источнику). В таком случае мышление — это обратимый перевод (перекодировка) информации с «языка» пространственно-временных отношений на Язык Речи. Под «предметом» понимаются не только материальные, но и субъективные объекты (идеи простые и сложные, мысли, мысли о мысли).
В развитие уже теории Сеченова-Веккера в 1982 г. была выдвинута триадная концепция мышления. Она позволила «отпочковаться» от философии и даже психологии в самостоятельную отрасль знания — науку о мышлении, названную когнитологией (в некоторых публикациях — когитология, от англ. cognition — познание и лат. cogitatio — мышление). Согласно этой концепции, мышление — это свойство разума различать объекты бытия, присваивать им имена, оперировать именами их сущностей.
Соответственно когнитология (когитология) имеет три раздела: классиологию, выявляющую законы теории классификаций и правила, исключающие неадекватное сближение объектов мысли; номинологию, выявляющую объективные законы номинации и правила, исключающие «название вещей не своими, а чужими именами»; оператологию, выявляющую правила оперирования операндами мысли (поставляемых классиологией и номинологией). Таким образом, логика-операторика — это лишь 1/3 мышления и данная концепция позволяет восполнить недостающих 2/3 и быть серьезным методологическим средством для анализа проблем различной природы.
Согласно Л.М. Веккеру мышление можно представить в качестве «переводчика, обслуживающего переговоры» сознания с Бытием (внешним и внутренним миром самого человека)[18]. Согласно когнитологии, мышление — это свойство лишь человека разумного, а не животных различать явления бытия, присваивать им имена и оперировать именами. Мышление как и синхронный переводчик может по-разному проявлять свои свойства (способности). На переводчика учатся. Аналитическому стилю мышления также можно обучить. Но это стало возможным после появления научной теории мышления Веккера и открытия законов мышления, носящих объективный характер. Но законы «требуют» своего исполнения, а для их исполнения нужны правила.
Первая группа правил — правила различения понятий. Единство мироздания предполагает различия в его проявлении. Все снежинки — шестиугольники, но в мире нет двух похожих. Человек и соловей едины в своей сущности — сущности живых систем, но они различаются по сущности своего поведения. Сходство в роде не есть сходство видов. Они различны.
Вторая группа правил — правила присвоения имен. «Вещи» (предметы, явления, существа, сами мысли) должны называться разными словами-именами. К примеру, уже занятое имя — слово «пение» (пение Человека) является чужим именем при назывании поведения того же соловья, смысл которого иной. Биолог К. Лоренц авторитетно показал: «У собак задирание ноги, как ни парадоксально, имеет смысл точно тот же, что и соловьиная песня. Это способ обозначения границ своего участка, предупреждения чужакам»[19]. Поэтому слова «пение», «песня» могут применяться по отношению к птице только как сознательно используемая метафора. Это допустимо только на уровне обыденного сознания.
Третья группа — правила оперирования именами. Правильно присвоенные имена гарантируют истинность умозаключения.
Обращаясь к нашему примеру с соловьем: человек поет, тоесть исполняет вокальные произведения, движимый эстетическими потребностями. Соловей же выводит трели (последовательности близких по тону звуков), движимый инстинктом продолжения рода в брачный сезон (по весне), с помощью трелей охраняя свое гнездо и самку. Поэтому «пение соловья» — это метафора, уподобление, образное сближение слов на базе их переносного значения, вполне допустимая в поэзии и искусстве, но не всегда уместная в Науке, где она именуется антропоморфизмом. Это и есть недопустимое наделение человеческими свойствами явлений природы, животных и предметов, что в конечном счете способно привести к мифологичному, религиозному восприятию мира.
Когнитология как инженерия знаний Заметим однако, что существует и другое научное направление с таким же названием. Если та когнитология, о которой мы только что рассуждали, близка к семантической лингвистике и предлагает себя на роль инструмента построения языка науки, то вторая хоть и похожа, но отнюдь не равна ей.
Именно этими проблемами занимается такое комплексное научно-практическое направление, как когнитология, включающая в себя когнитивную психологию, совокупность методов извлечения и анализа экспертных знаний, отдельные разделы философии, логики, лингвистики и многих других наук. В отечественной литературе в разные периоды были популярны различные термины, служащие для обозначения этого направления. Многим, возможно, это направление будет более близко и понятно, если будет использоваться термин «инженерия знаний», однако авторам по ряду причин термин «когнитология» нравится больше (да он и точнее).
По существу, вторая ветвь когнитологии зародилась в рамках теории искусственного интеллекта. «Вторая когнитология» в прикладном плане нацелена на совершенствование процесса извлечения экспертных знаний, в неявном виде хранящихся (или скрываемых) в голове эксперта в некоторой предметной области. Очень тесная связь существует между когнитологией и теорией познания, однако, если теория познания «парит в заоблачных высях», то когнитология — более приземленная и приспособленная к условиям земного бытия наука.
К числу когнитологов второго клана, в широком смысле, можно было бы отнести и профессора, измученного тупостью очередного студента-балбеса, которого крайне необходимо вытянуть на «троечку», и барона Майгеля из кинофильма «Щит и меч», виртуозно проводящего сокрушительную психологическую атаку на советского разведчика.
Особой же утонченности когнитология, как технология извлечения знаний, достигает именно в ходе синтеза экспертной системы методом проведения опросов среди экспертов, опасающихся конкуренции со стороны создаваемой автоматизированной системы (не случайно ведь старинные мастера передавали свои производственные секреты лишь на смертном одре).
В число используемых когнитологами или специалистами по извлечению знаний методов входят различные варианты интервьюирования, проведения бесед и деловых игр, разработки стратегий и карт опроса, методы психологической поддержки режима комфортного (или конфликтного — по Майгелю) общения, методы протоколирования, обработки и систематизации результатов проведения сеансов извлечения знаний. Существует целая отрасль производства «средств производства» для когнитологов: это и программное обеспечение систематизации и протоколирования, анализа логической связности и непротиворечивости фрагментов знаний, планирования сессий и т. п.
Здесь мы не будем рассматривать те психологические методики, применение которых позволяет обеспечить оптимальный режим коммуникации между специалистом по извлечению и управлению знаниями и экспертом в предметной области. Описанию этих методик посвящено довольно много публикаций, а общим для них является то, что все они малоэффективны без учета личностной специфики участников информационного взаимодействия. Одно лишь можно утверждать наверняка — специалист-когнитолог, прежде всего, должен быть специалистом, по уровню знаний сопоставимым с экспертом-предметником.
Однако, поскольку современная наука чрезвычайно многообразна и порождает все новые и новые направления, школы и «научные секты», постольку одно и то же понятие имеет массу терминов и обозначений, нюансы которых не в полной мере известны самим их изобретателям. Так, по прошествии всего 30 лет (с начала 1970-х годов по настоящее время) термин «когнитология» применительно к этой сфере деятельности стал употребляться все реже, зато все чаще на слуху термин «knowledge management» или управление знаниями. Именно это направление, обновленное и обретшее за счет нового звучания новую привлекательность, составило основу для нового — уже широко разрекламированного —
