Великий Сталин

(выделение моё. – С.К.). Это необходимо для того, чтобы члены общества получили достаточно свободного времени, необходимого для получения всестороннего образования.

Для этого нужно, далее, ввести общеобязательное политехническое обучение, необходимое для того, чтобы члены общества имели возможность свободно выбирать профессию и не быть прикованными на всю жизнь к одной какой-либо профессии. Для этого нужно, дальше, коренным образом улучшить жилищные условия и поднять реальную зарплату рабочих и служащих минимум вдвое, если не больше, – как путём прямого повышения денежной зарплаты, так и особенно путём дальнейшего систематического снижения цен на предметы массового потребления».

Я предлагаю читателю ещё раз вчитаться в эти строки и подумать вот о чём…

Сталин не был теоретиком-публицистом, он был реальным, практическим, обладающим огромным общественным весом главой могучего государства. И если он писал о необходимости перехода в будущем к пятичасовому рабочему дню, то это было не благое пожелание мечтателя, а перспективная задача для общества.

Государственная директива на будущее!

Россия Сталина должна была стать – в его представлении – страной, где гарантией подлинной свободы будет фундаментальное образование…

А труд – не Ажиотаж Фондовой Биржи, а Труд, будет гарантией устойчивого процветания каждого, занятого производительным трудом на благо общества.

При этом Сталин оказался единственным в мировой истории главой государства, который практически ставил грандиозные социальные задачи, условием, а не следствием выполнения которых был пяти(!)часовой рабочий день!

И Сталин прекрасно понимал, что «нужно пройти ряд этапов экономического и культурного перевоспитания общества, в течение которых труд из средства только поддержания жизни будет превращён в глазах общества (выделение везде моё. – С.К.) в первую жизненную потребность, а общественная собственность – в незыблемую и неприкосновенную основу существования общества»…

Заметим – Сталин говорил не о принуждении общества, а о его перевоспитании! Так мог говорить лишь великий гуманист.

Но Сталин и был им!..

Более того, он был, пожалуй, наиболее выдающимся в мировой истории практическим гуманистом, утверждающим права гуманизма в мире наиболее весомым образом – державным делом строительства России как Державы Добра.

Да, Сталин оказался наиболее крупным практическим гуманистом в мировой истории потому, что он заложил основы единственно гуманного по своей сути реального общества. И не его вина, что Россия и внешний мир не оценили по достоинству тот потенциал мирового исторического развития, который был заложен трудами Сталина.

Глава семнадцатая ГУЛАГ так ГУЛАГ!

А сейчас автор уведомляет читателя, что, по здравом размышлении, он изменяет подход к освещению в этой книге темы ГУЛАГа. Вначале я не был склонен очень уж анализировать её, давно набившую мне оскомину, зато излюбленную обществом «Мемориал». Однако по ходу повествования мне пришлось возвращаться к этой теме не раз. И вот теперь я окончательно решил: «Гулять так гулять!», «ГУЛАГ так ГУЛАГ!». И поэтому снова коснусь репрессий 1937–1938 годов, но – уже в иной постановке.

И вначале напомню, что период с середины до почти конца 30-х годов оказался периодом, когда новая Россия стала фактом и год от года набирала внутри страны мощь и влияние, но когда ещё сильной и влиятельной внутри страны была старая Россия.

Старая в широком смысле слова! Я имею здесь в виду то, что ко второй половине 30-х годов в СССР накопилось немало отжившего, связанного как с дореволюционной, так и с послереволюционной (!) жизнью. Стране мешали не только не примирившиеся с новым «бывшие» классического образца. Стране мешали и несогласные со Сталиным в силу политической скудости ума (при огромном самомнении) или просто разложившиеся старые партийцы, а также часть новой партийной и государственной элиты послереволюционного происхождения. Две последние категории к середине 30-х годов стали даже опаснее классических «бывших» с княжескими родословными.

Потомки этого старого и нового «старья» и создали позднее миф о ГУЛАГе, где на один процент правды приходится десяток процентов лжи.

В качестве же своего рода «заставки» к излагаемому ниже я приведу историю командира роты запаса А.Ф. Андреева из села Здоровец Ливенского района Центрально-Чернозёмной области.

Зимой 1931 года он написал заявление на имя секретаря Центрального Комитета ВКП(б) тов. Сталина, начав его так:

«1 октября 1918 года я добровольно поступил на службу в ряды Красной Армии, где находился до 1923 года. Все это время был на фронтах, занимая командные должности до командира полка включительно, ранен…»

Вернувшись домой в село, Андреев стал активным селькором, и его неуступчивость встала многим чинушам костью поперёк горла. В 1930 году его «вычистили» из колхоза и хотели лишить избирательных прав, причём Андреев сообщал, что «в избиркоме в это время был белогвардейский офицер Кожухов Иван Иванович». А потом Андреева и вообще арестовали и посадили за решётку.

Описав свои мытарства, комроты запаса заканчивал:

«…Все заявления затушеваны, а прокурор даже предупредил меня, чтоб я со своими заявлениями не беспокоил. Я водил в бой с белогвардейцами роты, батальоны и полки не для того, чтобы теперь через этих же белогвардейцев сидеть под арестом… Обращаясь к Вам, тов. Сталин, прошу обратить внимание на мое заявление и оказать содействие выйти из создавшегося положения. Революционная законность должна победить, виновники в моем беспричинном аресте должны быть наказаны. Материал на меня находится в Ливенском ГПУ – всё мною изложенное я подтверждаю документальными данными, которые у меня имеются».

На этом заявлении Сталин написал: «Тов. Ягоде. Просьба немедля двинуть кого-либо из Ваших людей (совершенно надежного) и по-большевистски – честно, быстро и беспристрастно разобрать дело и «невзирая на лица». 2.II–31. Сталин».

Как видим, простой человек, уже сидя в камере провинциального отдела ОГПУ, мог невозбранно, не униженным тоном просителя, а как к равному обратиться к Сталину и добиться справедливости.

И этот принцип строго соблюдался все последующие годы. Но когда начались широкомасштабные репрессии 1937–1938 годов, стол Сталина почему-то не оказался завален письмами, подобными андреевскому. Хотя «наверх» писали не без успеха и тогда… Показательный, но далеко не единственный пример здесь – будущий маршал Рокоссовский.

Так не потому ли в те годы не хлынул в Кремль поток писем, что большинство репрессированных знало за собой реальную, а не «выбитую» в НКВД вину? Ныне, правда, приходится читать в публикациях «демократов» о том, что письма-де шли сотнями тысяч, но «не доходили» до Сталина. При всём при том в «демократических» публикациях документов почему-то по сей день не приведено хотя бы два-три таких «нерассмотренных» письма, «осевших» в «подвалах НКВД».

Но это так – присказка!

Быль же была таковой…

В августе 1936 года в Москве начался первый Московский процесс по делу «антисоветского террористического центра» Зиновьева и Каменева.

В январе 1937 года прошёл процесс по делу «Параллельного антисоветского троцкистского центра», где среди обвиняемых были Муралов, Пятаков, Радек (двух первых приговорили к расстрелу, третьего – к заключению).

На лето 1937 года пришёлся процесс Тухачевского по делу о военном заговоре в РККА, а на март 1938 года – процесс «право-троцкистского» блока Бухарина.

Одновременно шла серьёзная чистка в Наркомате иностранных дел. Послов вызывали в Москву, и