небольших укрытий и домов. У такой бомбы очень большой разлет осколков — два километра убойная сила, террористу вполне сгодится.
Рядом город Нальчик — если чечены решат его бомбить, будет много жертв среди мирного населения. Уже тогда ясно было, что на военные объекты «чехи» нападать не будут, а вот мирных людей покрошить из боевого оружия — это они запросто. И чтобы этого избежать, мы пошли своей эскадрильей на Калиновку.
Чеченцы нас явно не ждали — мы вышли к аэродрому вообще незамеченными, и, только когда начали работать по самолетам и ангарам, со стороны командного пункта я увидел несколько ярких вспышек — заработал ДШК.
Во втором заходе мы отработали по вышке, где стоял пулемет, и потом остальные заходы делали, не встречая сопротивления.
Вообще, это была несложная работа — по сравнению с тем же Афганистаном или хотя бы Абхазией.
Но надо понимать, что дело было 27 ноября — за две недели до официального ввода войск. То есть было ясно, что война началась, но официально ее еще никто не объявлял — Ельцин тогда лишь уговаривал Дудаева утихомирить своих бандитов.
Одновременно с нами работал буденновский полк — они работали по Ханкале. Там стояли МиГ-17, а эти машины уже серьезные, могут до двух тонн авиабомб поднять.
Вообще, в Чечне в советское время была довольно развитая сеть учебно-авиационных центров, уже не знаю, почему. Кроме Калиновки и Ханкалы, был еще грозненский центр. И летчиков из Чечено- Ингушской АССР тоже было немало.
Помню, у нас еще в Арцизе был такой отморозок, Сергей Иванов, выпускник Армавирского училища — наглый, задиристый и беспринципный тип. Родом из Грозного, он вечно попадал в разные скандальные истории. Когда его, наконец, уволили за постоянные дисциплинарные нарушения, он уехал к себе в Грозный, и я легко представляю, что он мог бы потом сесть за штурвал боевого самолета, чтобы воевать против нас. Но мы и наши соседи из буденновского полка не дали шанса таким отморозкам — в первый вылет сожгли всю дудаевскую авиацию на аэродромах.
В тот же день, в день рождения моей супруги, я в составе эскадрильи совершил еще два боевых вылета — на аэродром в Катаяме и в аэропорт Грозного. Задача была одна: уничтожить все, что может летать, — и военные цели, и гражданские.
В аэропорту пулеметами пополам разрезали дудаевский ТУ-134 — он на нем, помнится, летал куда хотел: в Турцию, на Украину, в Москву. Ну мы его, таким образом, немного ограничили — рамками независимой Чечни, где он мог еще ездить на автомобилях.
Конечно, бомбить все это было неприятно — ведь миллионы советских людей работали, создавая всю эту сложную технику и инфраструктуру, которую мы теперь были вынуждены уничтожать. Но я также понимал, что, раз уж наши власти допустили весь этот сепаратизм и бандитизм, они же и должны были его прикончить — иначе бандиты прикончат нас всех.
В тот день у меня был еще один, финальный вылет — в район телебашни. Туда летели уже не эскадрильей, а только звеном. Задача была — уничтожить командный пункт, который чеченцы создали на базе бывшей советской военной базы. Там тоже отбомбились без проблем, и командование дало нам отбой.
И вот, посадил я свой самолет, техники начали им вплотную заниматься, а я пошел в свою казарму — одноэтажное старое здание посреди чистого поля. Это был летний аэродром Ейского авиационного училища, очень старый, брошенный. Училища уже не было, его к тому времени расформировали.
В казарме той изначально очень грязно было, солдаты батальона техобеспечения только чуть прибрались, и все. Кровати двухъярусные, воду наспех подключили, причем только холодную, но я привык, мне все это было неважно, а вот те, кто нежиться любит, кипятильники с собой привезли, подогревали себе воду для мытья и матерились сквозь зубы.
С туалетами тоже было непросто — гальюны поставили далеко в поле. Так далеко, что для них даже охрану выделили, ночные патрули, чтобы чеченцы не убили, пока отливать ходишь.
Примечательно, что на этом аэродроме, где мы базировались, тогда же додумались развернуть полк из Германии. Правда, летчиков из ЗГВ все-таки поселили в военном городке, а нам отдали старые казармы. Один раз в неделю вывозили в баню — в Буденновск. Столовую развернули, бывшую курсантскую, столы там расставили, привезли кухни, подвели воду.
Вся моя эскадрилья, шестнадцать летчиков, поселилась в одном кубрике, мне как командиру определили нижнюю кровать в дальнем углу. Постелили там белье, шмотки мои разложили, пока я организацией полетов занимался.
И началась у меня очередная и, как потом выяснилось, последняя война.
От советского информбюро
ДЖОХАР ДУДАЕВ ХОЧЕТ ВОЕВАТЬ НА ЧУЖОЙ ЗЕМЛЕ. ЛЮБОЙ КРОВЬЮ
Вооруженное противостояние в Чечне снова приблизилось к критической черте: лидеры оппозиции заявили вчера о начале операции по блокированию и захвату Грозного. И, судя по тщательной подготовке наступления, новый штурм может оказаться гораздо более длительным и кровопролитным, нежели предыдущие атаки оппозиционеров.
Официальный Грозный в этой ситуации решил пойти ва-банк, заявив о возможности нанесения «ответных ударов» по районам Ставропольского края и Северной Осетии, где базируются российские подразделения, участвующие, по утверждению чеченских властей, в боевых действиях.
Чеченский конфликт за последний год не раз менял свои очертания: резкое обострение ситуации сменялось вялотекущей конфронтацией со словесными перепалками и отдельными террористическими актами, а затем происходила новая вспышка противостояния.
Однако новое наступление оппозиции происходит в качественно новых условиях.
Во-первых, за время предыдущего затишья оппозиционные формирования обзавелись несколькими десятками танков и бронемашин, получив, по мнению ряда экспертов, заметное преимущество в бронетехнике над правительственными войсками.
Во-вторых, временный совет теперь располагает собственной авиацией, причем не бесполезными на ограниченных пространствах Чечни истребителями (составляющими основную часть правительственных ВВС), а ударными вертолетами, способными обеспечить танковым прорывам весомую поддержку с воздуха.
Наконец, есть и еще одно обстоятельство, говорящее о серьезных намерениях оппозиции.
В отличие от предыдущих коротких и неподготовленных наскоков на Грозный, нынешнее наступление готовилось обстоятельно и по всем правилам воинской науки. Бронетехника была заблаговременно передислоцирована поближе к столице, в контролируемые оппозиционерами Урус-Мартан и Толстой-Юрт, а вертолеты в течение последней недели методично выводили из строя главные ударные силы правительственных войск, нанося удары по шалинскому танковому полку, грозненскому аэродрому и казармам президентского спецназа.
Столь разительную перемену в отношении оппозиционеров к военной стратегии некоторые наблюдатели объясняют тем, что после неудавшихся попыток штурма Грозного в сентябре и октябре терпение Москвы лопнуло, и теперь разработкой военных операций оппозиции занимаются исключительно российские военные специалисты.
Такова же и точка зрения официальных чеченских властей, которые, впрочем, уверяют, что российское военное присутствие не ограничивается помощью советников и большую часть формирований «так называемой оппозиции» составляют кадровые военнослужащие российской армии, а также спецчастей МВД и ФСК.
