и нынешние чиновники с подачи масонов смогут эффективно «освоить» наши - общенародные, государственные деньги, и что из этого получиться. Вернемся к А. С. Пушкину.
После окончания Царскосельского лицея в 1817 году Пушкин был уже известным поэтом. Он был принят в литературный кружок «Арзамасское общество безвестных людей» или просто «Арзамас», и закономерно вступил в кружок «Зеленая лампа», который был подразделением «Союза благоденствия» декабристов. В этот период А. Пушкин писал:
Масоны друг с другом используют обращение «брат» и «товарищ», - отсюда и у Пушкина: «Товарищ, верь, взойдёт она, звезда пленительного…».
Хотя масоны к Пушкину относились весьма подозрительно, и это они сами отмечали - С. Волконский:
«В отношениях, сближавших Пушкина с декабристами, есть некоторая недоговорённость…».
А декабрист Горбачевский писал конкретнее:
«От верхней думы нам было запрещено знакомиться с Пушкиным, а почему?
Прямо было указано на его характер».
Возможно, масоны не хотели впутывать в серьёзную политику молодого перспективного поэта, а возможно, чувствовали другого по духу; об этом писал философ С. Франк:
«Друзья Пушкина с чуткостью, за которую им должна быть благодарна Россия, улавливали уже тогда, что по существу своего духа он не мог быть заговорщиком».
Пушкин это, пожалуй, понимал и по горячей молодости пытался доказать, что он свой - писал острые эпиграммы, написал знаменитую оду «Вольность», которая повторила с развитием оду «Вольность» Радищева, в которой юноша пытался учить царей - «увенчанных злодеев», как жить, и не только неосторожно вольнодумствовал, но демонстрировал своим знакомым единомышленникам портрет своего героя-террориста Лувеля, убившего герцога Беррийского, - в результате «заложили», и за это его власти хотели сослать в 1820 году в Сибирь. Но помогло заступничество авторитетного Карамзина и «украшение нашей словесности» отправили в мягкую ссылку на юг. «(Он) благополучно поехал в Крым месяцев на 5. Ему дали 1000 рублей на дорогу. Он был, кажется, тронут великодушием государя», - писал Карамзин в письме Вяземскому.
22-летний Пушкин поехал не в Крым, а по совету единомышленников - в Кишинев. Когда молодого вольнодумного А. Пушкина власти послали подальше от греха - от масонского Петербурга на юг, то «почему-то» не выяснили, что в Кишиневе, куда попал Пушкин, расцветала масонская ложа «Овидий», которая прославилась громким забавным казусом: когда с яркой символикой принимали в ложу архимандрита Ефрема, и согласно ритуалу с завязанными глазами повели его из дома через двор в подвал, чтобы побыл «по обычаю» там наедине, то вдруг ведомого связанного и с завязанными глазами архимандрита заметили прохожие, и, подумав нечто страшное, бросились спасать от насильников, вызвав при этом полицию…
Вот здесь А. Пушкин и достиг своей цели и дал клятву, отступление от которой стоило ему жизни.
«Из новоучрежденных мастерских союза Великой ложи «Астреи» особого внимания заслуживает ложа «Овидий» в Кишиневе… Именно здесь 4 мая 1821 года и состоялось посвящение великого поэта в степень ученика», - отметил в своём исследовании В. Брачев.
«Живя на юге, - отмечает в своём исследовании Б. Башилов, - Пушкин встречается со многими масонами и видными участниками масоно-дворянского заговора декабристов: Раевским, Пестелем, С. Волконским и другими, с англичанином-атеистом Гетчисоном. Живя на юге, он переписывается с масоном Рылеевым и Бестужевым». Но Пушкин при этом усердно занимался самообразованием - много читал иностранных авторов и российских, в том числе книги по истории Карамзина.
Пушкин из Кишинева переехал на Кавказ, потом на Черное море в Одессу, а затем попался на крамольной переписке, и в 1824 году власти ему приказали жить в его селе Михайловском в Псковской губернии, где жизнь в одиночестве и в думах очень пошла ему на пользу. Видно было, что в год восстания декабристов Пушкин думал об истоках этого революционного движения - о лицейских учителях:
Старые друзья - «братья по разуму», и в далекое Михайловское к нему приезжали. Но с Пушкиным происходили «странные» перемены, его взгляды стали кардинально меняться. Когда его посетил зимой 1825 года масон-декабрист Пущин, то отметил, что А. Пушкин сильно изменился, улетучилась его легковесность и легкомыслие, и он стал «серьёзнее, проще и рассудительнее».
Пушкин внимательно отнесся к русскому языку, его ценности, и по достоинству оценил заслуги выдающегося славянофила А.С. Шишкова:
Что-то произошло в сознании взрослеющего и самостоятельно думающего Александра Пушкина, он увлекся историей России, с большим интересом прочитал все тома «Истории…» Карамзина. «Следовать за мыслями великого человека есть наука самая занимательная», - писал А. Пушкин. Пушкин отметил неприятную, глупую критику этого научного труда Карамзина его единомышленниками - декабристами.
«Молодые якобинцы негодовали; несколько отдельных размышлений в пользу самодержавия, красноречиво опровергнутые верным рассказом событий, - казались им верхом варварства и унижения», - писал разочарованный декабристами Пушкин, который своим мировоззрением всё дальше от них отдалялся:
(«Из Пиндемонти»).
Вероятно, А. Пушкин пришел к выводу, который позже озвучил Н. Бердяев в «Царстве духа…»: «Либералы обыкновенно понимают свободу как право, а не обязанность, и свобода для них означает
