Маттиас побледнел.
— Пойдем, поглядим, — прошептал он.
Они побежали к своему дому. Щелочка в стене оказалась тоненькая-претоненькая, ну просто чуть заметная, а внутри была кромешная тьма.
Тем не менее Пелле Маленький заметил крохотные следы спрятавшегося в щелочке змееныша.
— Ну, точно, быть беде! — зловеще повторил Пелле. — Ведь змей уже в доме! А змеи страшно быстро растут.
У Маттиаса мурашки побежали по спине. Вы только представьте себе! Если змей будет все расти и расти, он и в самом деле опрокинет их дом! Тогда и папа с мамой и Филиппа упадут и разобьются.
— Маттиас, иди обедать! — позвала из окна кухни мама.
— Пока! — сказал Маттиас и побежал по ступенькам наверх.
Когда он отворил дверь, у него чуть не лопнули барабанные перепонки, потому что Филиппа ревела, как пароходная сирена.
— Что у нас на обед? — спросил Маттиас.
— Котлеты, — ответила мама.
Тут к Маттиасу снова вернулось хорошее настроение, хотя Филиппа кричала не переставая, а в доме поселился змей.
— Какой длины бывают змеи? — спросил Маттиас за обедом папу.
— Разной, — ответил папа. — Одни в полметра, другие в метр, а некоторые даже около восьми метров.
Они стали разговаривать о змеях. Мама рассказала, что ее отец, дедушка Маттиаса, как-то убил тростью в канаве гадюку.
За всю свою жизнь Маттиас только один раз видел змею, когда они с Пончиком проходили однажды весной под виадуком в Нортуле. Виадук — это такой большой мост через дорогу. И там спала змея. Может, это была вовсе не змея, а обыкновенная велосипедная покрышка, а может еще что-нибудь. Но все равно, они с Пончиком так перепугались, что убежали оттуда без оглядки.
Когда Маттиас с мамой и папой пообедали, настал черед Филиппы. У нее на обед было одно молоко, которое она получала прямо от мамы и обходилась без всяких там стаканов или соломинок.
В доме, наконец, настала тишина.
Тут папа взглянул на Маттиаса поверх газеты и сказал:
— А не пора ли тебе, Маттиас, спать?
В таком случае ничего не оставалось, как только раздеться, натянуть голубую пижаму и залезть в постель!
— Ты забыл вымыть ноги! — напомнила мама.
Пришлось встать и вымыть ноги, хотя от воды они ведь делаются мокрыми, а это так неприятно и вообще ни к чему.
Когда Маттиас снова улегся в кровать, в комнату вошла мама. Она опустила шторы и положила его одежду на голубую скамеечку.
— Спокойной ночи, спи сладко! — сказала она.
— Спокойной ночи, спокойной ночи! — послышался из столовой голос папы.
Потом дверь закрылась, и день кончился.
Уже засыпая, Маттиас вспомнил про змея.
«Ну как можно быть спокойным, если где-то в доме залег змей, и только и делает что растет да растет!»
Не успел он сомкнуть глаза, как ему приснился сон. Ему приснилось, будто змей Пелле Маленького все рос и рос, пока не стал величиной с железнодорожный туннель. Змей лежал и пыхтел, потом стал вертеться и извиваться так, что весь дом затрещал. Вдруг в комнату ворвался Пелле Маленький. На голове у него красовался пустой спичечный коробок, а губы были желтые, как канарейка, — наверное, он опять ел яйцо всмятку.
— Змей стал огромным-преогромным! — заорал Пелле. — И уже достает хвостом до самого бассейна на улице Ванадисвеген! Он занял всю дорогу, и автобусам приходится ездить по тротуару!
Маттиас задрожал от страха в своей кровати. Он хотел убежать, но не смог, — ведь это было во сне!
К счастью, тут закричала Филиппа, и он проснулся. Значит, было десять часов вечера, к этому времени Филиппа успевала проголодаться и потому просыпалась.
«Хорошо, что это мне только приснилось», — подумал Маттиас и снова заснул.
Его разбудило солнышко. Ласковые лучи заглянули в окно и защекотали Маттиасу лицо. Настроение у него было просто замечательное. Сейчас его не пугал даже змееныш Пелле Маленького. «Может, он заполз в какой-нибудь другой дом, — подумал Маттиас. — А Пелле нарочно сказал, что в наш».
И чтобы окончательно в этом увериться, Маттиас, выйдя из дома, тщательно осмотрел щелочку в стене. Там было по-прежнему темно и никаких следов змея.
Маттиас почувствовал себя в полной безопасности. Усевшись на тротуар, он принялся весело насвистывать, а немного погодя поднялся и двинулся к парку Ванадислюнден. Но не прошел и ста метров, как на полной скорости, словно самолет, его нагнал Пелле Маленький.
Оказывается, сегодня Пелле слышал рычание из змеиной норы.
— Там рычали точь-в-точь как змей, чуть громче собаки, но все же не так громко, как тигр.
Маттиас никогда не слыхал, чтобы змеи рычали, но кто их знает! Чувства безопасности как не бывало.
— Как ты думаешь, он уже сильно вырос? — робко спросил он.
— Да метров до четырех-пяти! — сказал Пелле.
— Значит, он не сегодня-завтра перевернет дом!
В ответ на эти слова Пелле радостно захохотал и засунул руки в карманы.
Для Маттиаса настали тревожные дни. Всякий раз, проходя мимо щелочки в стене, он останавливался, заглядывал туда и прислушивался. Но как он ни старался, ни разу ничего не услышал. А вот Пелле Маленький слышал. Всякий раз, когда он проходил мимо змеиной норы, змей рычал и пыхтел.
— Поди, в нем уже сейчас метров семь, не меньше, — говорил Пелле.
До беды оставалось совсем немного, потому что, по словам папы, змеи растут до восьми метров.
— Отчего это я никогда не слышу, чтобы он рычал?! — спросил Маттиас.
— Наверно, он тебя немножко стесняется! — объяснил Пелле.
А потом Пелле Маленький собрался поехать к своей бабушке в Сундбюберг, погостить несколько дней.
— Ты присмотри тут за змеем, пока я буду в Сундбюберге, — попросил он Маттиаса. — Вообще-то мне повезло, что я уезжаю к бабушке. Ведь он, того и гляди, не сегодня-завтра опрокинет дом.
Успокоив таким образом Маттиаса, Пелле укатил в Сундбюберг. Маттиас остался совсем один!
Хоть бы Пончик был дома! Но он уехал в Стренгнес на пятидесятилетие своей тетки и вернется домой не раньше, чем послезавтра. А Утенка все лето не будет!
Вот и пришлось Маттиасу целый день ходить одному и прислушиваться к змеиному шипению и другим жутким звукам. Но только он все равно ничего не слышал. Никто не шипел даже самую малость, и все тут!
Вечером, когда Маттиас ложился спать, дом все еще был цел. И наутро, когда он проснулся, — тоже!
Но вот… когда он сидел за завтраком и ел яйцо, за стеной вдруг послышалось тихое шипение, свист;
