выставили требования к России о финансовой компенсации за неравноправие и притеснения в советский период, то уж белорусы евреям могут выставить такие же требования на более веских основаниях.
Дополнительное присутствие русских войск и русских чиновников после последнего раздела Польши крайне усугубило положение на бывших польских землях. Русские не убрали структуру иерархической власти в захваченной Польше, и сверху поставили ещё свою. Таким образом, крестьянину пришлось кормить ещё большее количество эксплуататоров.
Теперь евреям, владеющим монопольно торговлей сельхозпродукцией и арендой земли, пришлось выжимать из крестьян по самому максимуму, чтобы сохранить свою прибыль, оплатить аренду владельцам земли - польским помещикам и магнатам, внести налоги в российскую казну и задобрить русских чиновников взятками. А ведь пески Белоруссии - это не чернозём Украины. Это только в сегодняшний, да в советский период, благодаря современным агротехнологиям, собирают на этих песках 30-50 центнеров зерна с гектара пашни, а тогда это было около 10 центнеров.
И положение оказалось ужасным. Выхода к морю у белорусов не было, торговля не развивалась. Вот как точно описал эту картину великий белорусский поэт Якуб Колас:
(отрывок из стихотворения «Край родимый»).
Стоит заметить, что такой уровень угнетения, эксплуатации был закономерным. Столкнулись две абсолютно различные цивилизации с потрясающей разностью интеллекта и морально-нравственными ценностями. Если говорить о белорусах того периода в условиях еврейской тирании, то они были на уровне рабов. Они были очень уж терпеливые и мирные, или в такой степени угнетены, затюканы и запуганы, что, даже умирая от голода, не поднимали восстаний. Они, как правило, только активно присоединялись к народно-освободительным восстаниям других народов: украинцев против поляков, поляков против шведов, русских против французов, поляков против русских. Постараемся вникнуть более подробно в технологию смертельного обнищания крестьян. Ибо мы ещё не раз с этим столкнёмся при изучении истории.
Очень хорошо описал эту технологию в своих мемуарах непосредственный очевидец - знаменитый еврейский историк Шимон (Семен) Маркович Дубнов, дневником и мемуарами которого мы в этой главе воспользуемся, тем более, что современный израильский аналитик истории Я. Рабинович в своей книге «Быть евреем в России: Спасибо Солженицыну (М., 2005 г.) сделал упрек А. И. Солженицыну: «В книге А. Солженицына «Двести лет вместе» проигнорированы исследования выдающегося историка Шимона Дубнова и его единомышленников».
Толстенная книга мемуаров и дневников Дубнова, изданная Еврейским университетом в Москве, предстала перед россиянами в 1999 году. Дубнов прекрасно показывает, как евреи, жившие в районных городках-местечках, монопольно захватили торговлю между деревней и городами.
Было несколько способов перехода результатов крестьянского труда к еврейским торговцам. Первый - сельхозпродукция скупалась евреями у помещиков, панов, магнатов, крупных арендаторов.
С. М. Дубнов жил в еврейской семье в XIX веке в Белоруссии, и как свидетель дословно описал ситуацию: «В дни наезда гостей во дворе (еврейского трактира) было шумно: кучера с лошадьми и повозками, евреи-факторы, увивавшиеся около приезжих панов с предложениями своих услуг по части сбыта сельских продуктов или добывание займов на проценты».
Этот вид бизнеса имел свои плюсы и минусы. Плюсом было то, что можно было купить сразу большую партию, например, зерна. И хотя эту партию можно было купить по низкой цене благодаря неразво- ротливости помещика, благодаря его слабости к алкоголю или слабой информированности, но всё же с этой публикой евреям было не очень удобно работать из-за её довольно высокого образовательного уровня. Кроме того, иногда помещики, паны и магнаты были сами посредниками между крестьянами и рынком. Поэтому цены у них не могли быть самыми низкими, и соответственно прибыль еврейских спекулянтов была не самая высокая.
Еврейским спекулянтам выгодней было скупать хлеб и другую продукцию у тёмных, безграмотных и запуганных местных крестьян. Евреи, специализирующиеся на скупке продукции непосредственно у крестьян, специально селились на окраинах городов и местечек, вдоль дорог на въезде в города, что и описывал С. М. Дубнов: «одно предместье, Форштат, расположенное у большой дороги к губернскому городу Могилёву, было сплошь заселено евреями. Зажиточные из них содержали постоялые дворы с кабаками для приезжих в город крестьян, продавали им водку и нужные в деревенском хозяйстве орудия в обмен на зерновой хлеб и другие сельские продукты».
Польский офицер В. Крестовский служил в уланском полку недалеко от города Свислочь и описал в своём очерке характерную ситуацию на местном базаре:
«Каждый воскресный день в Свислочи с раннего утра подымается особенное движение. Жидки торопятся выслать своих «агэнтов» на все выезды и ближайшие перекрёстки дорог, ведущие к местечку. Это в некотором роде сторожевые посты «гандлового люду» (гандловый - торговый)…
Везёт себе белоголовый хлоп (крестьянин) на своём возу «каран-кову», а то и целую «корцову» бочку «оброку» или «збожа»… как вдруг на последнем перекрёстке налетает на него с разных сторон ватага еврейских «агэнтов». Хлоп моментально оглушен, озадачен и закидан десятками вопросов, летящих вперебой один другому: «А что везёшь? А что продаешь? А чи запродал вже кому?…»
Холоп не знает, кому и что отвечать, а жидки между тем виснут к нему на задок, карабкаются на воз, лезут с боков и с переду, останавливают под узду лошадёнку, тормошат ошалелого хлопа, запускают руки в овёс или жито, пробуют, смакуют, рассматривают, пересыпают с ладони на ладонь и при этом хают - непременно хают, во что бы то ни стало, а другие - кто половчее да увертливее - насильно суют хлопу в руку, в карман или за пазуху сермяжки кое-какие деньжонки, и не столько денег, сколько запросил хлоп, а сколько самим вздумалось по собственной своей оценке…
Та партия жидков, которой удалось всунуть в руку продавца сколько-нибудь деньжонок, решительно овладевает и хлопом, и его збожем (зерном), и его возом… Прежде всего жидки торопятся сбросить на землю мешки с овсом или житом (пшеница), лишь бы только быстрей с возу долой, дабы потом явное доказательство, что товар уже продан, на тот случай, если бы несговорчивый хлоп вздумал бы упираться (и стеганул свою лошадку и драпать, выбросив деньги. - Р. К.)…
Пока одни меряют, пересыпают да отсыпают, другие стараются разными приятными разговорами и расспросами отвлечь внимание хлопа от совершаемого дела, и этот манёвр всегда почти удаётся им как нельзя лучше. Зерно умышленно просыпается из меры на землю и спешно подметается мётлами в какой- нибудь укромный уголок, ибо просыпка этого рода в общий счёт не идёт, хотя, в конце концов, и составит собой несколько лишних гарнцев (горшков), дающих возможность к лишнему гешефту.
…Но вот перемерка да пересыпка окончена, оброк спешно убран в еврейские амбары, и хлоп, ощущая ничтожность насильно всунутого ему задатка, начинает требовать окончательного расчёта; но евреи с крайним удивлением ответствуют, что деньги уже получены им сполна, дескать, Бога не бояться, требуя с них вторично уже полученную плату. При этом для окончательного ублагодушения хлопа ему иногда подносится ещё один келих (стакан) водки; а буде хлоп упираться - то расправа с ним коротка… Озадаченный, раздосадованный… хлоп, сообразив, что на такую ничтожную сумму не приобретешь ничего путного для своего хозяйства, махнёт рукой и повернёт до корчмы…» (из исследования Ю. Мухина).
А в корчме эти деньги получает понятно кто, да ещё его напоят в долг… Кроме того, если этому
