул губы.
— Решение твоей проблемы такое. Ты выпустишь меня в мир, и я заберу сына Валентина и доставлю его в Ад. Он не умрет и соответственно ваш Джейс будет жив, но он оставит этот мир позади, и постепенно их связь будет пропадать. Вы получите своего друга назад.
— И что потом? — медленно сказал Магнус — Мы выпустим тебя в этот мир, и затем ты вернешься и позволишь себя снова привязать?
Азазель засмеялся.
— Конечно нет, глупый чародей. Цена услуги — моя свобода
— Свобода? — недоверчиво проговорил Алек — Принц Ада, выпущенный в этот мир? Мы уже отдали тебе наши воспоминания…
— Воспоминания были платой, чтобы услышать мой план, — сказал Азазель. — Моя свобода это то, что вы заплатите, чтобы осуществить мой план.
— Это обман и ты знаешь это, — сказал Магнус. — Ты просишь невозможное.
— Так же как и вы, — ответил Азазель. — По всем правилам ваш друг потерян для вас навсегда.
— Джейс никогда бы не согласился… — начал Алек. — Он произнес слова.
— По своему желанию или раскаиваясь, это не важно. Вы просите меня разъединить связь, которую только Небеса способны разорвать. Но Небеса не помогут вам, и вы знаете это также как и я. Вот поэтому люди вызывают демонов, а не ангелов, не правда ли? Это цена, которую вы платите за мое вмешательство. Если вы не хотите ее платить, то должны научиться принимать свои потери.
Лицо Магнуса было бледным и непроницаемым.
— Мы поговорим между собой и обсудим твое предложение. А тем временем я изгоняю тебя.
Он взмахнул рукой и Азазель исчез, оставляя после себя запах обугленного дерева.
Четверо людей в комнате смотрели друг на друга недоверчиво.
— То, что он попросил, — сказал наконец Алек, — невозможно, не так ли?
— Теоретически все возможно, — ответил Магнус, уставившись в пространство. — Но освободить Высшего демона в мир, не просто Высшего, а Принца Ада, второго после Люцифера… разрушение, которое он принесет…
— Возможно ли то, — сказала Изабель, — что Себастьян может нанести такое же разрушение?
— Как сказал Магнус, — вставил Саймон резко, — все возможно.
— Не может быть большего преступления в глазах Конклава, — сказал Магнус. — Любой, кто выпустит Азазеля в этот мир, будет объявлен в розыск как преступник.
— Но если это уничтожит Себастьяна… — начала Изабель.
