человеческих лиц. Перед каждым снимком на экране на 30 миллисекунд возникало другое лицо, которое иногда выражало радость, иногда страх. Ученые отметили, что изображение сразу же пропадало, и его, казалось бы, участники эксперимента даже не замечали. В конце эксперимента психологи попросили участников рассказать, кто, по их мнению, из этих 70 людей, приятно удивлен, а кто напуган. Оказалось, что снимки, перед которыми показывалось испуганное лицо, участники посчитали тоже испуганными, ну и, соответственно, те снимки, перед которыми были добродушные фотографии, добровольцы определили как приятные и милые.
Такая природная наблюдательность дает повод некоторым людям называть себя телепатами – людьми, читающими чужие мысли на расстоянии. Но это ложь. Как показали многочисленные наблюдения ученых, многие случаи «телепатии» объясняются теми же внешними проявлениями мыслей в форме неосознанных движений, мимики, реакций, о которых уже говорилось. Особенно ярко лжетелепаты проявляют себя на сцене: перципиент (человек, воспринимающий мысли) реагирует либо на незаметные движения индуктора (человека, являющегося источником мысли), либо на реакцию зала. Подтверждение этому можно найти в книге члена-корреспондента РАН по отделению физиологии Леонида Воронина «Физиология высшей нервной деятельности и психология». В качестве примера в ней рассмотрен эстрадный номер «Передача мыслей на расстоянии» известных в свое время артистов Вольфа Мессинга и Михаила Куни:
«Он заключался в том, что любой из зрителей мог мысленно, не произнося слов вслух (!), продиктовать артисту задуманное действие, а тот точно его выполнить. Во время сеанса зритель должен был неотступно следовать за человеком, отгадывающим мысль, не снимая своей руки с его предплечья, и по этапам мысленно диктовать действия. Зритель про себя произносил слова „прямо“, „вперед“, „налево“, „нельзя“, „стоп“, которые вызывали незаметные движения руки. Эти движения чутко улавливали натренированные артисты и, следуя полученным сигналам, выполняли задуманные зрителем, иногда очень сложные действия. В опытах Мессинга и Куни, конечно, никакой передачи мысли на расстоянии не было. Зритель мог диктовать свои задачи на любом языке, и они могли быть выполнены при наличии связи с движением». Этот прием в том или ином виде часто используется и современными «чтецами мыслей». Правда, ученые склонны называть это «чтением мускулов», а не мыслей.
В той же книге описан простой опыт французского химика Мишеля Шевреля, демонстрирующий бессознательное проявление наших мыслей в непроизвольных движениях. Опыт следующий: «Испытуемому предлагается держать рукой шнурок, к концу которого прикрепляется какой-нибудь легкий груз. Получается своего рода маятник. Затем испытуемому предлагается напряженно думать о каком-либо движении, например о вращении маятника по часовой стрелке. Скоро груз, к удивлению самого испытуемого, начинает двигаться в этом же направлении, описывая круг. В чем же тут дело? В том, что, связанный с представлением о каком-нибудь движении, процесс коркового возбуждения заставляет нас автоматически производить соответствующее движение. Это и называется идеомоторным актом. В данном случае испытуемый бессознательно совершает рукой едва заметные глазу вращательные движения, которые и заставляют прийти в такое же движение подвешенный к руке груз. Интенсивность идеомоторного акта, как и следовало ожидать, у каждого человека различна, но сама способность к нему присуща всем без исключения». Шеврель первым, еще в 1812 году, дал такое объяснение движению маятника: «Есть связь между некоторыми движениями и мыслью, хотя эта мысль не является волей, управляющей мускульными органами».
Таким образом, опыт показывает, что когда мы представляем себе какое-то движение, то все происходит точно так же, как когда реально двигаемся, то есть нервные импульсы стартуют к мышцам, однако проявление мысленных движений затормаживается корой головного мозга. Этот принцип коротко сформулировал еще выдающийся русский физиолог Иван Сеченов: «Мысль есть рефлекс, более или менее заторможенный в своей последней, двигательной части». Торможение не может точно нейтрализовать возбуждение, поэтому представляемые мысленно движения все же проявляются, хотя и слабо. Полностью их исключить сложно даже специально натренированному человеку, а потому это явление действительно может быть положено в основу принципа чтения мыслей. К слову сказать, чтением непроизвольных движений и мимики человека объясняется и кажущаяся способность животных понимать нашу речь, настроение и даже желания.
Но если основа принципа чтения мыслей ясна, то возможно ли создать приборы, «сканирующие» внутренние монологи человека?
– Действительно, с тех пор как стало известно, что мышление представляет собой биохимический процесс передачи и обработки электрических по своей природе нервных импульсов, стали очень модными проекты аппаратов для чтения мыслей, – рассказывает выпускник Нижегородского государственного университета имени Н.И. Лобачевского (ННГУ), научный сотрудник Института прикладной физики Российской академии наук Сергей Семиков. – Принцип их действия состоял в регистрации, усилении и расшифровке электрических токов или потенциалов коры головного мозга. Несмотря на весь скепсис по поводу телепатии, теории, доказывающие ее возможность в форме своеобразного мозгового радиовоздействия мозга индуктора посредством электромагнитного поля на мозг перципиента, проверялись опытным путем. Однако на пути у этих теорий и проектов встретилось множество непреодолимых затруднений, связанных главным образом с невозможностью выделения, идентификации отдельных импульсов из суммы их множества. Действительно, при регистрации потенциалов и токов коры головного мозга датчики воспринимают электрическую активность не отдельных нейронов, а сразу многих нервных клеток.
Но даже в том случае, если бы было возможно исследовать каждый нейрон в отдельности, например путем введения индивидуального зонда в каждую клетку головного мозга, то и тогда нельзя было бы понять, какой мысли соответствует каждый конкретный нервный импульс. Ведь мысль эквивалентна не одному импульсу, связана не с одним нейроном, а соответствует сложному процессу передачи, суммирования импульсов, происходящему одновременно в огромном количестве нейронов, рассеянных по всему мозгу. К тому же до сих пор не создана вычислительная машина, способная обработать такие гигантские объемы информации. Тем не менее эти первые наивные теории и проекты имели, как и некоторые другие ошибочные идеи, важные последствия. Они положили начало современной электродиагностике. Электрокардиография, электроэнцефалография, реоэлектроэнцефалография и прочие методы распознавания заболеваний, основанные на замере электрических токов на поверхности тела, своим появлением обязаны в конечном счете именно этим разработкам.
Следует ли теперь навсегда забыть о проблеме чтения мыслей? Именно вербального мышления, когда человек думает речью, словами, наподобие всем известного «Штирлиц подумал…»? До недавнего времени многие исследователи считали, что на данном этапе развития науки и техники решение этой задачи представляется невозможным. Но так ли это в действительности?
– По сути, методика чтения вербальных мыслей мало чем отличается от чтения мыслей двигательного типа, – рассуждает исследователь Семиков. – Но если мысленное представление какого-то движения вызывает непроизвольно это движение в значительно ослабленной форме, то мысленная речь должна сопровождаться соответствующими непроизвольными незаметными движениями звукопроизводящих органов. Напрягаются и расслабляются мышцы гортани, глотки, языка, губ, челюстей – то есть всех органов артикуляции. Все эти движения представляют собой те же действия, которые мы бы производили, произнося мысли вслух, только значительно ослабленные, а потому обычно незаметные.
С этими непроизвольными движениями сталкивался каждый из нас. В детстве, когда мы учились читать, большого труда стоило научиться читать «про себя», слова сами собой вырывались наружу. Позднее усилием воли мы научились подавлять, сдерживать свою речь, научились читать про себя. На самом деле при этом развивались те самые тормозящие процессы, которые открыл Иван Сеченов и которые сдерживают другие наши мысленные движения. Но, как и в случае телодвижений, торможение не в состоянии целиком нейтрализовать внешние проявления речи, оно способно лишь ослабить их, сделав малозаметными, но не отсутствующими. Недаром многие даже в зрелом возрасте продолжают при чтении неслышно шевелить губами, бормотать, шептать. Это происходит не только при чтении, но и при вычислениях, рассуждениях.
Даже когда отсутствуют такие явные признаки мысленной речи, все равно остаются сопровождающие ее малозаметные движения, которые могут быть зарегистрированы чувствительной аппаратурой. Проще
