. США же, будучи заинтересованными в недопущении окончательного и всеобъемлющего урегулирования советско-японских отношений, стремились именно к таким «неясностям». Как можно иначе расценить американский курс на то, чтобы, включив в текст договора отказ Японии от Южного Сахалина и Курильских островов, в то же время не допустить признание Японией суверенитета СССР над этими территориями? В результате усилиями США создавалась странная, если не сказать абсурдная, ситуация, когда Япония отказывалась от указанных территорий как бы вообще, без четкого определения, в чью пользу совершается этот отказ. И это происходило тогда, когда Южный Сахалин и все Курильские острова в соответствии с Ялтинским соглашением и другими документами уже были официально включены в состав СССР. Конечно же, не случайно американские составители договора предпочли не перечислять в его тексте поименно все Курильские острова, от которых отказывалась Япония, сознательно оставляя для японского правительства возможность предъявить претензии на их часть, что и было сделано в последующий период. Это было настолько очевидно, что правительство Великобритании даже пыталось, хотя и безуспешно, воспрепятствовать столь явному отходу от договоренности «большой тройки» – Рузвельта, Сталина и Черчилля – в Ялте.
В меморандуме британского посольства государственному департаменту США от 12 марта 1951 г. указывалось: «В соответствии с Ливадийским (Ялтинским) соглашением, подписанным 11 февраля 1945 г., Япония должна уступить Советскому Союзу Южный Сахалин и Курильские острова». В американском ответе англичанам было заявлено: «США считают, что точное определение пределов Курильских островов должно стать предметом двустороннего соглашения между японским и советским правительствами или должно быть юридически установлено Международным судом»[593].
С согласия и поощрения американцев глава японской делегации С. Ёсида сделал на конференции заявление о том, что южнокурильские острова (Итуруп, Кунашир, Хабомаи и Шикотан) якобы «не входят в Курилы, которые должны быть отданы»[594]. Тем самым создавались предпосылки для развертывания в Японии кампании требований «возвращения северных территорий».
Однако уже во время Сан-Францисской конференции, а также после нее японское правительство не могло не ощущать серьезную уязвимость избранной японской делегацией позиции. Это со всей очевидностью проявилось при ратификации мирного договора в парламенте Японии. Заведующий договорным департаментом МИДа Японии Кумао Нисимура 6 октября 1951 г. вынужден был сделать в палате представителей парламента следующее заявление: «Поскольку Японии пришлось отказаться от суверенитета на Курильские острова, она утратила право голоса на окончательное решение вопроса об их принадлежности. Так как Япония по мирному договору согласилась отказаться от суверенитета над этими территориями, данный вопрос, в той мере, в какой он имеет к ней отношение, является разрешенным»[595].
Еще более определенно позиция японского МИДа, а значит, правительства, была сформулирована К. Нисимурой 19 октября 1951 г. на заседании специального комитета по вопросу ратификации Сан- Францисского мирного договора палаты представителей парламента Японии, когда он заявил: «Территориальные пределы архипелага Тисима (Курильских островов.
1 июня 1955 г. в Лондоне начались советско-японские переговоры о прекращении состояния войны, заключении мирного договора и восстановлении дипломатических и торговых отношений. Вопреки условиям капитуляции и положениям Сан-Францисского мирного договора японское правительство сначала предъявило территориальные претензии на «острова Хабомаи, Шикотан, архипелаг Тисима и южную часть острова Карафуто (Сахалин)». Однако вскоре в Токио поняли, что эта попытка коренным образом ревизовать итоги войны обречена на провал и приведет лишь к обострению двусторонних отношений с СССР. Это, в частности, могло сорвать процесс принятия Японии в Организацию Объединенных Наций. Поэтому японское правительство, продолжая оспаривать принадлежность всех Курильских островов и Южного Сахалина Советскому Союзу, решило для достижения согласия ограничить свои территориальные претензии южной частью Курил, вновь заявив, что она якобы не подпадает под действие Сан-Францисского мирного договора.
Стремясь получить поддержку этой позиции со стороны подписавших Сан-Францисский договор ведущих государств мира, в октябре 1955 г. японское правительство обратилось к правительствам США, Великобритании и Франции с официальным запросом. Правительствам этих государств предлагалось ответить на вопрос: «Существует ли у вас понимание того, что в «Курильские острова», о которых говорится в Сан-Францисском договоре, не включаются острова Кунашир и Итуруп?» Однако поддержку своей позиции Япония получила только от своего нового союзника – США. Великобритания и Франция же в своих официальных ответах, по существу, отказались поддержать ничем не обоснованный японский вариант толкования Сан-Францисского мирного договора[597].
Как известно, компромиссные условия удалось выработать только в октябре 1956 г. Советско-японские отношения были нормализованы подписанием совместной декларации. Актом доброй воли стала выраженная готовность советского правительства после подписания мирного договора передать Японии расположенные поблизости от Хоккайдо острова. В декларации говорилось: Советский Союз, «идя навстречу пожеланиям Японии и учитывая интересы японского государства, соглашается на передачу Японии островов Хабомаи и Шикотан с тем, однако, что фактическая передача этих островов будет произведена после заключения мирного договора».
Совместная декларация была подписана японским премьер-министром И. Хатоямой фактически вопреки позиции администрации США, которая делала все возможное для того, чтобы полная нормализация советско-японских отношений, включая окончательное определение линии прохождения границы, не состоялась. Оказывая сильное давление на кабинет Хатоямы, США не останавливались перед прямыми угрозами. Госсекретарь США Дж. Даллес в октябре 1955 г. в ноте правительству Японии предупреждал, что расширение экономических связей и нормализация отношений с СССР «может стать препятствием для осуществления программы помощи Японии, разрабатываемой правительством США». Находясь в марте 1956 г. в Токио, он «строго-настрого наказал послу США в Японии Аллисону и его помощникам не допустить успешного завершения японо-советских переговоров»[598]. В конце августа, не скрывая своего намерения сорвать эти переговоры, Даллес пригрозил японцам, что в случае, если по мирному договору с СССР Япония согласится признать советскими Южный Сахалин и Курильские острова, США навечно сохранят за собой остров Окинаву и весь архипелаг Рюкю. Для того чтобы поощрить японцев продолжать выдвижение неприемлемых для Советского Союза требований, США пошли на прямое нарушение Ялтинских соглашений. В ноте госдепартамента США, направленной японскому правительству в сентябре 1956 г., было заявлено: «Правительство США пришло к заключению, что острова Итуруп и Кунашир (наряду с островами Хабомаи и Шикотан, которые являются частью Хоккайдо) всегда были частью Японии и должны по справедливости рассматриваться как принадлежащие Японии». Далее в ноте говорилось: «США рассматривали Ялтинское соглашение просто как декларацию об общих целях стран–участниц Ялтинского совещания, а не как имеющее законную силу окончательное решение этих держав по территориальным вопросам»[599] . Тем самым американцы создавали необходимую «базу» для выдвижения территориальных претензий к СССР и развертывания движения «за возвращение северных территорий».
В результате подписания совместной декларации были созданы условия для заключения между СССР и Японией мирного договора. Японцы «в душе» были готовы на эти условия и даже были удивлены неожиданной уступчивостью предложившего компромисс Н.С. Хрущева. Как признавал впоследствии полномочный представитель правительства Японии на советско-японских переговорах 1955–1956 годов С. Мацумото, когда он впервые в ходе переговоров услышал предложение советской стороны о готовности передать Японии острова Хабомаи и Шикотан, то «сначала не поверил своим ушам», а «в душе очень обрадовался»[600]. И это неудивительно. Ведь, получая Хабомаи и Шикотан, японцы на законных основаниях значительно расширяли свою зону рыболовства, что было весьма важной целью нормализации японо-советских отношений.
