нас загрызли эти бешеные японские зверьки. И поэтому логово мангустов придётся брать, и если понадобится, брать простыми мечами. Времени у нас мало – кто его знает, что ещё удумает этот наш японский безумный гений или гениальный безумец, что в общем-то одно и то же.
– Да. Этому Василиску Премудрому надо снести голову с плеч, потому что не так он ею пользуется. Однако пойдёмте, Игорь Васильевич: холодно становится, и наша охрана по кустам уже, поди, все причиндалы себе поморозила.
Участок земли – неправильный прямоугольник размерами четыре на пять метров – осел мягко и почти бесшумно, с лёгким шорохом провалившись на метр. Яма-вмятина, возникшая на ровном месте, напоминала гигантский след – казалось, невидимый исполин, шагавший огромными шагами, оставил в маленьком уютном садике в предместье Токио отпечаток своей тяжёлой стопы. Стопа титана обладала каменной твёрдостью: под тонким слоем дёрна с травой и цветами залегал сплошной гранит, смявшийся под незримой пятой с такой же лёгкостью, с какой армейский сапог давит раскисшую глину. Но странное дело – гранит подался под великаньей ногой, но на дне ямы не сломалась ни одна травинка, и не помялся ни один нежный лепесток распустившихся синих ирисов. А между зелёных стеблей поползли вверх тонкие струйки дыма, словно под землёй что-то горело, как торф на болоте.
Таинственный след существовал недолго. Он появился между двумя прудами – гигант растоптал перешеек, – и вскоре тонкие стенки ямы (там, где она примыкала к этим прудам) рухнули. Вода хлынула внутрь провала; зашипел пар – похоже, дно ямы было горячим. Но если там и был какой-то огонь, он недолго сопротивлялся водяному потоку, затопившему «след титана»: через минуту пруды сомкнулись, образовав единое целое. Яма исчезла – о ней напоминал только травяной сор, кружившийся в крошечных водоворотах, да мелкая рябь на поверхности воды.
Тамеичи Миязака вышел из транса, обесточил излучатель, посидел в расслабленной позе, возвращаясь к привычному мироощущению, и вытер лоб тыльной стороной ладони. Такого напряжения создатель «оружия богов» не испытывал никогда – ни во время первых опытов, ни при демонстрации модели военным в феврале сорок пятого, когда он облил себя бензином и заблокировал его горение, ни потом, осваивая всё новые и новые возможности боевых излучателей и обучая мангустов. И всё-таки – всё-таки он своего добился…
Подойдя к пруду, учёный-самурай долго смотрел на его поверхность, потом присел на корточки и окунул ладонь в воду. Вода была холодной (температуру фиксировали приборы, но воспалённому сознанию Тамеичи требовался ритуал). Подземный огонь погас – учёный в этом нисколько не сомневался, и показания измерительной аппаратуры ему были не нужны.
«Итак, Пламя Дракона мне подвластно, – подумал Миязака. – Всё получилось так, как я рассчитал: и размеры провала, и его очертания, и глубина, и продолжительность реакции горения, и время её прекращения. Я доказал – прежде всего сам себе – принципиальную возможность осуществления моего замысла: я поджёг и погасил, разрушил и затопил. Есть только одно «но»: сделанное мною – это предел человеческих возможностей (во всяком случае, пока). А самое важное – масштаб. Периметр провала должен измеряться не метрами, а тысячами километров, и глубина его должна быть не метр, а хотя бы километр. Но всё дело в том, что реакция требует непрерывной подпитки энергией, причём в таком количестве, какое не смогут обеспечить все электростанции всей планеты. Тогда, и только тогда Пламя сожжёт земную кору там, где я его разожгу, и разверзнет под ногами наших врагов огненный ад. Тупик? Нет! Я знаю, где взять эту энергию, мне нужно только
Ночью он долго не мог заснуть, а когда заснул…
Тамеичи Миязака, учёный-самурай, безумный гений, проснулся как от толчка и долго смотрел в темноту, наполненную ночными заоконными шорохами. Осознание пришло во сне: теперь он понял всё, что хотел понять, и знал всё, что хотел узнать.
– Удар будет смертелен и неотразим. Прицельная точка – южная часть Скалистых гор в Америке. Под землёй, на глубине около одного километра, я инициирую цепную реакцию атомов кремния – я разожгу «кремниевый пожар», который начнёт распространяться вширь и вглубь. Расчётная зона поражения – средняя часть североамериканского континента между канадской и мексиканской границами, то есть вся территория США. Через двенадцать дней подземный пожар охватит всю эту зону, после чего земная кора над очагом горения осядет на глубину одного километра. В образовавшуюся котловину хлынут волны Атлантического и Тихого океанов и заполнят её в считанные часы. Соединённые Штаты Америки перестанут существовать как географическое понятие.
– А вода погасит Пламя Дракона… – задумчиво произнёс император.
– Да, Ваше Величество. Во всех поставленных мною опытах так и происходило.
На самом деле Тамеичи Миязака не был абсолютно уверен в том, что грандиозный подконтинентальный пожар будет потушен океанскими волнами. Существовала вероятность (теоретическая, конечно же) продолжения горения гранитных пластов и под морским дном, которым станут США. Одно дело опыты с их небольшими масштабами, и совсем другое дело – Пламя Дракона во всём своём ужасающем величии, когда горит слой камня толщиной в несколько сотен метров. Но Миязака был уверен в своих силах: если подземный огонь не погаснет, он его погасит – для этого нужно всего лишь прервать энергетическую подпитку реакции, и сделать это можно из любой точки земного шара. И непрогоревший гранит снова станет мёртвым камнем, а не тлеющим пороховым погребом.
Но Тамеичи Миязака не стал вдаваться в детали. Генералам они были не нужны – им было достаточно сказанного, и глаза самураев горели от боевого азарта. А микадо – Миязака уловил некую осторожность в словах и жестах Хирохито: император колебался, не решаясь одобрить уничтожение целой страны с десятками миллионов людей, и наверняка ухватился бы за любую возможность отложить принятие такого страшного решения. Самурай не может обмануть своего сюзерена, но самурай может промолчать, если сюзерен не задал ему прямой вопрос, требующий прямого ответа. И Миязака промолчал.
Он молчал несколько минут, давая возможность всем присутствующим проникнуться услышанным, а потом сказал, обращаясь к микадо:
– Мы не можем ждать. Было бы очень большой ошибкой недооценивать русских и американских учёных – вчера они сумели раскрыть секрет «оружия богов», сегодня они его совершенствуют, а завтра они обрушат на Японию ошеломляющий удар. Например, свяжут весь свободный кислород над островами метрополии, и все ваши подданные задохнуться. Или инициируют серию мощных цунами, которые смоют все наши прибрежные города.
– Неужели такое возможно?
– «Оружие богов» всесильно, Ваше Величество, надо только уметь им пользоваться. И гайкокудзины колебаться не будут: они никогда не считали нас людьми. Вспомните газовую атаку нашей столицы и атомную бомбу, сброшенную на город, и вспомните ядерный взрыв в Токийском заливе. Бледнолицые нанесут удар, как только у них появится возможность его нанести – если мы хотим победить, мы должны их опередить. Мы воюем против всего мира, против всей цивилизации белых, и если мы проявим нерешительность, мы проиграем войну. А если Америка будет уничтожена, остальные наши враги сложат оружие и покорно склонят головы перед нашим могуществом. Мы победим – погибнут десятки миллионов людей, но сотни миллионов других людей останутся жить на планете, очищенной от «золотых змей». У нас
