тени, губы накрасила, и они стали похожи на розовый бутон. На ней были черные шелковые чулки с резинками, черный лифчик с отверстиями на сосках и трусики бикини. Все неприятные запахи в комнате заглушил аромат пудры «Фризия». Джордж, глядя на нее, даже рот открыл от удивления. Это не ускользнуло от Типпи, и она улыбнулась.
— Ну, теперь совсем другое дело? — Ее хрипловатый голос звучал сейчас совсем по-другому, в нем даже появилась какая-то девичья непосредственность, и Джордж почувствовал себя вознагражденным. Типпи напомнила ему женщин его молодости, изображенных на игральных картах, девиц, которые смотрели на него со страниц порножурналов, девочек-подростков на фотографиях. В общем, она выглядела, как и положено выглядеть шлюхе.
В туфлях на высоких каблуках ее длинные тощие ноги казались гораздо красивее. Соски на маленьких, выглядевших свежими грудях торчали, затвердев из-за холода в комнате.
— Ты все еще в пальто? Может, твоя крошка Типпи сама тебя разденет? — Она осторожно сняла с его плеч пальто, аккуратно свернула и положила на кресло. Джордж смотрел на нее сияющими глазами.
Типпи надула губки:
— Типпи хотела бы сперва получить денежки: двадцатку за обхождение и еще десятку — за секс.
Джордж кивнул и вручил ей деньги.
— Отлично. Ну что ж, дорогой, я готова! Дело за тобой.
Она с усмешкой смотрела, как Джордж раздевается. Все эти трахальщики на одно лицо! Подонки несчастные! Она стиснула зубы. Дай только Бог, чтобы он поскорее кончил. Все это ей сейчас ни к чему.
Она прилегла на постель. Даже аромат пудры не забил кислый запах простынь. Пока Джордж устраивался на ней, она размышляла о том, стоит ли относить простыни в прачечную и дополнительно платить за то, чтобы они их сами там постирали. Хорошо бы он заметил презерватив «Дюрекс», предусмотрительно прикрепленный к краю чулка. Тип этот с виду совсем зеленый. Зря она не слупила с него полсотни фунтов — похоже, он из тех, кто может раскошелиться.
Ладно, утешала она себя, такие обычно еще раз приходят. Пусть будет еще один постоянный клиент, тогда ей не придется слоняться по улицам. Кингз-Кросс теперь совсем не то, что когда-то, в ее лучшие дни, когда не было всех этих чокнутых и сопляков наркоманов…
Типпи с трудом подавила крик, когда Джордж укусил ей сосок.
Еще один грязный ублюдок! Она вздохнула: значит, опять за работу! Женщина опустилась на колени, сунула себе в рот его член, пососала.
— Еще за десятку можешь меня привязать, если хочешь, — сказала она, подняв на Джорджа глаза, подошла к бюро, вытащила из ящика комплект наручников и тонкие кожаные ремешки и принесла Джорджу.
Идея ему понравилась, и он принялся привязывать Типпи к кровати. «Ладно, — думала женщина, — главное — денежки вперед».
Глядя на Типпи, лежавшую теперь в позе орла — руки и ноги раскинуты в стороны, — Джордж чувствовал себя счастливым и стал мурлыкать себе что-то под нос, к немалому удивлению проститутки. Теперь она связана, и он может делать с ней все, что захочет. Она и в самом деле «послушная девочка».
Джордж подошел к креслу, где лежало его пальто, вынул из кармана свои белые нитяные перчатки и натянул на руки. Типпи со скучающим видом наблюдала за ним, но когда увидела большой нож, который Джордж извлек из внутреннего кармана, едва не упала в обморок от страха. Джордж между тем вытащил нож из чехла, и лезвие блеснуло на слабом январском солнце.
— Эй, что ты собираешься делать? — Типпи дернулась, насколько позволяли ремни.
Джордж подошел к постели, улыбнулся.
— Не беспокойся, дорогая, ничего плохого!
Он опустился на колени и, склонившись над Типпи так, что его живот оказался у нее между ног, стал осторожно разрезать на ней трусики.
Типпи тяжело дышала, и даже под толстым слоем румян видно было, как она побледнела.
В голове у нее помутилось. Этот чокнутый наверняка сексуальный маньяк, а она, дура, позволила ему себя связать!
— Послушай, ты не сделаешь мне больно, а? Говори!
— Не сделаю. А теперь — заткнись!
Голос Джорджа прозвучал неожиданно резко и повелительно, и Типпи сразу притихла.
Только сейчас она поняла, что этот коротышка, с виду такой застенчивый, вовсе не новичок, а очень опасный тип! Одна его улыбочка чего стоит! Даже губ не раскрывает! Типпи зажмурилась, чтобы не видеть, что делает Джордж.
«Ну погоди, Тони Джоунс, я с тобой расквитаюсь! Извращенец проклятый! Нашел кого присылать! Какого-то придурка, которому место в психушке».
Страшнее дня в ее жизни не было!
— Вот так, сэр. И что вы об этом думаете?
Кэннет Кэйтлин раскурил сигару и принялся выпускать из ноздрей крупные кольца дыма, которые кружились над его плешивой головой.
— Насколько я мог понять из твоего рассказа, Кэйти, преступник либо очень осторожен, либо ему просто везет. Еще как везет! Ни одного следа! Ни единой улики. Даже на телах жертв, если не считать «генетических следов», по твоему совершенно справедливому выражению. И все. Больше не за что ухватиться! — Он улыбнулся. — Клянусь Христом Спасителем, эта работенка как раз по мне! Не будь я Кэннет Кэйтлин, если не поймаю этого ублюдка! Тебе, — он ткнул в нее пальцем, — останется лишь наблюдать за тем, как я это сделаю!
— Ну и как вы собираетесь это делать? — не без сарказма спросила Кэйт.
— Как? Думаю, этот извращенец рано или поздно сам на чем-нибудь попадется. Полицейские изо всех сил ищут Луизу Батлер. Скорее всего она мертва. И найти ее не могут лишь потому, что преступник спрятал тело, чего прежде не делал. Совершенно очевидно, что теперь он начнет новый раунд. Все извращенцы попадаются. Вспомни, например, Потрошителя из Йоркшира.
Кэйт слушала с раздражением: Кэйтлин все больше действовал ей на нервы.
— Йоркширский Потрошитель, сэр, успел убить девятнадцать женщин, прежде чем его поймали, и то совершенно случайно, при опросе населения. Неизвестно, скольких еще он мог бы убить! А сейчас мы имеем дело с любителем. На основании психологического портрета можно сделать вывод, что он — женоненавистник. Это единственное, что нам известно о нем. Некоторые считают, что по роду занятий он был связан со своими жертвами. Я же придерживаюсь иного мнения. Допустим, убитые женщины знали его. Но тут возникает вопрос: почему только они? Можно предполагать, что он женат. Это сужает круг подозреваемых. Несомненно, что он здешний житель, потому что хорошо знает местность. И последнее. Со вторым убийством связывают машину темного цвета, с первым — темно-зеленую. Вот и все.
«До чего же эмоциональны женщины, — размышлял Кэйтлин, глядя на Кэйт. — Обо всем у них свое, особое мнение».
— Ладно. На этой неделе в «Криминальной страже» появится моя заметка. Может, после этого что- нибудь прояснится? Например, обнаружится человек, который проезжал мимо и что-то видел?
— Все может быть, говорят, даже свиньи летают, — с горечью произнесла Кэйт.
Кэйтлин снова пыхнул сигарой.
— Что до свиней, то они и в самом деле летают — во всяком случае, так считают торговцы наркотой, когда над ними появляются вертолеты полицейских.
Кэйт прикрыла глаза. Кэйтлин способен был превратить в шутку все, даже самые серьезные вещи.
— Пойду посмотрю, как там дела.
— Оставь это подчиненным, они сообщат, если что-нибудь обнаружат. На улице чертовски
