- Тоже надеюсь, - проворчала девушка, на этот раз не слишкомто уверенная в себе.
Стреляла она так себе - но нельзя же во всем быть совершенством. Последняя фраза успокаивала ее даже тогда, когда выяснилось, что в группе хуже ее стреляет только Сергей. Даже Лети, в крошечной пушистой ладошке которой пистолет Макарова казался слишком большим, выбивала больше очков, да и глазомер у нее оказался лучше. Казалось бы, зачем девочке, которую готовили на программиста и хакера, хорошо стрелять? Однако же она старалась и, кажется, получала огромное удовольствие от состязания, тихонько повизгивала, убеждаясь, что пробила «яблочко», ревниво косилась на мишени соседей.
Кайндел и Сергею довольно часто выдавали «штрафные» десять патронов, с Лети это не случалось никогда. И даже когда ворчала, мол, зачем это надо, все равно понимала, что навык стрельбы полезен. Развивающаяся защитная магия грозила свести на нет все возможности огнестрельного оружия, однако раньше времени отмахиваться от него не стоило. К тому же, когда чары сделают бессмысленным существование на свете пистолетов Макарова и автоматов Калашникова, можно было побиться об заклад, что «быстрые разумом» изобретатели наверняка придумают чтонибудь эдакое на подобный случай.
После стрельбы был бег с препятствиями. Для простоты выделили подходящий квадрат леса, изначально отчерченный просеками, коегде углубили канавы и ямы, коегде соорудили новые буреломы, подновили и укрепили старые, в густом ельнике понатыкали крепких палок. Насыпали бы и «колючек», свернутых из проволоки, но калечить курсантов всетаки не собирались, поэтому обошлись теми препятствиями, что имеются в каждом лесу.
- Вымокнем все на хрен, - грустно глядя на свои «самопальные» сапоги, сказал Роман.
- Надо было швы обработать касторовым маслом, - подмигнула Кайндел.
Сапоги на всех курсантов шил Ирландец. Как ни удивительно, у бывшего офицера ракетных войск, который после училища успел послужить всегото три года, имелся еще и такой навык - тачать сапоги из подручных материалов. Они не всегда получались строго в соответствии с требованиями устава, но всегда удобные и ноские. И теперь, когда более или менее приличную обувь можно было найти лишь на законсервированных военных складах, его умение ценилось почти на вес золота. Ведь на складах хранились типовые сапоги и ботинки, в грудах которых нечего было и надеяться подыскать хоть чтонибудь подходящее на ножки Кайндел и Лети или на титанического размера «лыжи» Горо из Джаншуру. Немало имелось на балансе и других «нестандартных» ног.
Но Ирландец был человек занятой. Старший офицер Организации, один из двух курсантских наставников, отвечающий за учебный процесс и поведение курсантов, преподаватель, он практически не мог выкроить свободного времени для шитья. Надо ведь было и отдыхать, и самому тренироваться… Поэтому чаще всего Ирландец тачал сапоги и ботинки на лекциях по тактике и на занятиях гимнастикой. При этом, поражая и студентов, и других преподавателей, он умудрялся все успевать и, выплевывая гвоздики в подошву, очень внятно излагал, что «засада - это заблаговременное и скрытное расположение подразделения на путях движения противника для внезапного нападения на него, записывайте, я для кого диктую, а?».
И, простукивая подошву, выворачивал пришиваемое наизнанку, чтобы оценить шов, поднимал глаза на курсантовиномирян, тех, что родились в Иаверне, никогда не обучались родной письменности и, конечно, пока еще не успели освоить местную.
- Да не вам я, не вам, не напрягайтесь. Я нашим лентяям говорю. Записывайте: засада бывает линейная, Vобразная, Lобразная, точечная и площадная.
Ухмылялся, довольный, и отматывал от катушки еще дратвенной нитки.
В сапогах его изделия можно было безбоязненно носиться целый день - ничего не натирало, не жало. Правда, они промокали, особенно если рьяно лезть в лужи, но какая обувь, если уж честно, не промокает? Только резиновая. Радуясь, что у ОСН есть Ирландец, курсанты бегали по лесу, украдкой следя по собственным часам, чтобы вписаться в норматив.
Варлок аккуратно, каждый день, после кросса или занятия рукопашным боем, появлялся неподалеку, ловил Кайндел за локоть и осведомлялся:
- Как ты себя чувствуешь?
- Как всегда, - отвечала она, высвобождаясь. Его участие казалось девушке совершенно бессмысленным.
Свое состояние начинало беспокоить ее все больше и больше. Когда она тренировала какуюнибудь ухватку или удар, когда до изнеможения махала мечом или работала щитом (любой из них уже через десять минут тренировки становился невыносимо тяжелым и выскальзывал из пальцев), об обрушивающемся на нее странном бессилии на время забывала. Да и не столько телесной была эта слабость, сколько душевной, ну и, разумеется, магической.
После физического усилия все время хотелось прилечь, прикрыть глаза и на время перестать существовать. Все время томило чтото, а что - непонятно.
- Мне бы хоть ненадолго выбраться отсюда, - сказала она Лети, когда, изнуренные длинным днем, они укладывались спать в своей комнатушке. - Знаешь, есть одно место, где, может быть, мне станет лучше.
- Разве это зависит от места? - удивилась иномирянка.
- Зависит от магической напряженности области. Знаю одно местечко, где энергетика благоприятна для меня и может помочь.
Лети взглянула на подругу задумчиво и вопросительно.
- Так, наверное, тебе стоит отпроситься у наставников и съездить туда с их разрешения…
- Есть причины, по которым я не хочу, чтобы об этом месте знали представители ОСН. Видишь ли, этот уголок имеет особое значение для существ, подобных мне. Не хотелось бы, чтоб, даже из лучших побуждений, люди из Организации все там перекроили под свои нужды.
- Как же тогда ты собираешься добираться туда? - недоумевала пушистая девушка. - Нас ведь никуда не отпускают.
- Я попытаюсь чтонибудь придумать. Улизнуть. Но для начала надо бы выяснить, где мы находимся. Чтобы иметь хоть какуюто точку отсчета?
- Где мы находимся? - переспросил Роман, который, оказывается, стоял поблизости и услышал окончание фразы. - Нетрудно ответить. Мы добирались сюда от Райвио и ехали приблизительно два часа со скоростью километров тридцатьсорок в час. От поселка поворачивали направо, а из Райвио идут только две грунтовые дороги и одна асфальтовая. Мы явно ехали по дороге с покрытием из бетонных плит, а потом по проселочной, но недолго. От Райвио еще идет несколько лесных дорог - но по последним больше двадцати километров в час вообще ехать опасно, значит, они ни при чем. Так что, выходит, мы сейчас гдето близ Париканьярви.
- Это что такое?
- Озеро такое. Ярви - пофински озеро. Я думал, ты знаешь. У Париканьярви, насколько я помню по карте, есть чтото вроде безымянного поселка. Видимо, дачные домики. Или садоводство.
- Явно преобразовавшееся в дачный поселок, - вставила Кайндел. - Два крепких кирпичных строения - это не примета садоводства.
- Может, здесь раньше располагалось правление какогонибудь колхоза? - вклинился Илья.
- Например, колхоза Сикопохья… Хм, прошу прощения. Ну и названия тут у них… Как бы там ни было, именно у Париканьярви мы и обосновались, я в этом уверен.
- Теперь раздобыть бы карту, - пробормотала девушка.
Она постоянно думала об артефакте, который закопала в лесу недалеко от Бурнево. У нее действительно возникла мысль побывать на холме, где почти четыре года назад Ночь и ее сподвижники извлекли из земли магическую печать, к тому моменту уже едваедва скреплявшую края блокирующего заклятия. Иначе бы неопытным чародеям, пока способным лишь на самые простые магические действия, ни за что не удалось бы справиться с ней.
Да, на момент извлечения из земли изделие древнего чародея с трудом выполняло возложенную на него задачу, но зато было вполне способно на многое другое. Вспомнив об этом, Кайндел подумала, что ей, собственно, ни к чему ехать на холм, где артефакт был выкопан, - достаточно поехать в Бурнево и
