Вопрос об Украине впрямую примыкает в плане геополитическом к тому, что мы привыкли называть проблемой становления «Срединной Европы». Прогерманская ориентация Украины, по всей видимости, останется исторически неизменной. Что же означают в этом случае претензии Украины на Черноморский флот?
Фактор пятый. «Балтийский», в котором собственные вопросы Прибалтики, как это ни парадоксально звучит, сами по себе сегодня никого не интересуют. Вопрос — в ориентации Балтийских государств, в типе их интеграции в поле чьих-либо политических интересов. На первый план выдвигаются в связи с этим проблемы Кенигсберга и Восточной Пруссии, Карелии, угро-финский вопрос, вопрос о статусе Санкт-Петербурга. В этом плане геополитический контекст достаточно определен. Однако и наша пресса, и политики, пришедшие к власти, почему-то не торопятся рассмотреть этот узел проблем — геополитически, т. е. под углом «традиционных» (!) российских геополитических интересов.
Фактор шестой. Мировым сообществом осознана принципиальная нереформируемость советской экономики либеральными методами и масштаб затруднений, связанных с осуществлением после путча модернизационных проектов. Мы говорили об этом неоднократно. Сегодня это понимают уже многие интеллектуалы Востока и Запада, в том числе и лидеры международных организаций.
Фактор седьмой. Негативные сдвиги в общемировой финансово-экономической ситуации, дальнейшее развитие которой приведет к тому, что «им» вскоре будет окончательно не до нас.
Фактор восьмой. Стремительный рост сепаратистских тенденций в самых различных регионах земного шара, находящихся далеко за пределами СССР.
Пример на уровне парадокса — это Шотландия. Опрос в преддверии выборов. Результаты: консерваторы получают 15%, лейбористы — порядка 35%, все остальное отдано движениям с националистической ориентацией, напрямую требующим отделения Шотландии от Великобритании. Причем шотландские лейбористы тоже требуют такого резкого усиления шотландского самоуправления, которое почти равносильно отделению Шотландии. Вновь оговоримся — речь идет именно о парадоксе, политическом курьезе. Но — знаменательном.
Однако обострения в традиционных «горячих точках» — это уже не курьез, а политическая реальность — Северная Ирландия, каталонцы и баски, Валлония, Южный Тироль, Хорватия…
Рассматривая все это в совокупности, как системный процесс, мы вновь констатируем, что речь идет о последовательном выполнении той стратегической установки, которая всегда была нацелена на создание «Срединной Европы», которая всегда строила свою политику на противостоянии двум супердержавам — СССР и США, как «ялтинским хищникам».
Хорватско-сербский конфликт не имеет иной цели, кроме как обеспечить выход к теплым морям европейского гиганта — объединенной Германии. Модель объединенной Европы, по Тэтчер, можно считать уже принадлежащей истории. На повестке дня только «Срединная Европа» под руководством германских народов. Таким образом, мы движемся в сторону становления новых супердержав, которые способны разрешить свои новые геополитические противоречия лишь в ходе третьей мировой войны. Это — первый сценарий снятия новых геополитических антагонистических противоречий, порожденных распадом СССР.
Вторым сценарием является снятие демократических режимов в Западной Европе под воздействием нестабильности и «варваризации» народов, проживающих на территории бывшего СССР. Как бы мы ни называли этот новый мировой порядок, нетрудно убедиться в том, что он будет далек от демократии, и крайне трудно предположить, что он будет основан на полной гегемонии США.
Скорее всего, «Миддл Юэроп» вынудит США встать на позиции американского изоляционизма, которые сейчас начинают активно прорабатываться в этой стране впервые за многие десятилетия, т. е. в каком-то смысле отказаться от статуса сверхдержавы.
Тем, для кого эти два сценария кажутся маловероятными, мы приведем в качестве примера движения в этом направлении попытку Германии послать какие-то межнациональные силы в Югославию якобы с миссией мира. На самом деле каждый, кто знает югославскую ситуацию не понаслышке, понимает — ввод войск на территорию Югославии приводит к мгновенному превращению войны слабой интенсивности в новый Вьетнам на территории центра Европы. Естественно, возникает вопрос о смысле главное, о субъекте, заинтересованном в этой акции, с учетом того, что югославская армия традиционно находится под особой опекой США, которые активно спонсировали ее становление и развитие на всех этапах послевоенной истории.
Но к чему мы идем в ситуации, если такой политический субъект будет и дальше наращивать поле геополитических притязаний? Мы идем к реализации югославского сценария уже на территории шестой части земного шара, начиненной ядерными боеприпасами, и, через серию геостратегических и технологических катастроф, — к реализации наихудших сценариев развития событий для демократии далеко за пределами СССР.
Мы считаем, что пора отказаться от объяснений всех научных прогнозов и концепций — как торговли страхом, стратегии запугивания населения. И начать говорить о злободневных проблемах именно с позиций геополитического анализа.
Третий сценарий, альтернативный тирании и мировой войне, является сценарием, осуществимым лишь в случае наличия мощного государства на территории бывшего СССР. Лишь в случае наличия супердержавы. Этой супердержавой может стать Россия, и в этом случае она в очередной раз сыграет роль стабилизатора глобальных процессов. Этот единственный приемлемый для народов СССР и для России геополитический вариант блокируется. По его поводу нет однозначного мнения даже в лагере победивших демократических сил. Для нас этот сценарий — императивен. Все остальное следует расценивать по тому, способствует это его реализации или нет.
У России нет постоянных друзей. У нее есть лишь постоянные интересы. И эти ее интересы пока что совпадают с интересами мирового сообщества и будут совпадать с ними столь долго, сколь долго Россия будет иметь шанс на существование в виде великой державы.
Часть II. Новая социально-политическая ситуация внутри бывшего СССР
Вне зависимости от того, кто и ради чего инсценировал путч, необходимо дать ответ на вопрос о последствиях, определить, что именно произошло за период после 21 августа? И — кто победил? Какова новая внутриполитическая реальность? Ниже приведены факторы, позволяющие говорить о том, что эта реальность отвечает интересам каких угодно политических сил, но только не пришедшей к власти «демократии». В дальнейшем совокупность этих факторов будет анализироваться системно, с тем чтобы выявить механизмы их совместного воздействия на политический процесс, сделать вывод относительно характера ситуации и дать прогноз.
Фактор первый. Возник прецедент военного путча в России, прецедент силового участия военных в политике. Раньше (в период после 1917 г.) ничего такого не было и быть не могло. Акция, проведенная маршалом Жуковым в 1953 г., носила качественно иной характер. В этом смысле неважно, каков подлинный подтекст проведенной акции. Важен ее социально-психологический результат. Пусть все это носило фарсовый характер. Пусть это было инсценировкой. Но в любом случае этого достаточно для того, чтобы дать толчок новым процессам, снять определенные «табу», существовавшие в сознании государственников (военных, работников правоохранительных структур, лидеров консервативных политических партий и движений, государственной бюрократии). Освоение ГКЧП как своего рода политической инновации будет происходить на фоне ухудшающейся социально-экономической и политической обстановки. И сегодня трудно определить, как будет осваивать путч общественное сознание после либерализации цен. В любом случае «восьмеркой» проторена лыжня, по которой завтра будет идти, с нашей точки зрения, значительно легче, а не труднее, как это почему-то представляется многим политикам и политологам. Проигрыш «первопутчистов» не означает проигрыша тех сил, которые намерены и дальше двигаться тем же путем к намеченной ими цели.
Фактор второй. Сорвана ново-огаревская линия. В трактовке консервативных сил эта линия состояла в одновременном развале и СССР, и России. Заключение автономиями договора на одном уровне с
