бродячие муравьи. Должен заметить, это очень странно.
Мне не удалось узнать ничего полезного про Хосе, но я приехал в Милхао по делу и поэтому начал расспрашивать местных жителей о том, что меня интересовало. Я сказал, что мне нужна определенная бабочка и что я согласен выложить за нее тысячу милреев. Я был готов показать ее изображение любому, кто захочет посмотреть, а также объяснить, как сделать специальную сеть для ловли бабочек и как следует ею пользоваться. А также как обращаться с бабочками, чтобы ничего не повредить. Я настаивал, что мне требуется определенный вид, причем экземпляр, за который я заплачу, должен быть доставлен в целости и сохранности.
Обитатели Милхао пришли к счастливому выводу, что я не в своем уме, но собирались извлечь выгоду из моего безумия. Они хватали первых подвернувшихся под руку бабочек и тупо тащили мне. Я потратил целый день, объясняя людям с горящими глазами, что сходство с бабочкой, изображенной на моей картинке, не ограничивается одинаковым количеством лапок и крылышек. Но я много раз повторил, что заплачу тысячу милреев принесшему мне бабочку, как две капли воды похожую на ту, что я им показал. С финансовой точки зрения я чувствовал себя совершенно свободно. В последний раз, когда
Хосе Рибейра вернулся. Он был так напряжен, что и представить себе невозможно. Он подергал меня за рукав и сказал:
— Сеньор.
Я схватил его и потащил в гостиницу, где достал из ящика его сокровище.
— Вот, — сердито проговорил я. — Это не мое! Заберите!
Он не обращал на меня никакого внимания. Его отчаянно трясло.
— Сеньор, — пролепетал он и с трудом сглотнул. — Мои друзья… мои друзья, думают, что не смогут поймать бабочку, которую вы ищете. Но если вы скажете им… — Он нахмурился. — Сеньор, прежде чем бабочка родится, она похожа на маленький мягкий орех с червячком внутри?
Это вполне могло сойти за описание кокона. Друзья Хосе — мне сказали, что у него нет никаких друзей, — отличались наблюдательностью. Хосе, похоже, ухватился за надежду, как за соломинку.
— Мои… друзья найдут вам орех, из которого получится бабочка, — сказал он взволнованно. — Если вы скажете, как он выглядит и что собой представляет.
Я заморгал. До сих пор, насколько мне было известно, удалось поймать только трех представителей
— Друг мой, — скептически проговорил я, — на свете существует тысячи самых разных коконов. Я куплю пять штук каждого вида, обнаруженного вами, и заплачу за них по одному милрею. Но только пять одинаковых, вы запомнили?
Естественно, я не думал, что он станет тратить силы на такие глупости, просто мне хотелось, чтобы парень забрал свое золото. Но он снова умчался прочь прежде, чем я успел его остановить. А еще мне показалось, что, когда я предложил ему эту работу, он так обрадовался, словно получил помилование после смертного приговора. В свете дальнейших событий, должен сказать, что это было очень близко к истине.
Я разозлился и решил, что на следующий день сам отвезу ему золото. Кроме того, человек — в особенности полукровка, — хладнокровно отказавшийся от пяти фунтов золота, не может не вызывать интерес. Я договорился, что меня доставят к его ферме на каноэ.
Конечно же, она находилась рядом с рекой. В джунглях бассейна Амазонки нет троп и дорог. Мимо Милхао течет глубокая река, шириной примерно в двести ярдов. Впрочем, она кажется не такой широкой из-за джунглей, обступивших ее берега и наводящих страх на любого нормального человека. Со стороны воды деревья, ползучие растения и лианы выглядят впечатляюще, но дело не только в этом. До путешественника долетают запахи, которым невозможно дать имя, и диковинные непонятные звуки. Ты словно врезаешься в зеленую стену, но ничего не видишь. Ты выбираешься на волю, но оказывается, что тебе так и не удалось ничего узнать. Ты не в силах на них хоть как-то воздействовать. Джунглям на тебя наплевать. В общем, у меня возникло ощущение собственной незначительности.
Нанятые мной гребцы проплыли бы мимо фермы Хосе, если бы он не оказался на берегу и не позвал нас. Хосе рыбачил, и теперь, оглядываясь назад, я вспоминаю, что рядом с ним не лежало никакой рыбы — только несколько обглоданных скелетов. У меня возникло ощущение, что, когда я только заметил Хосе, земля вокруг него была очень темной, но, когда мы причалили, она казалась совершенно обычной. Он ужасно вспотел, но, когда увидел меня, в его глазах вспыхнула надежда.
Я оставил двоих местных жителей покурить и вздремнуть в каноэ, а сам последовал за Хосе в джунгли. У меня тут же возникло ощущение, будто я иду по тоннелю, освещенному приглушенным зеленым сиянием. Повсюду взгляд натыкался на стволы деревьев, ползучие растения и листья. Зеленый цвет здесь победил все остальные. Я заметил пурпурную бабочку с крылышками, украшенными малиновым кантом, которая медленно порхала среди листвы, словно в подводном гроте.
Однако вскоре тропа стала шире, и я увидел дом Хосе. Его вид в очередной раз доказал мне, что человек не нуждается в цивилизации, чтобы жить с удобством. Если не считать хлопчатобумажной одежды, железного котелка и мачете, все остальное на ферме было сделано из даров джунглей и, следовательно, в любой момент могло быть заменено. Для человека, проводящего почти все время в подобных условиях, золото не имеет никакой ценности. Пока он в состоянии таким образом удовлетворять свои нужды, у него не может возникнуть никаких соблазнов. В тот момент мои мысли были почти сентиментальными.
Я вежливо улыбнулся жене Хосе. Она оказалась симпатичной молодой женщиной с правильными чертами лица. Но меня поразило и обеспокоило то, что в ее глазах застыл панический ужас. Она разговаривала, но казалось, будто одновременно она поглощена созерцанием подбирающегося к ней чудовища. У меня сложилось впечатление, что они оба чего-то безумно боятся. Это было так невероятно странно. Однако их сын, смуглый трехлетний мальчуган, выскочивший мне навстречу в чем мать родила, похоже, ничего такого не чувствовал. Он стоял и смотрел на меня широко раскрытыми глазами.
— Сеньор, — дрожащим голосом проговорил Хосе, — вот то, что вы хотели получить, маленькие орехи с червячками внутри.
Он поставил передо мной корзину из плоских зеленых волокон, которую наверняка сплела его жена. Я заглянул внутрь, абсолютно уверенный, что не увижу ничего ценного. Однако моим глазам предстала совершенно невероятная, немыслимая картина — полбушеля коконов!
Хосе каким-то образом удалось их раздобыть меньше чем за двадцать четыре часа. Некоторые представляли собой миниатюрные капсулы, из которых на свет появляются крошечные бабочки с размахом крыльев не больше чем у комара. Другие — мощные, толстые коконы из прочного коричневого шелка. Еще я заметил коконы, внешне ужасно походившие на птичий помет, и такие, которые ловко прячутся в сложенных листьях. Некоторые из них были зелеными — готов поклясться в этом — и могли легко сойти за почки ползучего растения. И…
Нет, такое просто невозможно! Я был потрясен. Бассейн Амазонки до определенной степени изучен, но коконы любого относительно редкого вида насекомых встречаются в двадцать раз реже, чем взрослые особи. А я держал в руках корзину со свежими, живыми коконами! Я не мог поверить собственным глазам, но и не верить тоже не мог. Когда я перебирал коконы, руки у меня дрожали.
— Великолепно, Хосе! — наконец вымолвил я. — Я заплачу, как мы договаривались, — по одному милрею за штуку. Сегодня же отправлю их в Сан-Педро, куплю скот и договорюсь о доставке. Я обещаю!
Однако Хосе не расслабился. Я видел, как он вытирает пот с лица.
— Я… умоляю вас, сеньор, попросите, чтобы они поспешили, — жалобно проговорил он.
Я его практически не слышал. Не выпуская из рук корзинки, я вернулся на берег реки и прижимал сокровище к груди весь обратный путь. О том, что я собирался вернуть Хосе золото, я даже не вспомнил. В гостинице я сразу же приступил к работе.
Первым делом я, естественно, позаботился, чтобы люди, которым я поручил доставку посылки, знали, что в ней не содержится ничего ценного — всего лишь коконы бабочек. Затем я положил внутрь золото Хосе
