Аналитика: методология, технология и организация информационно-аналитической работы

системы гибридного интеллекта представляют собой сложный, скорее даже, социальный феномен, возникающий при коллективном ведении интеллектуальной работы. Соответственно, любая организационная система, осуществляющая ИАР, со всеми основаниями может быть названа системой гибридного интеллекта.

По определению В.Ф. Венды[68], «гибридный интеллект — это механизм совместного прогнозирования живых систем в процессе опережающей взаимной многоуровневой адаптации с внешней средой, отличающийся тем, что каждая участвующая система располагает частной, фрагментарной, неполной информацией о динамике внешней среды, а совместно они синтезируют адекватную интегральную модель внешней среды и прогноз процесса взаимной адаптации со средой». Определение, безусловно, мощное, но почему бы тогда этот феномен не назвать иначе — коллективный интеллект?

Ответ прост: для конкретного приложения — для ИАР это определение нуждается в уточнении… Коль скоро понятие системы гибридного интеллекта охватывает феномен коллективной работы по анализу и обработке информации, то рассматривая системы гибридного интеллекта, следует уделить внимание и технологической компоненте ИАР, в частности — ее инструментальной подсистеме. Ведь сегодня для коллективного ведения ИАР широко используются средства телекоммуникационных сетей, различные инструментальные системы (те же майнд-мэпперы, наконец). Эти системы, подобно живым организмам, являются не только носителями информации, но и средствами ее интерпретации.

Собственно, и сам В. Венда ввел понятие систем гибридного интеллекта применительно к эргатическим (человеко-машинным) системам (например, комплексам управления атомными электростанциями и т. п.), но предпочел дать более общее определение. Мы же не можем довольствоваться общим определением — любая система, в которой ведется ИАР, очень чувствительна к качеству инструментального обеспечения, которое определяет виды и параметры информационных взаимодействий в системе, а значит, определяет и свойства системы в целом.

Одной из центральных проблем, осложняющих ведение ИАР, является отсутствие коммуникаций между экспертами. Увы, построение даже самой совершенной телекоммуникационной системы этой проблемы не решает. Человек часто остается один на один с проблемой — даже тогда, когда сидит в комнате, переполненной людьми. Коммуникация в системе ИАР — это, прежде всего, совместный творческий акт, а не возможность такового. Попробуем пояснить эту мысль…

Дело в том, что при общении наличие вопроса не всегда является побудительной причиной акта коммуникации (на момент инициации акта коммуникации вопрос может и не существовать, быть неосознанным). В ходе совместной ИАР вопрос часто становится следствием коммуникации. Осознанная же потребность в коммуникации (мне нужен совет Петровича) при ведении ИАР — это уже «почти ответ» на вопрос, так как вопрос является способом реализации активной стратегии добывания знаний, а отсутствие результата беседы с «Петровичем» способно повлечь за первым актом коммуникации и последующие. По этой причине неинтеллектуальная телекоммуникационная среда может повысить эффективность ИАР лишь в части, касающейся активных стратегий добывания знания.

А как быть с неосознанными, не сформулированными или еще не возникшими вопросами? Существуют ли пассивные стратегии добывания знаний? — Если считать, что ожидание новых данных — это стратегия, то, пожалуй, существуют. Сосредоточенное ожидание новых данных — это тоже вопрос, но вопрос «самого общего плана». В таком вопросе еще нет самого вопросительного слова — ни «что», ни «где», ни «когда».

Увы, очень часто вопрос, не спровоцированный внешними обстоятельствами, в принципе не может быть сформулирован на этапе ИАР. Это означает, что в неявном виде он переходит и в конечную информационную продукцию аналитика. В результате за рамками внимания руководителя остаются, возможно, наиболее существенные аспекты проблемы…

Какие механизмы выявления «незаданных вопросов» известны человеку? — Один из методов борьбы с такими «незаданными вопросами» — это диалог. Диалог — это эффективный способ «визуализации» системы рассуждений и сопоставления их с другой моделью мира.

Деятельность же аналитика «монологична» — в большинстве случаев аргументы и контраргументы формулируются им самим. При логическом анализе активно используется «более молодая» вторая сигнальная система, устойчивость функционирования которой намного ниже, нежели у первой сигнальной системы, опирающейся на рефлексы. Поэтому сам процесс ИАР обладает слабой устойчивостью по отношению к нерегулярным внешним раздражителям (тому, что не может быть «подавлено» на уровне автоматизма). Для многих, если не для большинства аналитиков при ведении напряженной аналитической работы даже поступление новой (а иногда и релевантной потребностям аналитика) информации может явиться тем раздражителем, который способен снизить его работоспособность.

Соответственно, возникает противоречие между потребностью в диалоге (раздражителе) и потребностью в изоляции от раздражителей. И вот тут, похоже, начинает проясняться суть проблемы: видимо, надо рассмотреть какие типы и режимы проявления раздражителей могут восприниматься как желательные, учредить некий регламент общения, а уж далее попытаться подчинить ему всю систему ведения диалога.

Деятельность человека подчиняется так называемому «закону колоколообразных кривых» (их вид показан на рисунке 4.4). Смысл этого закона заключается в том, что любое изменение ситуации приводит к временному снижению эффективности в результате возникновения дезадаптационного стресса.

Если рассматривать, например, процесс внедрения новой техники, программного обеспечения, призванных повысить эффективность решения тех или иных задач, то на протяжении некоторого времени, требующегося для адаптации, система снижает свою эффективность и процесс наращивания эффективности происходит с некоторой задержкой. Когда степень новизны слишком высока, то система после такого стресса может и не вернуться к прежним показателям эффективности (это происходит, когда исходный тезаурус принципиально несовместим с новым и не позволяет системе приспособиться к происшедшим изменениям). Но в целом, если последнее замечание учтено и преемственность тезауруса соблюдена, процесс роста эффективности системы подчиняется закону S-кривых. Аналогичные явления наблюдаются и в момент смены обстановки или появления новой информации.

Однако порог возникновения дезадаптационного стресса может быть повышен за счет специальных мероприятий. Отрицательный эффект от появления новых данных может быть снижен при выполнении следующих условий.

— данные релевантны текущим информационным потребностям аналитика;

— момент появления данных предсказуем;

— проблема интеллектуальной изолированности аналитика преодолена благодаря наличию мощной телекоммуникационной компоненты, обеспечивающей возможность получения доступа к дополнительным информационным массивам и консультаций коллег.

Обеспечить эти условия можно только при условии, что телекоммуникационная среда является «интеллектуальной», то есть, способна отслеживать текущие информационные потребности аналитика. Такая среда должна, по возможности, протоколировать логику рассуждений аналитика по некоторым внешним проявлениям и в фоновом режиме осуществлять поиск и отбор аргументов и контраргументов, потребность в которых еще только назревает.

В настоящее время для интеллектуализации рабочей среды аналитика чаще всего используются экспертные системы, но при анализе процессов, протекающих в организационных, организационно- технических, социальных и экономических системах, обладающих высокой динамикой, полнота эвристик, заложенных в экспертную систему (ЭС), не может быть обеспечена. Для того чтобы обеспечить необходимый уровень интеллектуальной поддержки ИАР, подход к построению баз знаний должен быть пересмотрен: из систем, предназначенных для хранения неизменяемых во времени знаний, они должны превратиться в системы, предназначенные для накопления эволюционирующих знаний.