4.
Боль — это то, что отделяет жизнь от смерти. Все просто. Ты жива — ты чувствуешь боль. Ты мертва — ты ничего не чувствуешь. Экко знала об этом совершенно точно, как, впрочем, и любой другой герой. Обычные люди боятся боли, страшатся, что она повредит их такое хрупкое и ненадежное тело. Героям же боль напоминает о том, что они еще живы.
Длинная игла мягко вошла под кожу. Экко даже не поморщилась, отстраненно наблюдая, как синяя краска стекает по игле и исчезает в ранке. Выпустив весь свой яд, металлический зуб плавно вышел наружу. Осторожно прикоснувшись к плечу указательным пальцем, героиня повела им вниз по коже, и краска последовала в том же направлении.
В дверь постучали, но Экко никак не отреагировала на звук, всецело поглощенная своим занятием. Рисунок на плече еще только начинал обретать задуманные ей очертания.
В дверь снова постучали, уже более настойчиво, и Экко недовольно поморщилась, услышав за спиной скрип и звуки шагов. Она никого не звала, никого не ждала, и вообще никого не хотела видеть. Судя по шагам, наглецов было двое.
— Привет, ничего, что мы вошли?
Женский голос прозвучал из-за спины. На вкус Экко он был слишком высоким, чтобы стать приятным. И явно слишком дружелюбным и радостным. «Ничего, что мы вошли». Конечно, ничего. Вошли, посмотрели, а теперь выметайтесь обратно.
Вместо ответа Экко снова обмакнула иглу в краску и снова уколола себя в плечо — совсем рядом с местом предыдущего укола.
— Мы можем поговорить?
Да пошли вы все! Сначала магия прайма отняла у нее возможность творить, потом из-за нее же погиб ее возлюбленный, а теперь еще эти проклятые гости хотят лишить ее покоя. Краска полностью впиталась, и Экко вновь ухватила ее след, вплетая его в уже имеющийся узор.
— Экко, послушай...
— Позвольте мне, миледи, — вмешался мужской голос, по-видимому, принадлежавший второму гостю. — Меня зовут Винсент, я посол лорда Раэля из Дар-лоа, а это леди Аэрика, наследница Чертога покоя, и она хочет поговорить с тобой. Мы просим прощения за вторжение и обещаем, что разговор будет недолгим. Пожалуйста.
А, будь оно все проклято! Чем быстрее закончатся их вопросы, тем быстрее эти двое уйдут. Экко бережно отложила иглу в специальную коробочку и развернулась к нежеланным посетителям.
Мужчина явно приехал из центральной Адорнии и был в курсе последних модных новинок королевского двора. Броский костюм, сшитый на заказ, аккуратно подстриженная бородка, длинные волосы, собранные сзади в хвост. И, конечно, серебряные запонки, так услужливо выставленные напоказ, когда он поглаживал бородку.
«О да, конечно, я заметила твои великолепные запонки! Я уже таю под твоим взглядом, мой герой, мой покоритель! Самовлюбленный самец».
Новая леди вообще была выше всяческих похвал. Серое платье было похоже на мышиную шкурку. Да и сама девчонка как-то походила на мышь со своими испуганными большими глазами и невысоким ростом. Как вообще может «леди» так одеваться? Это же уродство! И откуда такие берутся...
В ответ на поворот Экко, мужчина широко усмехнулся, а девчонка смущенно опустила взгляд в пол. Процесс создания новой татуировки довольно длителен и трудоемок, и его сложно делать на завернутом в одежду теле. Поэтому Экко сидела перед зеркалом обнаженная по пояс.
«Смущаешься? Хорошо! С удовольствием сделаю наш разговор еще менее приятным для тебя!»
Героиня откинулась назад, выгнув спину, выставляя вперед обнаженную грудь, и с наслаждением наблюдала, как пылают щеки будущей леди.
— Э-э-э... Чем ты занимаешься, Экко? — как-то невпопад спросила девчонка.
— Это и есть твой вопрос? Я отвечу на него, и ты уйдешь? — переспросила Экко. — Отлично! Я рисую! Я была художницей до того, как приняла прайм. Я осталась такой же и после. Сейчас мой холст — это мое тело, моя кисть — вот эта игла. А теперь можете проваливать.
Конечно, не стоило так разговаривать с будущей леди, но Экко безошибочно почувствовала ее слабость. А ощущать свое превосходство, и не воспользоваться им было невозможным — слишком уж большим оказалось искушение. Тем более что может быть приятней зрелища униженного тобой лорда.
— Н-нет, это еще не все, — быстро сказала девчонка, старательно смотря в глаза героине, как будто страшась взглянуть на ее обнаженную грудь. — Ох, ну зачем ты так все усложняешь! Я же хочу помочь тебе!
— Я не просила никого мне помогать! — рявкнула Экко, выходя из себя. — Особенно тебя! Лорды... леди... думаете, что вам все можно, что можете управлять всем вокруг. Проклятые уроды и сволочи все до единого!
— Но ведь ты страдаешь, я же чувствую!
— Страдают слабаки вроде тебя. Я терплю. Это не одно и то же. Пошла вон.
Экко демонстративно отвернулась к стене и вынула из коробки иглу. Макая ее в краску, героиня с удивлением отметила про себя, что будущая леди продолжает оставаться на месте. Другая на ее месте бы расплакалась и убежала жаловаться леди Инесс, а эта вот сидит. Похвально! Глупо, бессмысленно, но, тем не менее, похвально!
А что она хотела? Думала, она вот так вот придет, снизойдет со своего сияющего трона, и люди будут перед ней падать и биться в конвульсиях восторга? Леди Инесс тоже так приходила, и Экко не сказала ни слова старой ведьме. С чего бы ей теперь распинаться перед молодой замарашкой?! Присягу ей героиня не приносила и верности не клялась, и не собиралась.
— Я многое знаю про тебя, Экко, — тихо сказала девушка. — Я знаю, что ты прибыла в Чертог покоя из Тотоола три года назад. И что там ты убила старшего сына своего лорда. Это правда? Зачем ты совершила такой ужасный поступок?
Игла дрогнула в руке и глубоко впилась в плечо. Краска залилась под кожу и мерзким сизым пятном замазывала выверенный узор. Экко грязно выругалась и злобно посмотрела на будущую леди.
— Это была случайность! Просто случайность, ясно тебе, леди Я-Задаю-Идиотские-Вопросы? Если бы я сделала это специально, меня бы казнили, а так «всего лишь», — героиня скривилась от пренебрежения, — сослали в этот Край мира, чтобы я задохнулась тут от тоски и сгнила заживо!
— Я помогу тебе, обеща...
— Мне не нужна твоя помощь! Вон из моего дома!
Экко вскочила на ноги и сверху вниз посмотрела на гостью, пронзив ее взглядом, пришпилив к деревянному полу. Та уже открыла рот и хотела было ответить, но вмешался молчавший до этого момента мужчина.
— Госпожа, прошу вас, — сказал он, подхватывая молодую леди под локоть, — давайте оставим героиню на сегодня. Мне кажется, мы достаточно утомили ее своими вопросами.
Молодая леди секунду рассматривала Экко, а затем кивнула.
— Да, наверное ты прав, Винсент... Прости меня, Экко, я в первый раз... Просто прости, — добавила она от двери и вышла на улицу.
— Наконец-то стерва ушла. Я твоя должница, — криво усмехнулась героиня в спину выходящему Винсенту.
— Я запомню это, красавица, — мужчина отвесил шутливый поклон и исчез за дверью.
Ноющее плечо, досада от испорченной татуировки и необходимость начинать все заново выводили из себя. Но больше всего бесило ощущение собственной наготы. Не физической — большинство адорнийцев не стеснялись частичной обнаженности — а духовной. Накатило ощущение собственной
