ученых и имеет своих сторонников до настоящего времени. Теория Шмидта была построена на сравнении лишь отдельных слов (и то не в достаточном количестве), а не строя языков. Первый же критик этой теории Хевеши[4] легко смог доказать несостоятельность большинства этих сравнений и тем самым опровергнуть всю теорию. Менее удачна была теория самого Хевеши[5] о родстве языков мунда с финно-угорскими языками. Теория Хевеши вызвала очень много откликов и привлекла некоторых сторонников. Методологически эта теория была так же порочна, как и предыдущая.
Языки племен мунда показывают, как тесно связано развитие языка, этого орудия мышления и средства общения людей, с уровнем развития производительных сил, социальной организации, идеологии.
Структурно языки мунда принадлежат к аналитическим. Слова языка мунда не имеют формальных показателей принадлежности к той или иной части речи: одно и то же слово может выполнять различные функции. Так, ara означает «дом», а также «строить дом», «поселяться»; uri — «бык», а также «приобретать скот». Одно и то же слово может употребляться с суффиксами для выражения отношений, соответствующих падежам, а также с формальными элементами, выражающими временные отношения.
Слова, обозначающие действие, имеют формы, соответствующие четырем залогам, пяти наклонениям и 21 временной форме. Все они выражаются употреблением суффиксов или инфиксов. Любая из названных форм может употребляться как наше существительное, прилагательное, наречие.
Чрезвычайно развита терминология, связанная с охотой и собирательством; имеются многочисленные названия для различных сетей и ловушек, десятки названий — для различных видов наконечников стрел. В этих языках мы находим очень незначительное количество местных (не заимствованных из новоиндийских языков) терминов для земледелия и скотоводства. Еще меньше слов, связанных с плетением корзин и циновок. Заимствованы все административные, торговые термины, все слова, связанные с культурной жизнью.
В языке мунда (мундари) существует очень небольшое число слов, выражающих абстрактные понятия. Для мунда характерна бедность обобщающих понятий наряду с богатством конкретных. Приведу примеры, характеризующие последнюю черту: в языке мунда имеется десять особых названий для десяти разных видов корзин, но нет обобщающего слова, обозначающего корзину вообще, независимо от ее формы, размера и т.п. При наличии пяти слов, обозначающих пять разных способов сидения, нет общего слова для понятия «сидеть».
Язык мунда беден числительными, он не имеет собственных слов для обозначения чисел порядка сотни, тысячи и т.д.
Мунда имеют особые слова для обозначения только трех основных цветов. Это: 1) hende, включающий целый ряд цветов и оттенков от светло-зеленого и голубого до черного; 2) pundî — от белого до светло-серого и 3) arā — все прочие цвета, т.е. все оттенки красного, коричневого и желтого. В случае необходимости понятие о цвете передается сравнением с цветом общеизвестных предметов. В то же время для более материального понятия о различных вкусовых ощущениях имеются 6–7 особых названий.
Несколько столетий назад территория проживания мунда была известна как «лесная страна». Ее населяли только мунда и родственные племена, а также дравидийское племя ораон, переселившееся сюда из районов к северу от Чхота Нагпура. У мунда сохранились предания о том, что и они пришли сюда в древние времена с северо-запада. О более широком распространении мунда в прошлом говорят характерные надгробные каменные памятники, названия деревень, рек, холмов на языке мунда в тех местах, которые населены в настоящее время другими племенами. Во многих деревнях ораон жрецами являются мунда. Ораон объясняют это тем, что мунда были первоначальными жителями этих мест, а потому могут быть лучшими посредниками между ними и местными божествами.
История племен мунда известна нам очень неполно. Имеются лишь отрывочные данные, восходящие не далее XVI в. По сохранившимся легендам, в V или VI в. н.э. один из вождей мунда был избран племенным вождем и впоследствии провозгласил себя раджей Чхота Нагпура. Так возникла династия Нагбанси, существующая до сих пор. Вначале раджа являлся не правителем, а только военным вождем. Каждая деревня присылала некоторое количество продуктов для содержания его и его дружины.
В 1585 г. раджа был сделан вассалом Великого Могола Акбара, которому он платил дань. Однако во внутреннем управлении Чхота Нагпур оставался независимым. Еще задолго до этого при дворе раджи по его приглашению начали появляться в качестве его советников, управителей, чиновников выходцы из Бихара, которым «для кормления» назначались определенные деревни. Эти пришельцы, привыкшие к феодальному режиму в государстве Великих Моголов, начали вводить эти прядки и в Чхота Нагпуре. Небольшая натуральная дань была превращена в земельный налог, была введена барщина. Эти внешние влияния ускоряли уже начавшееся расслоение в обществе мунда с его первобытно-общинными порядками. Насколько сильны были у мунда порядки, характеризующие родовой строй, показывает та упорная вековая борьба против введения феодального режима, против возникающей феодальной прослойки во главе с раджей, которая окончилась победой феодальных отношений только при поддержке английской военной силы.
В 1765 г. могольский император вместе с Бенгалией и Бихаром передал англичанам и Чхота Нагпур. Первый английский отряд появился в Чхота Нагпуре в 1772 г., после чего раджа начал платить дань Ост- Индской компании. С этого времени до начала XX в. мы видим серию восстаний и крестьянских войн. Первое восстание, усмиренное английскими войсками, произошло в 1789 г.; до 1808 г. произошло еще три восстания, продолжавшихся от одного до двух с лишним лет. В начале XIX в. раджа и несколько крупных заминдаров (помещиков) по распоряжению английского правительства организовали свою полицию. Это дало им возможность еще больше угнетать крестьян, и мы видим новые восстания мунда и ораон в 1811 и в 1819–1820 гг.
Крупнейшее восстание в Чхота Нагпуре произошло в 1832–1833 гг., когда восстали почти все племена: мунда, хо, ораон, бхуиа и др. Причиной восстания стало чрезвычайно большое увеличение налогов и поборов заминдарами за несколько предыдущих лет. Крестьяне платили 7 налогов и, кроме того, отрабатывали барщину. Акцизные сборы взимались также в виде прямых налогов. Доходы ростовщиков, легшие тяжелым бременем на крестьян, доходили до 70 % в год. Англичанин майор Сатерленд писал, что мунда ненавидели полицию и английских сборщиков податей не меньше, чем заминдаров[6]. Как пишут англичане, крестьяне требовали аннулирования всех незаконных поборов, сокращения барщины, сокращения земельного налога. Однако большая часть восстаний принимала характер крестьянской войны с целью окончательной ликвидации помещичьего землевладения, изгнания из страны чужеземных правителей.
Несмотря на то что повстанцы были вооружены лишь луками, копьями и секирами, прекрасно вооруженным английским отрядам удалось подавить восстание только через два года. Некоторые вожди повстанцев были захвачены лишь в 1836 г. До сих пор среди мунда сохраняются песни о сражениях 1832 г.
В конце 70-х — 80-х гг. XIX в. распространилось широкое легальное движение за уничтожение помещичьего землевладения и за самоуправление. Мунда несколько раз посылали центральному правительству и провинциальным властям петиции, подписанные тысячами людей. В 1879 г. письмо подписали 14 тыс. человек. В петициях указывалось, что мунда являются исконными хозяевами своей страны, что подтверждается каменными памятниками большой древности, и выставлялось требование передачи всей земли сельским общинам и признания существования панчаята — деревенского совета. Но все петиции оставлялись без ответа. В 1889–1890 гг. с новой силой вспыхнули аграрные волнения. В 1895 г. некий Вирса объявил себя пророком новой религии, несущей мунда избавление от всех несчастий. В 1899 г. движение приняло исключительно революционный характер; и в этом и в следующем году имели место несколько вооруженных восстаний. Вирса умер в тюрьме до окончания рассмотрения дела, шесть из его сторонников были повешены.
По своим занятиям, развитию производительных сил и материальной культуре племена мунда представляют очень пеструю картину. В XIX в. (когда мунда еще не испытали в такой мере, как теперь, влияний извне) это разнообразие было еще заметнее. Далтон пишет: «Они [племена мунда. — В.К.]
