Священник застонал.
— Если бы писарь был более грамотным человеком…
— Я же сказал, — резко выпалил Дрого. — Документы — фальшивка.
Валлон вырвал рукопись из рук священника и отдал ее Геро.
— Давай без церемоний.
Геро встал. У него дрожали руки. Открыв рот, он издал жалостный писк. Откашлявшись, начал снова:
— Приветствуем тебя, благородный господин, да благословит тебя Аллах. Знай, что Сулейман ибн Куталмыш, защитник ислама, правая рука вождя правоверных, эмир Рума, непобедимый командир в армии Храброго Льва…
Ольбек стукнул палкой по полу и сердито сплюнул:
— Я не желаю слушать эту варварскую ахинею! Ближе к делу.
— Милорд, эмир обещает освободить сэра Вальтера в обмен на следующее: пункт 1. Одна тысяча золотых номизм или равная им по весу сумма.
— Каких еще к черту «номизм»?
— Византийские монеты, милорд. Семьдесят две номизмы составляют либру — один римский фунт, что равняется двенадцати английским тройским унциям или шестидесяти фунтам.
Ольбек вцепился пальцами в колени.
— Пункт 2. Десять фунтов чистого балтийского янтаря. Пункт 3. Шесть кусков…
Геро осекся. На лице Ольбека застыло мученическое выражение, какое бывает у человека, борющегося с жестоким запором.
Дрого хихикнул.
— Похоже, Вальтер не пожалел красок, расписывая эмиру наше состояние. Он всегда любил преувеличивать.
Шрам на лице Ольбека стал багровым.
— Шестьдесят девять фунтов золота! Да мое имение не стоит и двадцатой части этой суммы. Боже мой, сам король Вильгельм с трудом бы собрал такие деньги.
— К тому же, — заметил Дрого, — Его Величество не стал бы истощать казну ради освобождения рыцаря, который воевал на стороне еретиков, в то время как его преданные вассалы сражаются за его интересы в Англии.
Маргарет метнула в него злобный взгляд.
— Ты желаешь Вальтеру смерти.
— Он позорит наше имя. Клянусь Богом, если бы я принимал участие в той битве, то скорее бы перерезал себе глотку, но не позволил бы дикарям, пьющим молоко своих кобыл, взять меня в плен.
— Мой сын обречен умереть, — запричитала она.
— Есть другой вариант, — сказал Геро.
Все снова подались вперед.
Геро начинало нравиться быть центром всеобщего внимания.
— В мирное время эмир любит развлечься охотой, в том числе соколиной. Он гордится тем, что обладает самыми лучшими соколами в исламском мире. Он готов заменить предыдущие требования на две пары одинаковых кречетов, столь же белых, как перси девственниц или первый зимний снег.
Леди Маргарет первая прервала всеобщее молчание:
— А что такое кречет?
— Самый крупный, редкий и благородный из соколов. Оперение кречетов бывает от темно-серого до чисто-белого цвета. Наиболее светлые и, соответственно, ценные живут в самом северном краю света, в Гиперборее, на островах Исландии и Гренландии. Португальцы называют их «летрадос», благодаря узорам на их перьях, похожим на буквы. В Византии они известны под названием…
Валлон пнул его ногой.
— То есть мой слуга хочет сказать, что четыре белоснежных кречета обеспечат свободу вашему сыну.
Лицо Ольбека озарилось надеждой.
— Четыре сокола — звучит не так страшно. И сколько же они стоят?
— Наилучшие образцы по цене равняются стоимости двух боевых коней.
Граф поморщился.
— Что ж, я могу пойти на такие траты, чтобы моя леди была счастлива.
— Траты будут намного больше, — сказал Дрого.
В улыбке, с которой он обернулся к Геро, таилась скрытая угроза.
— Скажи-ка нам, грек, а как мы достанем четырех кречетов, белоснежных, как девичья грудь, если они водятся на краю света?
— Сэр, некоторые из них отлетают южнее с наступлением зимы, и их ловят в Норвегии. Король норманнов дарит их другим монархам.
— Тогда я обращусь к Вильгельму с просьбой запросить королевский презент. — Ольбек потер руки. — На том и порешим.
Маргарет, пристально посмотрев на Геро, дернула мужа за рукав.
— Я вижу сомнения в его глазах.
Ольбек тоже их увидел. Улыбка сошла с его лица.
— В чем проблема? Мы что, воюем с Норвегией?
— Кречеты прилетят в Норвегию только в октябре, — вмешался Валлон. — Это слишком поздно. Эмир и его соперник, другой правитель, решили выяснить, чей сокол лучше. Состязание назначено на эту осень.
— И если кречеты не будут доставлены вовремя?
— Полагаю, ваш сын будет продан в рабство. Поскольку эмир хорошо к нему относится, то он, скорее всего, не сделает его евнухом.
Маргарет упала в обморок, но Ольбек успел ее подхватить. Открыв глаза, она посмотрела ему в лицо.
— Мы должны послать свою собственную экспедицию на эти острова.
— Я даже не знаю, где они находятся.
— До Исландии неделя пути от северного побережья Британии, — сказал Геро. — Переход в Гренландию займет еще неделю.
— Они, должно быть, ведут торговлю с цивилизованными странами, — настаивала Маргарет.
— Вы правы, миледи. Каждое лето суда уходят из Норвегии в Исландию, возвращаясь до осенних штормов. Обычно среди прочих товаров есть и кречеты.
— Вот и решение! — воскликнула Маргарет.
— А как переправить кречетов в Анатолию? — спросил Дрого.
Маргарет указала на Валлона.
— Тем же путем, каким пришел этот человек.
— Ему понадобилось полгода, чтобы принести нам кусок пергамента. Только подумайте, сколько времени нужно, чтобы доставить кречетов в Анатолию по суше.
— Есть и другой путь, — заметил Геро. — Его открыли ваши предки, древние скандинавы. Это путь из варяг в греки.
Ольбек нетерпеливо махнул рукой.
— Продолжай.
— Из Норвегии кречеты могут быть доставлены по Балтийскому морю в Новгород, северный торговый центр Руси. Далее по рекам и волоком между ними — на юг, в Киев. Там, в столице русского государства, их можно будет разместить на одном из многочисленных торговых судов, идущих вниз по реке Днепр в Черное море. А от побережья они будут доставлены морем в Константинополь.
Геро видел, как слушатели теряют интерес к его повествованию.
— А уже оттуда, — закончил он слабеющим голосом, — их привезут в Анатолию.
Повисла тягостная тишина. Геро понял, что нарисованные им картины лежат за пределами их
