интересов, касающихся поглощения пищи, на простого языка, который понимают плебеи, это означает, что я могу заменить его, сев за его место за столом, чтобы потом предоставить ему подробный доклад и отчет. Это практикуется в полномочных кругах и среди хорошо информированных источников, чтоб вы знали. Мой начальник хотел отправить меня так, чтобы я успел к полуденному ланчу, что более соответствует моему высокому положению, но в последний момент нас остановила необходимость утешить беднягу короля Эфиопии, который плакал горючими слезами. Но особенно не волнуйтесь, я перекушу чисто символически. Так что, мистер тесть, если вы не в курсе системы полдников по доверенности или если вас одолевает жадность, я, недолго думая, отправлюсь отсюда натощак, или как? Со стороны моего руководителя было любезностью в ваш адрес, он оказал вам большой чести. А теперь вам слово!
— Я весьма польссен, господин глава кабинета, — сказал маленький старичок, который начал потихоньку приходить в себя.
— Можете называть меня просто милорд.
— Я весьма польссен, милорд, и спасибо вам огромное, но, к созалению, я в доме один, обе дамы уехали, и потом со всераснего дня у нас нет служанки, она уела домой, потому сто была больна, и ввиду этого я долзен попросить вас немного подоздать.
— Плачевно выглядит такого светского приема, — сказал Проглот, ожесточенно ковыряясь мизинцем в ухе. — Дорогой мой, я должен отметить, что у вас нет совершенно никакой привычки к элегантных раутов, но это не важно, я буду к вам снисходительным. Я буду поводырем ваших безграмотных действий, и мы вместе пойдем на кухню и посмотрим там, что к чему. Мое превосходительство наплюет на протокол и поможет вам по мере сил, ведь аристократы всегда могут понять друг друга с плебеями. Гоните эти черные мысли и пойдем вместе запросто составим меню файф-о-клока. Но принесите мне моего цилиндра, поскольку в этом коридоре страшно дует.
Водрузив на голову цилиндр, он вошел на кухню, сопровождаемый господином Дэмом, которому велел посидеть, пока он будет изучать возможности. Сняв фрак для большей свободы движений, но сохранив на груди орден Почетного легиона, он направился к холодильнику и попробовал открыть его. Месье Дэм вскоре объяснил, не без стеснения, что холодильник запирается, а ключ у его супруги. Ему и вправду осень заль. Сразу поняв, в чем дело, Проглот утешил его, потрепав по щеке, и сказал, что он справится и так.
— Не волнуйтесь, дорогой мой, я проведу обследование и в конце концов добьюсь свою цель. Я привык.
Сидя на стуле, взволнованный маленький белёк следил взглядом, как сновал взад-вперед посвистывающий орденоносец, производя методические исследования, открывая ящички, осматривая шкафчики и объявляя, одну за другой, свои находки. Три банки сардин! Банка тунца! Довольно скромненько в качестве закуски, но, что делать! Батон хлеба! Кокосовое печенье! Банка варенья! Банка потрохов по- милански! Банка рагу из бобов с птицей!
«Вот приключение, — думал месье Дэм. — Очевидно, все богатые и знатные англичане эксцентричны, он не раз слышал об этом. Да, этот господин эксцентричен, но это важная персона, сразу видно, у него такой стиль, такая манера говорить, и к тому же такой же орден, как у президента Республики. Значит, надо предоставить ему свободу действий, не стоит его злить, тем более что это может повредить Диди. О-ля-ля, такая волнующая история!»
— Я просу проссения, милорд, я сейсяс вернусь.
— Идите, дорогой мой, ни в чем себе не отказывайте. А я покамест разогрею потрохов и рагу.
В том месте, что он называл «одно местечко», месье Дэм предался размышлениям. Вот уж приключение так приключение. Он, конечно, оригинал, но такой все же славный, доброжелательный, жаждущий помочь. А к тому же человек из высшего общества, весь такой гордый, и при этом не слишком гордый, с ним как-то легко. Он и представить себе не мог, что английский лорд умеет готовить потроха и рагу из бобов с птицей, может так спокойно шарить по шкафам и при этом пребывать в прекрасном настроении. Ох уж эти англичане. Полдник из мясных консервов — это весьма забавно. Но ведь известно же, что англичане любят плотные завтраки, может быть, с полдниками та же история. Полдник по доверенности — тоже забавно, но ведь и вправду известно, что всякие знаменитые личности высылают своих полномочных представителей на похороны, свадьбы, банкеты. Он об этом часто читал в журналах. Ну вообще-то этот месье со всей своей доверенностью лучше бы явился вчера вечером, все было бы готово, не то что импровизация, как сегодня. Очевидно, эти важные господа всегда так заняты, что все делают на скорую руку, как только у них появится время. Если бы Антуанетта оставила ключ от холодильника, он предложил бы этому господину съесть остатки икры. В общем, пусть делает как хочет, все для блага Диди.
Вернувшись на кухню, где вкусно пахло бобами и потрохами, он нашел орденоносца, по-прежнему в рубашке и цилиндре, нарезающего большими ломтями хлеб и в то же время не забывающего о кастрюлях, содержимое которых он помешивал деревянной ложечкой. Стол был накрыт и застелен красивой кружевной скатертью. Все было по правилам, приборы, красиво сложенные салфетки, хрустальные бокалы, сардины и тунец на блюде для закусок, и даже цветы посреди стола, ох правда, цветы из гостиной. Ничего себе, он обо всем подумал, этот месье, и какой он к тому же расторопный! Но что скажет Антуанетта, если она вдруг неожиданно придет?
— Помось вам резать хлеб, милорд?
— Сидите спокойно, мистер зять, сидите и не путайтесь у меня под ногами. И к тому же я уже закончил, двенадцать кусков нам для начала хватит. Их не удастся намазать маслом, и вина в этом вашей супруги и ее злосчастного замка.
— Я правда осень созалею, — сказал месье Дэм, понурив голову, виновный по доверенности.
— Ладно, предадим забвению. Эти скромненькие кокосовые печенья, старые и черствые, утратившие очарование пышности, и это клубничное варенье, несколько жидковатое, она положила слишком много воды и мало сахара, послужат демократическим десертом. Ясное дело, когда я приходил позавтракать к Джорджу, все было не так! Чесночная паста, фаршированные баклажаны, рубленая печень с луком, баранья нога с салатом, чтоб я так жил! Ведь Джордж отлично знает, что я обожаю баранью ногу в маринаде, с большим количеством лука. Джордж, это мой высокорожденный британский суверен, храни его Господь. Будьте любезны встать в его честь! Спасибо, можете сесть. Что до этих долгих ветров приключений, которые я пустил, так знайте, что при английском дворе так принято, таким образом гостю дают понять, чтобы он чувствовал себя как дома и не стеснялся. Ну все, надевайте вашу салфетку, начнем с даров моря!
— Но я хотел вскипятить воды для сяя!
— Я вижу, вы не в курсе, — сказал Проглот. — В фешенебельных кругах больше не пьют чай в пять часов, теперь в моде бордо! Вот в этом гнусном маленьком шкафчике множество бутылок, извольте одну открыть! Я уже начинаю, догоняйте меня, — и повязал салфетку вокруг шеи, вздохнув от удовольствия. — Ах, дорогой мой друг, как я счастлив вкушать хлеб насущный в скромной хижине, вдали от моего феодального поместья в Шропшрипшире!
Выпив свой первый бокал бордо, он набросился на сардины и тунца, приканчивая их со страшным шумом, прерываясь лишь на то, чтобы снова наполнить свой бокал и чтобы пригласить дружище Дэма не стесняться и тоже чего-нибудь отведать, а то кто знает, какой обширный инфаркт или там рак подкарауливает их в ближайшем будущем? Подбодренный таким образом, маленький старичок отдал должное закускам и бордо. По собственной инициативе он откупорил вторую бутылку, когда глава кабинета, облаченный в белый фартучек Марты — чтобы не запачкать орден Почетного легиона, — принес и разлил две дымящиеся кастрюли по глубоким тарелкам. Собутыльники раскраснелись, их лица лоснились от пота, они крепко выпивали и подкладывали друг другу рагу и потрохов, радостно их чередуя, улыбаясь друг другу изо всех сил, распевая песни и клянясь в вечной дружбе.
На десерт, перейдя от экзальтации к меланхолии, господин Дэм, весь перемазанный вареньем, обиняками пожалился на некоторые неурядицы супружеской жизни. На это Проглот посоветовал несколько палочных ударов каждое утро, потом стал рассказывать настолько уморительные историйки, что белёк чуть не лопнул со смеха, и снова они пили, и желали друг другу здоровья, и называли друг друга по имени, и друг Ипполит беспричинно реготал и хихикал, и произносил длинные тосты, опорожняя бокалы один за другим, и даже два раза пытался щекотнуть милорда под мышкой. Никогда в его жизни не было подобного праздника, и перед ним открывались новые горизонты. А если внезапно придет Антуанетта, тем лучше,
