то выше меня!
«Что ты теперь хочешь сделать? – спросила Зофья. – Собьешь меня с ног? Выкрадешь сумку? Хочешь уйти туда, чтобы мне пришлось объяснять твоим родителям, где ты? А как же твои друзья? Тебе придется с ними попрощаться – когда ты снова выйдешь из сумки, они уже окончат колледж, начнут жить отдельно и работать, заведут детей. Они тебя просто не узнают. Твоя мама состарится, а я умру».
«Ну и пусть!» – выпалила я, села в фойе на липкий красный ковер и заплакала. Ко мне подошел человек с металлическим бейджиком, на котором было написано его имя, и спросил, все ли у меня в порядке. Его звали Мисси. А может, это было и не его имя.
«Все хорошо, - ответила Зофья. – У моей внучки грипп».
Она взяла меня за руку, подняла с пола и, поддерживая, вывела из кинотеатра. Мы даже не посмотрели этот дурацкий фильм. Мы больше никаких фильмов вместе посмотреть не смогли. Я вообще никогда теперь не захочу смотреть кино. Потому что я не хочу видеть фильмы с грустными концами, а поверить в счастливые – я не смогу.
«Я знаю, что делать, - успокоила меня бабушка. – Я пойду за Джейком, а ты останешься охранять сумку».
«Ты тоже не вернешься, - возразила я и заплакала еще сильнее. – А даже если и вернешься, мне уже исполнится сто лет, а Джейку так и останется шестнадцать».
«Все будет хорошо», - уверила она меня. Если бы я только могла описать вам, какая она была тогда красивая! И не важно, обманывала она меня или на самом деле знала, что все наладится. Главное – то, как она выглядела, когда говорила мне это. Бабушка с непоколебимой уверенностью – или всем мастерством опытной лгуньи – сказала: «Все получится. Но сначала нужно сходить в библиотеку. Кое-кто из-под холма дочитал детектив Агаты Кристи – надо ее вернуть».
«Мы пойдем в библиотеку? – спросила я. – Тогда уж лучше пошли домой – сыграем в «Скраббл»». Вы, наверно, думаете, что я это сказала с сарказмом – это и был сарказм. Но Зофья внимательно на меня посмотрела. Она знала, что если в моих словах появился сарказм, я снова могу трезво мыслить. О том, что у меня был свой собственный план, она тоже догадывалась. Он был похож на ее, с той лишь разницей, что в сумку должна была пойти я. А над тем, как это провернуть, я еще думала.
«Можно и поиграть, - согласилась она. – Не забывай, когда не знаешь, что делать, «Скраббл» не повредит. Это нисколько не хуже гадания по И-Цзин или чайным листьям».
«Только, пожалуйста, давай быстрее», - попросила я.
Зофья взглянула на меня: «Женевьева, у нас море времени. Запомни это, если действительно хочешь следить за сумочкой. Нужно запастись терпеньем. Ты умеешь быть терпеливой?»
«Я постараюсь», - ответила я. Правда, стараюсь, бабушка. Очень стараюсь. Но ведь так нечестно! Джейка ждут захватывающие приключения, он беседует с говорящими зверями, и, кто знает, может, учится летать, а какая-нибудь прекрасная девушка из-под холма, которой три тысячи лет, учит его свободно разговаривать на бальзацивурлекистанском языке. Могу поспорить, она живет в доме на куриных ножках и просит Джейка сыграть на гитаре. Может быть, ты ее даже поцелуешь, Джейк, ведь она тебя околдовала. Но что бы ты ни делал, не заходи в ее дом. Не засыпай на ее постели. Возвращайся скорее, Джейк, и принеси с собой сумочку.
Я терпеть не могу книги и фильмы, где главный герой уезжает из дома навстречу приключениям, а его девушка должна остаться одна и ждать его. Я феминистка. Я выписываю феминистический журнал «Буст» и по нескольку раз смотрю «Баффи, истребительница вампиров». Так что не верю я во всю эту фигню.
Мы и пяти минут в библиотеке не пробыли, а бабушка уже нашла биографию астронома Карла Сагана и запустила ее в сумку. Она определенно пыталась выиграть время. Зофья хотела придумать что-нибудь, чтобы помешать мне исполнить план, который я вынашивала. Интересно, что я, по ее мнению, задумала? Возможно, ее предположения были гораздо лучше того, что приходило в голову мне.
«Не надо!» - предупредила я.
«Не волнуйся, - отмахнулась она. – Никто же не смотрел».
«Да мне все равно, что никто не видел! Вдруг Джейк там в лодке сидит или собрался уже выходить, а ты попала книгой прямо ему по голове!»
«Сумочка устроена совсем не так, - возразила она. – Все равно, поделом ему».
Тогда-то к нам и подошла эта библиотекарша. На ней тоже был бейджик с именем. Меня уже тошнило от людей с бейджиками, так что я даже не собираюсь писать, как ее звали. «Я все видела», - сказала она.
«Ну и что?» - ответила Зофья и улыбнулась так, будто она была королевой библиотеки, а библиотекарь обратилась к ней с петицией.
Библиотекарша уставилась на Зофью. «Я вас знаю, - в ее голосе прозвучали нотки благоговейного ужаса, словно она увидела снежного человека.- Ваша фотография висит у нас на стене в кабинете. Вы Зофья Свинкс, и вам не разрешается брать здесь книги».
«Но это же просто смешно!» - воскликнула бабушка. Она была, по крайней мере, на полметра выше библиотекарши, и мне даже стало немного жаль эту женщину. Как-никак, а Зофья только что стащила книгу, которую дают на одну неделю, и вернуть ее она может лет через сто. Мама всегда мне говорила, что защищать от Зофьи других людей – моя прямая обязанность. Думаю, прежде чем стать хранителем сумки, я стала хранительницей бабушки.
Библиотекарь изловчилась и выхватила у Зофьи сумочку. Она хоть и была маленькой, но силы ей не занимать. Она дернула сумку, и бабушка споткнулась и упала, ударившись о стол. Я не могла поверить своим глазам! Все, кроме меня, следили за сумочкой Зофьи. Ну, что за хранительница из меня получится?
«Женевьева, - позвала бабушка, крепко сжав мою руку. Я повернулась к ней – она выглядела бледной и обессиленной. – Мне очень жаль, что все так вышло. Скажи это своей маме».
Потом она еще что-то сказала, думаю, по-бальзацивурлекистански.
«Я видела, что вы положили книгу сюда. В сумку», - пробормотала библиотекарь. Она ее открыла и заглянула внутрь. Оттуда послышался ужасный яростный вопль, длинный, одинокий и полный отчаяния. Я бы ни за что не хотела услышать его еще раз. Все в библиотеке оторвались от своих книг и посмотрели на нас. Библиотекарь начала задыхаться и отбросила сумочку подальше от себя. Из ее носа тонкой струйкой вытекла кровь и закапала на пол. Первое, что мне пришло в голову – нам всем повезло, что сумка закрылась, когда упала. Потом я попыталась понять, что же все-таки сказала Зофья. Я не очень хорошо говорю по-бальзацивурлекистански, но, кажется, она сказала: «Цифры. Глупая библиотекарша. Нужно позаботиться о собаке». Вот что, наверное, произошло. Может быть, часть Зофьи оказалась с псом без шкуры, и она с ним боролась и победила, и закрыла сумочку. А, может, она с ним подружилась. Она ведь кормила его попкорном, когда ходила в кино. Кто знает, вдруг она и сейчас в сумке.
А в библиотеке случилось вот что – Зофья вздохнула и закрыла глаза. Я помогла ей сеть на стул, но думаю, ее уже не было с нами. Я ехала с ней в машине скорой помощи, когда она, наконец, приехала. Клянусь, я о сумке даже и не вспомнила, пока мама не пришла. Я молчала. Я оставила ее в больнице с Зофьей, которая была на аппарате искусственного дыхания, а сама со всех ног бросилась обратно в библиотеку. Но она уже закрылась. Тогда я опять побежала в больницу. Но ведь вы же уже знаете, что случилось? Зофья умерла. Я просто не могу писать об этом. Моя высокая, забавная, прекрасная бабушка, которая воровала книги, играла в «Скраббл» и рассказывала всякие истории, умерла.
Но вы же ее не знали. Вам, наверно, интересно, что стало с сумкой. Куда она подевалась. Я по всему городу расклеила объявления, будто сумочка Зофьи была какой-нибудь потерявшейся собакой, но никто так и не откликнулся.
Вот и вся история. Я вовсе не жду, что вы мне поверите. Вчера вечером Наташа и Натали пришли ко мне в гости, и мы играли в «Скраббл». Они вообще-то не очень любят эту игру, но им кажется, что они должны меня как-то приободрить. Я выиграла. Когда они ушли, я перевернула все пластинки с буквами и стала собирать их в кучки – по семь в каждой. Я хотела задать вопрос, но мне так трудно был сформулировать какой-то один. Ответы тоже получились не самыми лучшими, поэтому я решила, что это были не английские, а бальзацивурлекистанские слова.
Один раз у меня даже что-то вышло. Сначала я составила «кириф» – это значит «радостная весть».
