готовить машины к предстоящей поездке. Майкл буквально накинулся на еду — собирал фасоль не только вилкой, но и куском кукурузной лепешки, и грязными руками.
— Что стряслось? — едва дожевав хлеб с фасолью, спросил он. — Из-за чего лица кислые?
Мимо прошел лопоухий солдат с блестящей, покрытой нежнейшим пушком лысиной.
— Эй, Шпиндель! — позвал он.
— Привет, Санчо! — радостно воскликнул Майкл. — Как дела?
— Нормально. Слушай, пошли вечером с нами!
— Конечно! — просиял Майкл. — Куда и во сколько?
— Подгребай сюда же к семи. — Санчо взглянул на Питера с Холлисом, словно только что их заметил. — И вы, бомжи, тоже приходите, если есть желание.
К новому слову Питер так и не привык и всегда чувствовал в нем насмешку.
— Куда приходить? — уточнил он.
— Спасибо, Санчо! — поблагодарил Майкл. — Думаю, к семи с работой разделаюсь.
Стоило солдату отойти, Питер искоса посмотрел на Майкла: тот поспешно доедал фасоль.
— Шпиндель, значит?
— Ну да! Шпиндель, Штепсель, какая разница? — Майкл собрал лепешкой остатки подливы. — Питер, они нормальные ребята.
— Разве я говорил, что они ненормальные?
— А что здесь будет в семь? — полюбопытствовал Холлис.
— Да так… — Майкл многозначительно пожал плечами, но тут же зарделся. — Странно, что вам никто не объяснил. Сегодня кино покажут.
К половине седьмого из столовой убрали все столы, а скамьи составили рядами. К вечеру стало прохладнее и суше: дождевую влагу унес ветер. Собравшихся у входа солдат как подменили: они шутили, болтали, угощались самогоном из фляги. Питер с Холлисом устроились в глубине обеденного зала лицом к большому листу беленой фанеры, а Майкл сел где-то впереди с новыми друзьями из гаража.
Майкл на пальцах объяснил, как работает кинопроектор, но Питер не понял и половины, поэтому нелогичный, с его точки зрения, процесс немного пугал. Проектор, который стоял на высоком столе за их с Холлисом спинами, должен был направить на экран луч с движущимися картинками. Но откуда, в таком случае, картинки? Если это отражения, что они отражают? Входную дверь оставили открытой, и от проектора к одному из генераторов тянулся длинный кабель. Питер подумал, что тратить драгоценное топливо на непонятные забавы — настоящее расточительство. Наконец под одобрительные вопли солдат вперед выступил майор Грир, и Питер невольно заразился детским волнением: сейчас случится чудо!
Грир поднял руку, пытаясь утихомирить собравшихся, но они завопили еще громче.
— Заткнитесь вы, укушенцы!
— Ведите сюда графа! — выкрикнул кто-то из центра зала.
Поднялся галдеж. Грир растянул губы в снисходительной улыбке, позволяя вымуштрованным солдатам расслабиться. Питер провел с майором достаточно времени, чтобы понять: это неспроста.
Когда вопли стихли, Грир откашлялся.
— Ну вот, поорали и хватит. Хочу сделать объявление. Знаю, северные леса всем очень нравятся…
— Не то слово!
Грир обжег крикуна недовольным взглядом.
— Манси, перебей меня еще раз и будешь целый месяц уборные драить!
— Сэр, я же только сказал, что рад-радешенек крошить местных драконов!
Толпа взорвалась хохотом, и Грир спустил это на тормозах.
— Я как раз говорил, что с изменением погоды появились новости, верно, генерал?
Стоявший у стены Ворхис подошел к майору.
— Спасибо, майор Грир. Добрый вечер, Второй батальон!
— Добрый вечер, сэр! — хором прокричали солдаты.
— Похоже, дожди дали нам небольшую передышку. Завтра к пяти утра всем позавтракать и поступить в распоряжение командиров своих отрядов. До рассвета мы должны полностью собраться. Как только вернется Синий разведотряд, сразу уходим на юг. Вопросы есть?
Один солдат поднял руку, и Питер узнал Санчо, который разговаривал с Майклом в столовой.
— Сэр, а как насчет бронетехники? Она по грязи не проедет.
— Бронетехнику решено оставить здесь. В путь двинемся налегке. Еще вопросы?
Солдаты молчали.
— Вот и славно! Приятного просмотра!
Фонари погасли, и в глубине зала застрекотал кинопроектор. «Пора принимать решение», — подумал Питер. Неделя в гарнизоне пролетела быстро и незаметно… На соседнюю скамейку кто-то сел. Надо же, Сара, а рядом с ней Эми, для тепла закутавшаяся в темное шерстяное покрывало.
— Вам сюда нельзя! — шепнул Питер.
— К черту запреты! — спокойно отозвалась Сара. — Думаешь, я пропущу такое?
На экране вспыхнул свет, замелькали обведенные кружком цифры — 5, 4, 3, 2, 1, и пошли слова:
Солдаты зааплодировали, а на экране возникла запряженная лошадьми карета. Невероятно, но карета двигалась: лошади везли ее по горной дороге. Изображение состояло из оттенков серого и цветовой гаммой напоминало полузабытый сон.
— Драконы и Дракула как-то связаны? — нахмурившись, спросил Холлис.
— Включите звук! — потребовал кто-то, и остальные моментально подхватили: Звук! Звук! Звук!
Оператор лихорадочно крутил ручки проектора, проверял, не отошли ли провода, а потом метнулся к металлической коробке под экраном.
— Тише вы! Кажется, вот в чем дело…
Громко затрещало статическое электричество, и Питер, завороженный происходящим на экране — карета въезжала в деревню, навстречу ей бежали люди, — так и подскочил на стуле. Тут он понял, что произошло и какую роль играла коробка под экраном. Копыта цокали, пружины кареты скрипели, жители деревни разговаривали на странном, никогда не слышанном прежде языке, — изображение было не просто картинками, а чем-то живым, обладающим собственным голосом.
На экране мужчина в белой шляпе махал тростью на кучера. Едва он открыл рот, чтобы заговорить, солдаты подсказали ему дружным хором:
— Багаж не выгружайте! Сегодня вечером я отправляюсь в ущелье Борго!
Солдаты радостно загудели. Питер взглянул на Холлиса: тот впился глазами в экран, а на озаренном белым светом проектора лице читалось восхищение. Сара и Эми, судя по виду, тоже были в полном восторге.
На экране усатый здоровяк переговорил с кучером — что за язык, что за тарабарщина? — потом повернулся к высокому типу в шляпе и сказал (хором с солдатами, которые знали каждое слово наизусть):
— Ваш кучер бояться… Ваш кучер есть хороший человек. Он просить вас дождаться рассвет!
Тип в шляпе надменно замахал тростью.
— Исключено! В полночь в ущелье Борго меня ждет карета.
— В ущелье Борго? Чья это карета?
— Графа Дракулы, разумеется!
Глаза здоровяка расширились от ужаса.
