диск, в сотню раз превосходящий диаметром наше крошечное мерцающее Солнце. Описывая огромную кривую, диск полз вниз, к границе нашей Галактики.
Хурус Хол задумчиво взглянул на зловещий черный круг, затем покачал головой.
— В этой темной звезде есть что-то странное, — медленно произнес он. — Эта искривленная траектория противоречит всем законам небесной механики. Интересно, что…
Но он не успел закончить — слова застряли у него в горле. В этот момент раздался ужасный удар, наш корабль «нырнул» и бешено завертелся, затем перевернулся, словно его схватила и тряхнула какая-то гигантская рука. Пилот, Хурус Хол и я после первого удара отлетели к дальней стене, затем, когда нас швырнуло в сторону, я отчаянно вцепился в контрольную панель. В иллюминатор я мельком увидел пятьдесят наших крейсеров, которые беспомощно метались, словно соломинки на ветру. Еще через мгновение два из них столкнулись, разлетевшись вдребезги от чудовищного удара, как яичная скорлупа; экипажи их погибли на месте. Затем, когда наш корабль снова оказался в нормальном положении, я увидел, как Хурус Хол ползет по полу к контрольной панели, и мгновение спустя я скользнул вниз, к нему. Еще секунда — и мы схватились за рычаги и медленно потянули их на себя.
Наш крейсер, ставший игрушкой каких-то могучих сил, медленно выпрямился и внезапно прыгнул вперед; казалось, сила, удерживавшая нас, ослабевала по мере того, как мы продвигались. Послышался резкий скрежещущий звук, от которого у меня чуть сердце не выпрыгнуло из груди, — это один из крейсеров пронесся мимо нас, задел наш корпус, а затем внезапно могучая рука, схватившая нас, разжалась — и мы снова с безумной скоростью понеслись сквозь ту же тьму и тишину, что и несколько минут назад.
Я снижал скорость до тех пор, пока мы не остановились, и затем мы ошарашено оглядели друг друга — избитые, задыхающиеся. Однако, прежде чем с губ у нас успели сорваться изумленные восклицания, дверь распахнулась и в помещение ворвалась Дал Нара; по лицу ее текла кровь из раны на лбу.
— Что это было? — воскликнула она, дрожащей рукой дотрагиваясь до головы. — Нас поймали и швыряли, словно игрушки, и остальные корабли…
Никто из нас не успел ответить — рядом со мной резко зазвенел звонок, и из динамика донесся голос нашего связного.
— Корабли тридцать семь, двенадцать, девятнадцать и сорок четыре уничтожены при столкновениях, сэр, — доложил он дрожащим голосом. — Остальные сообщают, что опять образуют строй позади нас.
— Очень хорошо, — ответил я. — Прикажите им снова двигаться вперед через три минуты, на первой скорости.
Отвернувшись от переговорного устройства, я испустил глубокий вздох.
— Четыре корабля уничтожены меньше чем за минуту, — сказал я. — Но
— Водоворот эфира, вне всякого сомнения, — сказал Хурус Хол. Мы с недоумением уставились на него, и он, жестикулируя, начал быстро объяснять. — Вы знаете, что в эфире существуют потоки — они были обнаружены несколько веков назад — и что эти потоки в Галактике всегда считались сравнительно медленными и неопасными, но здесь, в межзвездном пространстве, должны существовать потоки гигантского размера и скорости; очевидно, мы случайно наткнулись на какой-то водоворот или воронку. Нам повезло, что мы потеряли только четыре корабля, — мрачно добавил он.
Я покачал головой.
— Я летал от Сириуса до Ригеля, — возразил я, — но никогда не сталкивался с подобным. Если мы попадем в еще одну такую же…
По правде говоря, необычное происшествие вывело меня из равновесия; даже после того, как мы залечили наши ушибы и снова устремились вперед сквозь пустоту, я смотрел вперед со страхом. Я знал, что в любой момент мы можем угодить в такой же или еще более мощный водоворот, и у нас не было способа избежать опасности. Мы должны были слепо лететь вперед на полной скорости и полагаться на удачу. Неизвестно, какие еще опасности подстерегают нас на пути к цели.
Но проходил час за часом, и мой страх постепенно ослабевал; больше мы не встречали на своем пути ужасных водоворотов. И все же; по мере того как мы неслись все вперед и вперед, мною овладевала новая тревога; с каждым днем мы оставляли позади миллиарды миль и приближались к своей цели — потухшей звезде. Мы видели на большой карте, как темный диск ползет нам навстречу, устремляясь к Галактике, откуда он похитит Солнце, если мы потерпим неудачу.
Если мы потерпим неудачу! Но можем ли мы выполнить свою миссию? Существует ли во Вселенной сила, способная сбить с курса приближающийся темный гигант и предотвратить похищение Солнца? С каждым днем во мне росло сомнение относительно успеха нашей миссии. Мы устремились в отчаянное, опасное предприятие, ухватились за последний шанс, и теперь я наконец-то начал понимать, как этот шанс хрупок. Дал Нара тоже чувствовала это, и даже Хурус Хол, как мне казалось, понимал безнадежность нашего положения. Однако мы ни словом не обмолвились друг другу о своих мыслях; часы напролет мы молча простаивали на мостике, задумчиво глядя во тьму, где лежала наша цель.
На шестой день путешествия мы при помощи телекарты и бортового журнала рассчитали, что до темного гиганта осталось меньше миллиарда миль, и снизили скорость; вскоре мы едва ползли, пытаясь обнаружить звезду в непроглядном мраке.
Напрягая глаза, мы трое стояли у иллюминатора, изо всех сил вглядываясь вперед, а рулевой, Нал Джак, сидя рядом со мной, молча регулировал скорость корабля, подчиняясь моим указаниям. Шли минуты, мы продвигались вперед, но перед нами лежала все та же абсолютная тьма. Неужели мы заблудились, неужели наши расчеты оказались неверными? Неужели… и в этот момент отчаянные мысли, возникшие в моем мозгу, были забыты — Дал Нара, стоявшая рядом со мной, коротко вскрикнула, затем молча указала вперед.
Сначала я ничего не заметил, затем постепенно разглядел на фоне космической тьмы слабое свечение, странное тусклое светлое облачко. Оно было едва заметным, и наши усталые глаза с трудом различали его. Но свечение быстро усиливалось, облако принимало форму огромного бледного круга, который занимал все пространство перед кораблем. Я негромко приказал пилоту снизить скорость, но даже после этого свет становился ярче с каждой секундой.
— Свет! — прошептал Хурус Хол. — Свет на потухшей звезде! Это невозможно — и все-таки…
В следующий момент, повинуясь очередному приказу, корабль резко устремился вверх, к верхнему полушарию огромной звезды, за нами последовали остальные корабли. И по мере того как мы поднимались все выше и выше, круг на наших глазах превращался в сферу — гигантскую, слабо светящуюся сферу невероятного размера, заполнившую все небо, похожую на призрак какого-то огромного солнца, несущуюся сквозь пространство нам навстречу, в то время как мы огибали ее сверху. И теперь мы наконец оказались над ней, наш маленький флот летел на высоте полмиллиона миль над ее поверхностью, и мы безмолвно, в ужасе рассматривали титанический, слабо светящийся шар, проносившийся внизу.
Несмотря на то что мы летели на огромной высоте, шар протянулся под нами от одного горизонта до другого; мы видели гладкую, закругляющуюся поверхность, светящуюся странным тусклым светом, источник которого невозможно было определить. Этот свет исходил не от огня, не от раскаленного газа — ведь звезда, раскинувшаяся внизу, действительно потухла, какой бы огромной она ни была. Это был
— Воздух! — воскликнул я. — На этой звезде есть атмосфера! И этот свет — смотрите!
Взмахнув рукой, я указал на поверхность темного гиганта. Стремительно снижаясь, мы наконец смогли разглядеть, что свет, озарявший небесное тело, был не искусственным, не отраженным, но что сама огромная планета излучала его; равнины, скалы и долины испускали одинаковое слабое свечение — мягкое, приглушенное свечение, свойственное радиоактивным минералам. Светящийся мир, мир, вечно излучающий холодный белый свет, титаническая люминесцентная сфера мчалась сквозь тьму и бесконечность космоса, подобно какой-то гигантской бледной луне. На мерцающих равнинах внизу поднимались плотные переплетенные массы темных безлиственных растений, искореженные древесные
