адмирал Лютьенс. В конце концов, покалеченные корабли противника никуда не уйдут – от Гаити до Мексиканского залива и Флоридского пролива почти тысяча миль, и все эти мили кишат субмаринами кайзера. А сейчас главное – проутюжить аэродромы янки, чтобы вбить в землю всё, что может летать, без этого о высадке на Гаити нечего и думать.
Командующий Хохзеефлотте не знал, как глубоко он заблуждался насчёт отсутствия авианосцев US Navy в Карибском море, к югу от Гаити. Соблюдая строгое радиомолчание, никем не обнаруженная 1-я оперативная группа вице-адмирала Шермана полным ходом шла на восток и уже готовилась нанести удар со стороны побережья Южной Америки – оттуда, откуда этого удара никто не ожидал.
…Когда экраны радаров германских кораблей раскрасились множеством отметок от воздушных целей, ни операторы, ни офицеры наведения истребителей, ни командиры авианосцев Хохзеефлотте, получившие доклады, ни сам Лютьенс поначалу не придали этому значения. Уверенность в том, что в тылу всё спокойно, было непоколебимой: обнаруженные самолёты, летевшие с юга, могли быть только немецкими – генерал-полковник Штумпф оперативно принял к исполнению запрос командующего Хохзеефлотте и послал на Гаити и Ямайку эскадрильи тяжёлых бомбардировщиков, уведомив об этом адмирала Лютьенса. Но вскоре пилоты воздушного патруля, стерегущие небо, опознали в приближавшихся машинах американские палубные торпедоносцы и пикирующие бомбардировщики, и это произвело эффект разорвавшейся бомбы. А затем эскадрилья «валькирий», шедшая бомбить Ямайку, сообщила Лютьенсу об обнаружении в трехстах милях к югу от Гаити «многочисленного соединения противника, в составе которого несколько авианосцев». Теперь всё встало на свои места, и командующий Хохзеефлотте с большим опозданием понял, что к чему. Понял – и ужаснулся.
Американских самолётов было много, более двухсот, они приближались со скоростью штормового ветра, а третья и четвёртая эскадры Флота Открытого моря оказались не готовы к такой встрече. Авиагруппы с кораблей Руге понесли большие потери накануне, а самолёты с авианосцев Шнивинда были нацелены на береговые объекты на Гаити. На борту шести авианосцев 3-й и 4-й германских эскадр к этому времени насчитывалось около шестидесяти «берсерков», до сорока «нибелунгов» и почти две сотни истребителей – сила немалая, – но эти самолёты были раздёрганы и задействованы. Эскадрилью торпедоносцев и эскадрилью пикирующих бомбардировщиков с «Ольденбурга» под прикрытием истребителей Лютьенс всё- таки послал в погоню за недобитыми кораблями Маккейна, надеясь наступить на хвост ускользающему противнику; полсотни «берсерков» взлетели для бомбёжки американских островных аэродромов, а три десятка «нибелунгов», вернувшихся с утренней штурмовки этих аэродромов, заправлялись на ангарных палубах и подвешивали под крылья осколочные и зажигательные бомбы, готовясь к повторному вылету. Почти все «викинги» – истребители-бомбардировщики – также были перенацелены для работы по берегу, причём половина из них уже стартовали, а половина готовилась взлететь. В небе над германскими кораблями висело всего около сорока «беовульфов», и ещё сорок машин дежурили на полетных палубах «Одина» и «Хагена» – всего лишь сорок истребителей прикрытия против ста двадцати «хеллдайверов» и «авенджеров», шедших в сопровождении ста двадцати «корсаров» и «хеллкэтов». Повторялась история соединения адмирала Каллагэна, внезапно атакованного «цветками сакуры» у атолла Киритимати…
Германские лётчики-истребители, ветераны многих боёв, сделали всё, что могли. Продираясь сквозь огненную паутину пулемётных трасс, они сбивали самолёт за самолётом, гибли сами и губили врагов, но американских крыльев над морем было слишком много.
Первой жертвой атаки стал «Граф Цеппелин», старейший авианосец кайзермарине. Он успешно отманеврировал четыре торпеды и уклонился от пяти бомб, сбив при этом три вражеских самолёта, но пятая торпеда всё-таки нашла его борт, а затем в палубу ветерана одна за другой впились три тысячефунтовые бомбы. Над авианосцем взметнулось воющее пламя, очерченное траурной каймой чёрного дыма. В развороченной корабельной утробе глухо ухали взрывы, выплёскивая через проломы в палубе широкие и длинные огненные языки. Охваченные огнём, зенитные орудия стреляли сами по себе, разряжая в небо горящие обоймы – старый солдат сражался до конца. И всё-таки конец наступил – Карибское море вошло в пробоины и приняло истерзанный корабль, чтобы убаюкать его на песчаном дне.
«Фон дер Танн» получил два прямых попадания бомбами, разрушивших часть палубы и повредивших «остров», несколько самолётов снесло взрывами в море. От гибели «Фон дер Танн» спасла отвага крейсера ПВО «Хьерфьетур», преградившего дорогу американским пикировщикам стеной огня своих пятидюймовок, сбившего четыре самолёта и принявшего на себя удары, предназначавшиеся авианосцу. Превращённый в груду металлолома шестью попаданиями крупнокалиберных бомб, крейсер «Хьерфьетур» ушёл на дно на ровном киле, выполнив свой долг, как и положено истинной «деве войны» [4].
«Лютцов» избежал прямых попаданий, но от близких разрывов на нём разошлись швы обшивки и образовался заметный крен на левый борт; «Хаген» поймал торпеду и скрылся в густом дыму, повреждения получили линейный корабль «Кёниг» и крейсера «Хела», «Фрея» и «Майнц». Но тяжелее всего пришлось «Ольденбургу», ставшему объектом повышенного внимания янки и перенёсшему четыре атаки пикировщиков и торпедоносцев.
В общей сложности корабль получил четыре бомбовых и одно торпедное попадание и не затонул только благодаря высокому качеству постройки и превосходно организованной службе живучести. В других условиях эскадренный авианосец, вероятно, отделался бы меньшими повреждениями, но к моменту атаки полётная палуба «Ольденбурга» была забита самолётами, готовыми к взлёту, и взрывы бомб в гуще крылатых машин породили море огня. Со стороны горящий авианосец выглядел жутко: казалось, на его борту не осталось ничего живого. А пикировщики продолжали атаки, падая на корабль хищными птицами, и когда всё кончилось, люди не сразу поверили, что «Ольденбург» ещё держится на плаву. Пожар в итоге удалось взять под контроль, но разрушения были огромны, а экипаж потерял более двухсот человек погибшими и до трёхсот ранеными и обожжёнными. Корабль выгорел, и беглый осмотр показал, что восстановить его вряд ли возможно – проще построить новый.
Атака дорого обошлась и американцам, потерявшим не менее девяноста самолётов, но по её завершении первым желанием адмирала Лютьенса было немедленно застрелиться. И он выполнил бы это намерение, если бы не бдительный офицер штаба, отобравший у него пистолет. Впрочем, командующий Хохзеефлотте не сомневался, что противник поможет ему свести счёты с жизнью: американские самолёты наверняка вернуться, чтобы доделать свою работу.
– Хорошая работа, Фредди! – осклабившись, адмирал Эрнест Джозеф Кинг, выйдя на связь, держал микрофон у самого рта, словно желая его разгрызть. – Ты распушил германцев так, что перья кружатся над морем до самых Багам! Принимай самолёты, заправляй и снова поднимай в небо, чтобы отправить на дно всех тевтонских недобитков!
Офицеры линкора «Айова», флагмана US Navy, ухмылялись, слушая командующего флотом. Их можно было понять: после всех поражений и неудач наконец-то удалось от души врезать тевтонам – будут помнить, сукины дети.
Но контр-адмирал Фредерик Карл Шерман, командующий 1-й оперативной группой, не разделял безудержного восторга, охватившего его товарищей по оружию. Разгром двух эскадр Хохзеефлотте всего лишь выровнял силы: у немцев в районе Виргинских островов и Пуэрто-Рико ещё две полнокровные эскадры, а от соединений Маккейна и Митчера остались рожки да ножки. То на то и вышло, и говорить о полном триумфе американского оружия рановато. И адмиралу Шерману очень не нравилось, что его корабли глубоко влезли всеми лапами в восточную часть Карибского моря – в мешок, образованный побережьем Южной Америки и дугой Малых Антильских островов, где немецких самолётов как пчёл на пасеке. Контр-адмирал Шерман предпочёл бы полным ходом – и немедленно! – уходить на запад, пока враг не опомнился, однако адмирал Кинг закусил удила и мечтает о блестящей победе. Как бы эти мечты не вышли боком американскому флоту… Но – начальник всегда прав, и он, командующий 1-й оперативной группой, обязан выполнить приказ и нанести Лютьенсу ещё один удар (и дай бог, чтобы этот удар стал для тевтонов смертельным).
