Саймон почувствовал похлопывание по своему плечу. Он отбросил Председателя Мяу, и пока оборачивался, маленький кошак вылетел из пентаграммы, пересёк комнату и забрался под диван. Саймон поднял глаза.
Крупное лицо Азазеля маячило перед ним. Так близко: он мог видеть трещины в коже демона, похожие на прожилки мрамора, и пламя в глубине пустых глаз Азазеля. Когда Азазель улыбнулся, Саймон узрел, что каждый его зуб увенчивался острым железным наконечником.
Азазель вздохнул. Облако горячей серы обернулось вокруг Саймона.
Он смутно слышал голос Магнуса, возвышающийся и опадающий, говорящий нараспев, и ор Изабель, когда демон обхватил его руки.
Азазель поднял Саймона так, что его ноги задрыгались в воздухе… и швырнул его. Вернее, попытался. Его руки соскользнули с Саймона, который приземлился на пол, низко припав к нему, а Азазеля отшвырнуло назад, как будто он наткнулся на невидимый барьер. Прозвучало нечто, похожее на звук разрушенного камня. Азазель скользнул на колени, а потом мучительно поднялся на ноги.
Он взглянул вверх, рыча и скаля зубы, и двинулся по направлению к Саймону… который запоздало осознав, что произошло, поднялся на дрожащей руке и откинул со лба волосы.
Азазель остановился, как вкопанный. Его руки, ногти на которых теперь были увенчаны теми же железными наконечниками, что и зубы, повисли по бокам.
— Странник, — выдохнул он. — Это ты?
Саймон замер Магнус на заднем плане негромко продолжал речетатив, но в основном стояла тишина. Испуганный Саймон оглядывался по сторонам, что б поймать взгляд хоть одного из своих друзей.
Неудивительно, что они молчали.
— Нет, — сказал Азазель, его огненные глаза сузились. — Нет, ты слишком молод, а мир слишком стар. Но тогда кто посмел нанести Небесную Метку вампиру? И как?
Саймон потёр руку.
— Прикоснись ко мне снова и выясни, — сказал он
Азазель издал урчащий звук: полу-смех, полу-отвращение.
— Нет уж, спасибо! — ответил он. — Если ты вмешаешься в волю небес, то даже моя свобода не будет стоить азартных игр на сопоставление моей собственной судьбы с твоей. — Он оглядел комнату. — Вы все сумасшедшие Удачи, человеческие детишки. Она вам понадобиться
И он исчез в пламенном взрыве, оставив после себя дым и запах серы.
— Не шевелись, — сказал Джейс, беря кинжал Герондейлов в руку, и используя его наконечник, разрезал рубашку Клэри от ворота до подола. Он взял две половинки и толкнул их осторожно с её плеч, оставляя ее сидящей на краю раковины только в джинсах и лифчике. Большая часть гноя и яда вошли в ее джинсы и пальто, но хрупкую шелковую рубашку можно было выбрасывать.
Джейс бросил ее в раковину, где она шипела в воде, и приложил его стило к её плечу, легко черча руну исцеления. Она закрыла глаза, чувствуя обжигающие руны, а затем порыв облегчения от прекращения боли в руке и внизу спины. Это было как Новокаин, но без онемения.
— Лучше? — спросил Джейс.
Она открыла глаза.
— Гораздо.
Это не было идеально — иратце не имел большого эффекта на ожоги, вызванные ядом демона, но те, как правило, заживают быстро на коже Сумеречных охотников. Они только немного задели, и Клэри, все еще чувствуя сражение, едва замечала их.
— Твоя очередь? — он усмехнулся и предложил ей стило.
Они были в задней части магазина антиквариата. Себастьян закрыл дверь и приглушил свет в магазине, чтобы не привлекать внимания примитивных.
Часть Клэри чувствовала неправильность идеи празднования чего-либо, это был гул от потери крови. Удивительно, что она сражалась рядом с Себастьяном из всех людей, что-то щёлкнуло в ней, включив инстинкты Сумеречного охотника. Она хотела прыгать с высоких зданий, делать сотни сальто, учиться владеть ножом как Джейс. Вместо этого она взяла у него стило и сказала:
— Сними рубашку.
Он стащил её через голову, а Клэри старалась не меняться при этом. У него был длинный порез с боку, воспалённый и пурпурно-красный вдоль краев, и ожоги от крови демона через его ключицу и правое плечо. Тем не менее, он был самый красивый человек, которого она когда-либо знала.
Бледная золотая кожа, широкие плечи, узкая талия и бедра, тонкая линия золотых волос, которая идёт от его пупка до пояса его джинсов. Она оторвала глаза от него и приложила стило на его плечо, старательно вырезая на его коже, руну исцеления, которая должно быть была миллионной.
— Хорошо? — спросила она, когда она закончила.
— М-м-м-х-м-м. — Он наклонился, и она почувствовала запах его крови и древесного угля, пота и дешевого мыла, который они нашли в раковине. — Мне понравилось это, — сказал он. — Тебе нет? Сражаться вместе, как сейчас?
— Это было… напряжённо.
Он уже стоял между её ног; он двинулся ближе, пальцами зацепился за край её джинсов. Её руки затрепетали на его плечах, и она увидела блеск сусального золота кольца на ее пальце.
Это отрезвило ее немного. Не отвлекайся; не потеряйся в этом. Это не Джейс, не Джейс, не Джейс.
Его губы коснулись ее.
— Я думаю, это было невероятно. Ты была потрясающа.
— Джейс, — прошептала она, а затем постучались в дверь.
Джейс отпустил ее с удивлением, и она скользнула назад, стуча в кран, который сразу же включился, опрыскав их обеих водой. Она вскрикнула от неожиданности, и Джейс рассмеялся, повернувшись, чтобы открыть дверь, пока Клэри закручивала кран.
Это был Себастьян, конечно же. Он выглядел удивительно чистым, учитывая то, через что они прошли. Он отказался от своего запятнанного кожаного жакета в пользу старинного военного пальто, который, накинутый на его футболку, предавал ему вид шика магазина поношенных вещей. Он нес что-то в руках, что-то черное и блестящее.
Он поднял брови.
— Есть причина, по которой ты бросил мою сестру в ванную?
— Я осматривал её ступни, — сказал Джейс, наклоняясь, чтобы схватить свою рубашку.
Он накинул её обратно. Как и у Себастьяна, его верхняя одежда понесла большую часть ущерба, хотя был разрыв в нижней стороне рубашки, где коготь демона прошёл через неё.
— Я принес тебе кое-что, чтобы надеть, — сказал Себастьян, вручая блестящую черную вещь Клэри, которая вылезла из ванной и теперь стояла, капая мыльной водой на кафельный пол. — Оно винтажное. Похоже твой размер.
Пораженная Клэри отдала стило Джейсу и взяла предложенную одежду. Это было платье, черное как смоль, с искусно вышитым бисером ремнём и кружевным подолом. Ремни регулировались, а ткань была достаточно эластичной, она подозревала, что Себастьян был прав, оно, вероятно, подойдёт ей. Части ее не нравится идея носить что-то, что Себастьян выбрал, но она точно не могла пойти в клуб в лифчике и мокрых джинсах.
— Спасибо, — сказала она, наконец. — Ладно, вы оба выйдете, пока я переодеваюсь.
Они ушли, закрыв за собой дверь.
Она могла слышать их, приподнятые голоса мальчиков, и хотя она не могла слышать слова, она могла бы сказать, что они шутили друг с другом. Комфортно. Привычно.
