спокойнее, да и сами чекисты не будут лишний раз вами интересоваться, а то — знаю я их породу, лишь бы разыскать что подозрительно, отследить, доложить, задержать, а в вас подозрительного — с лихвой на батальон шпионов хватит…' С такими выводами Пухова трудно было не согласиться. Все-таки и Анька, и Паша не успели еще окончательно адаптироваться в новом мире, иной раз совершали элементарные ошибки в магазинах и ресторанах, привлекая к себе внимание окружающих. Да и русский язык, вернее местный сленг, отличался от того жаргона, которым пользовались между собой пришельцы. Кстати, в первую очередь практически полным отсутствием русифицированных английских, да и вообще иностранных слов и выражений.
Стоянка, на которую вывела Аньку Александра, была освещена только звездами да сполохами вырывающегося из расположенных под самой крышей окон бывшего цеха разноцветья. Во мраке застывшее скопище автомобилей показалось Аньке чуточку зловещим, как в триллере, когда на ровном, казалось бы, месте создается нагнетающая атмосфера и рождается пугающий зрителя эпизод. Но Саня уверенно, по- хозяйски, тащила Аньку за собой в глубину лабиринта, изредка подсвечивая дорогу ярким лучом света, добываемого из странного брелока, подвешенного к поясу.
— Чумовой фонарик! — похвасталась на ходу Александра. — Наши в сборочном цеху делают, из отходов. Понимаешь, производство слишком тонкое, отходов много, а использовать их научатся разве что лет через пятьдесят, так сами инженеры говорят, вот народ и приловчился фонарики собирать, светильники разные для себя, ну, и для знакомых тоже…
В лабиринте автомобилей Саня передвигалась легко и убедительно, чуть позвякивая своими металлическими 'фенечками' на поясном ремне и изредка всматриваясь в номера машин.
— Я Натахину машинку на глаз плохо помню, она же её сменила недавно, любит новую технику, не то, что я…
— А ты любишь новых людей, — в тон ей подыграла Анька, осторожно, что бы не обидеть и не оттолкнуть от себя девушку, освобождая руку из цепкой и сильно ладони спутницы.
— Люблю, — согласилась Саня и жизнерадостно расхохоталась так, что захотелось поддержать её смех, столько в нем было искренности, веселья и душевности. — У нас ведь новые люди — редкость, варимся в собственном соку, ну, разве что командировочные спасают, у нас же раза три-четыре в год оборудование обновляют, вот и приезжают наладчики, пусковики, даже сами конструкторы заглядывают… Ага, вот она!
Последняя реплика относилась к найденному автомобильчику. В ночной темноте он показался Аньке совсем крошечным, но зато в салоне оказалось уютно и вкусно пахло свежими кожаными чехлами.
Саня наощупь вставила куда-то под рулевую колонку маленький ключик, повернула его, и салон мягко осветился огоньками приборной панели. Несмотря на неказистый внешний вид машинки, панель оказалась похожа на пульт космического аппарата: столько здесь было тумблеров, огоньков- сигнализаторов, циферблатов…
До этого момента Анька как-то не приглядывалась к внутреннему оформлению салонов и особенно приборных панелей тех машин, на которых ей уже довелось поездить в этом мире. Видимо, потому что ездила она не сама, обычно её возили и чаще всего — в компании с Пашей на заднем сидении, да еще и отвлекали-развлекали всякими, к езде не относящимися, разговорами.
Через пару секунд, после мягкого, едва уловимого щелчка заурчал на малых оборотах двигатель, и Саня как-то напряглась, упираясь ногами в педали, будто перед прыжком с трамплина. Медленно, преувеличенно аккуратно и неторопливо выведя машину из общего ряда стоящих, Александра чуток прибавила скорость, вертя при этом головой едва ли не на триста шестьдесят градусов, будто пилот старинного истребителя. Несмотря на такую, довольно странную, манеру водить, уже через полминуты автомобиль свернул со стоянки куда-то в темноту, тут же под колесами оказалось бетонное полотно дороги, и Александра с облегчением вздохнула, включая фары…
— Терпеть не могу чужие вещи портить, — призналась она, будто оправдываясь перед Анькой. — А тут такая теснотища, вот-вот с кем поцелуешься невзначай. А потом перед Натахой неудобно будет, взяла машинку до дома доехать, и не пьяная ведь, что бы очень, а покорежила…
Свет фар выхватывал узкую полосу бетонки, чуть рассеивал мрак вокруг дороги, и Анька, повернув голову, в очередной раз подивилась неожиданному, вовсе не среднерусскому ночному пейзажу за окнами.
— Удивляешься? — заметив ее взгляд, спросила Санька. — Еще бы, тут все приезжие удивляются. Вылитая тундра посреди леса. Те, кто в самой тундре побывал, говорят, что один в один. Да это еще что… вот в 'Белых ключах'…
'Знаешь, там еще к первому термоядерному проекту какую-то лабораторию строить задумали. Ну, лагерь организовали трудовой, зеков привезли, начали копать — бац! Вечная мерзлота. Самая натуральная, здесь, у нас!!! Как, откуда? Ну, всякие ученые, кто допуск имел, гадать стали, но ведь не останавливать из- за этого стройку? Продолжили зеки землю ковырять и докопались до тоннелей… слышала? Нет, правда, не знаешь?
В вечной мерзлоте были кем-то проложены тоннели, причем такие странные, что до сих пор никак не могут понять зачем их проложили? какой техникой? кто? Километраж там просто сумасшедший, и все тоннели — разные: одни круглые, будто какой-то гигантский червяк полз и оставил после себя проход, другие квадратного сечения, некоторые — полукругом, а есть и ромбом… Ни тогда, ни сейчас вырыть такие тоннели мы бы не смогли, техника не та, а тут еще — нигде поблизости нет ни намека на вырытую породу, а холмики там должны бы быть — дай боже!!!'
Рассказывая, Александра то и дело отрывала взгляд от дороги, поглядывая на Аньку, ей очень хотелось произвести впечатление на новую знакомую. И, Анька чувствовала, вовсе не ради того, что бы оказаться с ней вместе в постели, как бывает это обычно у мужчин. Саньке хотелось просто понравиться, оказаться нужной, интересной, завлекательной самой по себе, без сексуального подтекста.
'Как странно тасуется колода, — подумала Анька булгаковскими словами. — Это же я должна из кожи вон лезть, что бы приворожить к себе эту девчонку, что бы оставалась она со мной, откровенничала, рассказывала о своих заботах, о работе, о тех таинственных происшествиях, что случаются у них на отвалах… А выходит совсем наоборот…'
Впереди, примерно в километре, будто вынырнули из темноты, засветились тускловатые огоньки, и Александра, сбавив ход автомобиля до минимума, спросила:
— Давай в магазин заскочим? Дома-то у меня порядок, и поесть найдется, и выпить, но… маловато, если для компании…
— Давай, разве это проблема? — пожала плечами Анька, не уточняя ничего про предполагаемую компанию.
— Конечно, не проблема, вернее, не очень, — сбивчиво пояснила Саня. — А ты можешь на себя взять? Ну, мне, конечно, дадут, но немного, да еще родичам накапают, а потом маманя будет полвыходного пилить, будто я, как алкоголичка, все спиртное, для компании взятое, одна выпиваю…
Несколько неожиданно даже для самой себя, Анька потянулась к девушке и легонько, пока еще чисто по-дружески, чмокнула её в щечку под бледным, белесым гримом.
— Ты лучше скажи, чего брать и сколько, — попросила Анька, — тем более, говоришь, для компании…
— Ну, какая компания, так, парочка подруг заглянет, если смогут, конечно, пополуночничаем, поболтаем, — смутилась Саня, кажется, она не ожидала таких знаков внимания со стороны Аньки, очень уж стремительным получалось сближение: 'буфет-машина-поцелуй'. — Вина какого-нибудь возьми, крепленого, что бы и в голову, и вкусно, может, еще шампанского? или ты только коньяк?
— Себе-то я возьму, что люблю, — постаралась уже деловым тоном успокоить её Анька. — Фруктов взять каких? или посущественнее? Ну, и про сигареты не забыть, кто что курит? А то потом, с утра, будем бычки по пепельницам вылавливать…
Слегка пришедшая в себя после поцелуя и неожиданного для нее согласия Аньки на приглашение подруг, Александра деловито, едва ли не по пунктам, перечислила, что пьют и едят подруги, какие марки сигарет курят. И за этим разговором осторожно остановила машину подальше от входа в придорожный магазин.
