проснулся. Грянул гром, и комната осветилась голубым сиянием. Роланд в испуге сел на постели.
— Кто здесь? — закричал он.
Геро в волнении закрыл рот ладонью.
— Я ничего не ответил. Моя жена проснулась и теперь жалась к своему любовнику. Я дождался следующей вспышки молнии, и это было последнее, что они увидели. Я не стал продлевать их мучение и отнял их жизни двумя ударами.
Некоторое время Геро не решался нарушить молчание.
— А что же стало с детьми?
— Я собирался убить и их тоже, — ответил Валлон, повернувшись к Геро. — Потеряв честь, будущее, все потеряв, что бы ты сделал на моем месте?
Геро покачал головой.
— Я прошел в детскую. Гроза их разбудила, и старая нянька пыталась их успокоить, качая на руках малыша, того, что еще не родился, когда я уезжал в Испанию. Даже старший меня не узнал и завизжал от страха. Эта нянька вырастила в свое время и меня, потому, наверное, она смогла разглядеть в этом окровавленном вурдалаке своего господина. Она прижала к себе детей и взмолилась о пощаде. Она клялась, что моя жена считала меня погибшим. Роланд соврал ей, что я был ранен в бою и умер в тюрьме. И что он предал мои останки земле. Я подозреваю, что он подкупил эмира, чтобы тот убил меня, но старый лис сохранил мне жизнь на тот случай, если я понадоблюсь ему в каких-то его интригах. Пожилая служанка рассказала мне, что Роланд начал посещать мой дом, чтобы утешать жену в ее скорби. Их отношения становились глубже и… Впрочем, какое это все имеет значение? Я не тронул детей, взял коня и доспехи и уехал. Я направился на восток, намереваясь попасть в Италию. Через три недели я встретил тебя и твоего одноглазого господина.
Геро вцепился пальцами в колени.
— Если бы вы знали, что Роланд обманул вашу супругу, вы бы сохранили ей жизнь?
— Нет, конечно нет.
— Вы что же, ее не любили?
— Ну а это тут при чем?
Приближалось утро.
— Как ее звали?
Валлон покачал головой.
— Это не имеет значения.
XVII
Вэланд проснулся на рассвете унылого серого утра, чувствуя тошноту и озноб. Он лежал, слушая, как в вантах[39] завывает ветер. Кого-то рвало. Закутавшись в одеяло, он стоял, ухватившись за борт, и, щурясь, глядел на нескончаемые барашки. Вокруг не было видно ни земли, ни паруса. Они по-прежнему шли на северо-восток, раскачиваясь на волнах под потоками дождя. Вонь дегтя, сала и блевотины вызвали в нем приступ тошноты. На лбу сокольника выступил холодный пот, и он, вцепившись обеими руками за планширь, вырвал за борт. Когда ему полегчало, он повернул голову, чтобы посмотреть, кто еще стал жертвой морской болезни. Это был Валлон, замерший в такой же жалкой позе, как и он.
В этот день от тошноты страдали все, за исключением Снорри и Сиз. Ее начали брать в море, как только она научилась ходить, и сейчас девушка радостно порхала, словно жаворонок. Несмотря на свои мучения, Валлон не освободил себя от работы и другим сачковать не позволял. Во время стоянки корабля на болотах стыки в обшивке местами разошлись, и Вэланд в свою очередь спустился в трюм вычерпывать воду и конопатить щели просмоленной шерстью. Он двигал балласт, размещая его в правильном порядке, и помогал крепить такелаж. По распоряжению Валлона Снорри и Радульф обучали всех основам мореходного дела. Вэланд освоил азы обращения с парусом, научился уменьшать и увеличивать его площадь, управлять им при боковом ветре. Когда наступил вечер, его все еще мутило от качки, и он, не поужинав, повалился посреди корабля прямо в мокрой одежде. Но без теплой шерсти пса под боком он спал плохо. Охваченный дрожью, Вэланд проснулся под пологом звездного неба. Ветер переменился, принося сухие прохладные воздушные массы с востока. Пса рядом не было. Он сел и тихонько свистнул.
— Он здесь, со мной.
Вэланд подошел к краю трюма. Для ночлега Сиз выделили место под кормовой палубой. Ее глаза сияли бледным отблеском звездного света. Она захихикала.
— Он захотел погреться у теплого тела.
— Хорошо, пусть останется с тобой.
— Ты замерз. Почему бы и тебе сюда не спуститься? Мне нужно с тобой поговорить.
Вэланд оглянулся.
— Нет, меня может стошнить.
Сиз зевнула.
— Бедный Вэланд. Ну, тогда спокойной ночи.
Впереди была целая ночь. Как же поступить с Сиз? Этот вопрос не давал ему покоя. Безусловно, она не может отправиться с ними в такое опасное путешествие, но что же тогда с ней делать? Меньше всего его прельщала перспектива остаться на чужом берегу с девушкой, которую он почти не знает. Сокольник поморщился, вспомнив свой дурацкий ультиматум, сделанный Валлону. Эта глупая выдумка про обещание. Никаких обещаний он ей не давал. Он при этом думал о своей сестре, но Сиз не его сестра. Вэланд смотрел на звезды, медленно передвигающиеся по своим орбитам, и понимал, что он должен ее оставить. Когда Вэланд заявил Валлону о своем решении, он говорил по-французски. Сиз не могла понять того, что они обсуждали, поэтому он как будто и не нарушит своего слова. Она должна понять, что ей не место на корабле. Жестокостью было бы оставить ее здесь. Спасая девушку от нормандцев, он подвергал свою жизнь опасности. Она не может ожидать от него чего-то еще. Чем больше он размышлял на эту тему, тем больше соглашался с Валлоном. Нужно высадить ее на берег при первом же удобном случае. Окончательно решив, что ему надо сделать относительно Сиз, Вэланд завернулся в одеяло и улегся на бок.
Проснувшись на следующий день, он чувствовал себя так, будто заново родился. Валлон позволил ему проваляться допоздна, и солнце, стоявшее уже высоко, согревало ему лицо. Морская болезнь прошла, в голове прояснилось. Вэланд сел. Мелкие брызги пылью взлетали над носом корабля, играя радугами. Вода журчала, ударяясь о борта. Он видел, как слегка изгибается палуба, когда «Буревестник» переваливается через волну. Снорри утверждает, что корабль почти как живое существо. Сокольник встал и оперся о дубовый форштевень, к которому, возможно, прикасался и его дед. Стайка дельфинов сопровождала корабль, штопором вертясь в бурлящей воде, двое из них оседлали волны, расходящиеся от носа «Буревестника».
Позади себя сокольник услышал тихие шаги. Он обернулся, и улыбка сошла с его лица. Сиз подбежала с миской похлебки. Она исполняла все свои обязанности бегом, почти беззвучно ступая босыми ногами. Ее волосы теперь были коротко подстрижены, что только подчеркивало ее девичьи черты лица. И мужская одежда, которая была на ней, едва ли могла кого-то обмануть.
Вэланд принял из ее рук миску. Сиз кивнула, улыбнувшись. Сокольник скрепя сердце произнес:
— Мы пристанем к берегу через день-другой.
Она чуть приоткрыла рот, внимательно глядя на него своими огромными глазами. У нее был вид ребенка, всеми силами стремящегося угодить.
— Ты сойдешь на берег.
— С тобой?
— Нет. Конечно нет, я продолжу путь в Исландию.
Ее глаза наполнились ужасом. Она отошла на несколько шагов назад. Пес, который всюду следовал
