хотя твое сознание считает их благородными твое подсознание ненавидит также мои вечные четки мои шелковые носки оно предпочитает толстые шерстяные носки и подбитые железом ботинки лорда альпиниста и еще твое подсознание обижается на меня за то что я не восхищаюсь пылкой диссертацией твоего брата о двух претенциозных дамах и этой де Сталь и жуткой Жорж Санд что я могу сделать если твой брат обычный университетский педант и особенно твое подсознание не прощает мне что я заставил тебя жить в стоячем болоте конечно же ты бы покончила с собой если бы я тебя покинул но в глубине души я тебе осточертел и кто знает может быть всей душой ты меня никогда не любила поскольку унаследовала предрассудки твоего класса ну да ты пришла ко мне потому что я тебя вынудил я не в твоем вкусе дорогая я тебя поймал на удочку разума впрочем ты была готова сдаться на милость любого кто уведет тебя от твоего Дэма и если твое подсознание попав в расставленную мной ловушку было вынуждено меня полюбить то все равно оно полюбило меня назло твоему мужу исключительно в роли чудесной любовницы которой ты жаждала роли которую я сейчас разрешаю тебе играть ох смотри она перестала шить потому что ей нужно незаметно почесать нос этот зуд должно быть замещает желание выйти замуж за английского лорда желание которое ты удовлетворяешь путем чесания конечно же это ерунда просто глупые шутки от тоски дорогая что сказать что сделать чтобы ты пришла в такое же состояние как в тот первый вечер когда мы танцевали в «Ритце» ибо этого требует твое подсознание она сейчас молчит потому что считает что я погружен в чтение и она очень хорошо воспитана но когда она закончит шитье нужно будет перестать делать вид что я читаю и тогда о чем же мне придется вести беседу может она предастся каким-то поэтическим размышлениям вроде пронизывающего все существо ощущения единства со сбросившими листву деревьями и землей да она так и говорит пронизывающего или же ей показалось что у ветки есть душа она была такой умной в Женеве это прошло ох эти завывания ветра за окном как вопли о помощи напуганных безумных дев безумных дев с распущенными волосами когда она закончит зашивать этот порванный нарочно халат она быть может предложит мне партию в домино предложит с веселым и оживленным видом в том духе что мне хочется взять реванш я уверена что выиграю сегодня вечером как ужасен этот звук костяшек домино которые она перемешивает перед началом партии я боюсь этого звука это похоронный звон по нашей любви или она в очередной раз себя похвалит за то что купила новый проигрыватель который работает от электричества это настолько приятней правда любимый или она предложит мне какую-нибудь новую пластинку Баха объясняя что запись здесь гораздо лучше чем на прежних меня раздражает когда она говорит слово запись ох как надоели эти проклятые пластинки Баха я знаю что Бах великий музыкант если я его и называю роботом сочиняющим для продольных пильщиков то только чтобы отомстить себе за эти противоцинготные меры которыми мы друг друга пичкаем она делает все что может бедняжка никогда не надо забывать что она умрет значит надо дорожить ею лелеять ее беспрерывно или же она предложит почитать мне вслух роман вечно эта манера массировать мне стопы во время чтения что ей сделали мои ноги за что она их так мучает как она раздражает когда заявляет любимый я думаю что моя техника массажа стала лучше и потом она с таким серьезным видом приносит тальк и все прочее кстати массаж она делает гораздо хуже чем Изольда а когда она мне читает с выражением это ужасно она говорит этим проклятым мужественным тоном когда озвучивает главного героя да вот таких она любит решительных энергичных спортивных радостных кретинов она меня раздражает она меня умиляет она прелестна и смешна когда пытается имитировать самца мастерица ступней становится тупей прости дорогая я люблю тебя но я гублю себя с тобой и я тебя уже так не желаю она скоро закончит шить она мне скажет ну вот все зло исправлено и улыбнется мне и тогда я скажу ей что это чудесно и вероятно она шаловливо скажет что заслужила поцелуй и тогда я поцелую ее с тайным страхом что она станет искать мои губы но я знаю как выкрутиться потом она начнет выдумывать новые противоцинготные средства например скажет мне помолчав я полагаю пора вновь заняться живописью любимый как бы мне хотелось написать ваш портрет ну конечно дорогая это прекрасная идея но может быть вам скучно будет позировать нет что вы дорогой наоборот в общем сплошная докука раньше я очаровывал женщин чтобы побеждать завоевывать чтобы меня любили но это вообще-то мне не свойственно я притворялся я никогда этого не хотел мне всегда были чужды их нормы их ценности их категории я всегда был чужд им всегда был вне сообщества всегда одинок даже когда изображал министра и когда изображал заместителя главного шута генерал Солаль одинокое солнце ох как мне скучно меня преследуют лодки в которых едут скелеты они плывут по реке мимо храма с тысячью окон из каждого высовывается маленькая смеющаяся головка еще меня преследуют львы в митрах курители ладана старухи на бамбуковых шестах пронзенные ножами девушки и тогда я вырываю себе глаза и я бросаю их в пропасть откуда они светят как два зеленых блуждающих огонька я стою у дверей дворца дергаю за шнурок звонка звонок хохочет человеческим голосом дверь открывается я вижу лифт который отвозит меня в глубины Средневековья затем я сажусь в другой лифт и вхожу в комнату с фальшивым окном я открываю ставни но там всего лишь пейзаж нарисованный на холсте и я вхожу в комнату где лошадь вечно бежит не двигаясь с места где огромная женщина вечно причесывается своей расческой и собирает с пола маленьких зеленых человечков и я вхожу в комнату где множество людей образовали гимнастическую пирамиду они жестикулируют орут нижние лижут языками пятки верхних а пятки верхних топчут их головы льется слюна заливая каменный бассейн а сзади алтарь из глины и гранита на нем беснуется козел в разнузданной случке ах эта длинная императрица в белокуром парике целует нагую рабыню с огромными глазами я боюсь того что ждет меня в будущем и вот чтобы не знать я выхожу я стеная брожу по коридорам вокруг враждебные стены какая суета в коридорах времени актрисы танцовщицы циркачи священные животные размалеванные куртизанки цыгане с медведями королевы с накрашенными лицами благородная гривастая лошадь без упряжи бегущая галопом со свистом рассекая воздух которую преследуют три тигра вытянувшиеся в струнку украшенные кистями винограда они скользят бесшумно и иногда проскакивают под животом у прекраснейшей лошади какие завихрения интриг какие бури в горящих дворцах и сколько веков проходит сколько победителей вечно становятся побежденными давайте проходите расы племена империи я остаюсь вот она почти закончила надо сказать ей что пора спать и конечно же она скажет мне нет потому что еще нет десяти надо принять отеческий вид дорогая у вас такой усталый вид вам надо отдохнуть но прежде всего сказать ей что я тоже устал это ее убедит и сразу встать и поцеловать ее в глаз нет в оба глаза это более нежно итак поцеловать два раза идем отсюда отделаемся от нее с суровой добротой.
Она лежала на кровати, рядом с ней лежал альбом с семейными фотографиями; она непрерывно скручивала и раскручивала ленту, как свойственно больным и бессильным, прикованным к постели, поигрывала с нею, наедине с шумом моря, наедине с этой лентой. Внезапно она бросила ее, открыла альбом — толстый том, оправленный в металл, оплетенный в кожу и бархат, и стала листать его. Вот прабабушка в кринолине, с жестким взглядом, сидит возле столика, покрытого скатертью с кистями, вооруженная полуоткрытой Библией, заложенной указательным пальцем. Вот маленький двоюродный дедушка стоит, опираясь локтем на колонну, увенчанную бюстом, с хитрым видом, на фоне пальмы беспечно скрестив ноги, игриво поставив одну на мысок. Вот она в шесть месяцев сидит в подушках, веселый всеми любимый упитанный ребенок. Папа получает диплом доктора гонорис кауза. Дядя Агриппа председательствует на собрании церковного совета Национальной Протестантской церкви. Вот она в тринадцать лет в носочках, с голыми щиколотками. Кузен Эймон, министр в Париже, с сотрудниками дипломатической миссии. Тетьлери пьет чай с английской аристократкой. Прием в саду у Тетьлери.
Она закрыла альбом, поправила серебряную оправу, положила в рот шоколадку, растопила ее во рту, наслаждаясь мягкой горечью. Весь высший свет Женевы приходил на эти приемы в сад. Она взъерошила волосы, накрутила прядь на палец, раскрутила. Уголки ее губ опустились в детской гримасе, ее диафрагма напряглась, она резко выдохнула воздух из легких. Вырвалось рыдание. За окнами билось бессмертное море.
О, Швейцарские горы, летние поездки в горы с Элианой. Они валялись под гудящей елью, держась за руки, как они счастливы были слушать далекие удары, которыми какой-то далекий крестьянин правил косу, удары молотком, чтобы наточить лезвие, равномерные удары, несущиеся сквозь прозрачный, как алмаз, воздух, такие звонкие под жарким летним солнцем, такие успокаивающие. О, ее горы, где летом просыпается все живое, насекомые вершат под солнцем свой маленький труд, кормят малышей, муравьи спешат по своим делам, вокруг сильные и простые люди косят траву, простые и добрые люди с длинными усами, косят без устали, такие работящие, честные швейцарские горцы, простые и надежные, христиане.
