— Да, Дем Лиа.
Все еще опираясь на локоть, Дем Лиа продолжала:
— Насколько тебе известно — насколько известно вам, роботам, — есть ли на борту другие Энейцы, Сайге?
— Насколько нам известно, нет, — с честным лицом уверил ее толстый монах.
Дем Лиа улыбнулась.
— Энея учила нас, что эволюция имеет направление и цель, — тихо произнесла она скорее себе, чем собеседнику-роботу. — Она говорила о том дне, когда вся Вселенная зазеленеет жизнью. Разнообразие, учила она, — это одно из лучших орудий эволюции.
Сайге кивнул и ничего не ответил. Дем Лиа легла на подушку.
— Мы думали, что Энейцы великодушно помогли нам сохранить нашу культуру — этот корабль, отдаленную колонию. Могу поклясться, что Энейцы помогли тысяче малых культур покинуть освоенное людьми пространство и отправиться в неведомое. Им нужно разнообразие — Бродяги и тому подобное. Им нужно, чтобы как можно больше таких, как мы, несли дальше их божественный дар.
Она взглянула на робота, но на лице буддистского монаха застыла обычная легкая улыбка.
— Спокойной ночи, Сайге. Позаботьтесь хорошенько о корабле, пока мы спим.
Она закрыла крышку ячейки, и устройство начало готовить ее к погружению в сон.
— Да, Дем Лиа, — ответил монах.
«Спираль» описывала гигантскую дугу сквозь пространство Хокинга. Оси и камеры жизнеобеспечения продолжали свое сложное движение, создавая двойную спираль на фоне потоков света и четырехмерных пульсирующих огоньков, которые здесь заменяли звезды.
На корабле роботы отключили гравитационное поле и свет, убрали атмосферу. Звездолет продолжал движение в темноте.
Однажды, спустя примерно три месяца, после того как корабль покинул двойную систему, зажужжали вентиляторы, включились лампы, активировалось гравитационное поле. Все шестьсот восемьдесят четыре тысячи триста колонистов продолжали спать.
Внезапно в главном коридоре, на полпути между командным пунктом и порталами, ведущими к первому кольцу ячеек, возникли три фигуры. Центральная фигура была ростом более трех метров, облачена в доспехи, усеянные остриями, обмотана хромовой колючей проволокой. Ее фасетчатые глаза светились красным сиянием. Она застыла неподвижно на том месте, где появилась.
Фигура слева оказалась мужчиной зрелых лет, с кудрявыми, начавшими седеть волосами, темными глазами и приятными чертами лица. Он был очень загорелым, в мягкой хлопчатобумажной рубашке, зеленых шортах и сандалиях. Он кивнул женщине и двинулся в сторону командного центра.
Женщина выглядела старой, несмотря на медицинские технологии Энейцев, и была одета в простое платье ровного синего цвета. Она подошла к одному из порталов, поднялась на лифте к третьей системе осей и направилась по коридору в камеру со спящими, где поддерживалась гравитация в одну десятую земной. Остановившись у одной из ячеек с централизованно контролируемыми саркофагами, женщина смахнула лед и конденсат с прозрачной панели, расположенной над лицом спящего пассажира.
— Сес Амбре, — прошептала Дем Лоа, коснувшись пальцами холодного пластика в нескольких сантиметрах от морщинистой щеки падчерицы. — Спи спокойно, дорогая. Спи спокойно.
На мостике в окружении виртуальных изображений роботов стоял высокий человек.
— Добро пожаловать, Петир, сын Энеи и Эндимиона, — с легким поклоном произнес Сайге.
— Благодарю, Сайге. Как у вас дела?
Они рассказали ему обо всем на языке, который выше языка людей и математики. Петир кивнул, слегка нахмурился и прикоснулся к плечу Башо.
— Внутри тебя слишком много противоречий, Башо. Ты хочешь мира?
Высокий японец в конусообразной шляпе и грязных сабо ответил:
— Да, прошу тебя, Петир.
Человек дружески стиснул плечо робота. Оба на мгновение закрыли глаза.
Когда Петир отпустил Башо, угрюмый крестьянин широко улыбнулся:
— Благодарю тебя, Петир.
Человек присел на край стола и сказал:
— Посмотрим, куда мы направляемся.
Перед ними появилось голографическое изображение куба высотой четыре метра. Рисунок звезд был знаком. Долгий путь «Спирали» из человеческой вселенной был отмечен красным. Предполагаемая дальнейшая траектория — синим пунктиром; линия направлялась к центру галактики.
Петир поднялся, протянул руку к кубу и прикоснулся к маленькой звезде, расположенной справа от синей линии. Эта область немедленно была увеличена.
— Это должна быть интересная система, ее стоит проверить, — с довольной улыбкой сказал человек. — Отличная звезда типа G2. Четвертая планета оценивается примерно в семь и шесть десятых балла по старой шкале Солмева. Оценка была бы выше, но на планете существуют несколько очень опасных вирусов и весьма кровожадные животные. Весьма кровожадные.
— Шестьсот восемьдесят пять световых лет, — заметил Сайге. — Плюс сорок три световых года на коррекцию курса. Это недолго.
Петир кивнул.
Госпожа Мурасаки взмахнула веером перед накрашенным лицом и дерзко улыбнулась:
— А когда мы прибудем туда, Петир-сан, эти опасные вирусы исчезнут?
Высокий человек пожал плечами:
— Большая их часть, моя госпожа. Большая часть. — Он усмехнулся. — Но хищные животные там еще останутся. — Он обменялся рукопожатиями со всеми роботами. — Доброго вам пути, дорогие мои. И охраняйте наших друзей.
Петир трусцой пробежал обратно к девятиметровому хромированному, усеянному лезвиями чудовищу, стоявшему в главном коридоре, и как раз в это время Дем Лоа, шурша подолом по облицовке пола, присоединилась к нему.
— Все улажено? — спросил Петир.
Дем Лоа кивнула.
Сын Энеи и Рауля Эндимиона прикоснулся к стоявшему между ними монстру, приложил ладонь к его доспехам рядом с пятнадцатисантиметровым изогнутым шипом. Трое исчезли без единого звука.
«Спираль» отключила гравитацию, всосала воздух в резервуары, выключила внутреннее освещение и продолжила путь в тишине, корректируя свой курс.
Колин Гринленд
Грезящие над кладезем
Об авторе
