грабительским походам египетской армии в Ханаан. Получив в свое полное распоряжение не только дельту Нила, но и все Нижнее царство, аморейские вожди больше не нуждались ни в свободных пастбищах, ни в продуктах земледельцев и изделиях горожан. К тому же далекие походы на восток или запад могли спровоцировать неожиданное нападение их главных врагов — фиванских фараонов. Не исключено, что миролюбие гиксосов объяснялось наличием именно такой угрозы с юга, которая постоянно удерживала их от заморских авантюр. Однако более вероятно другое: многие города южной и центральной Палестины находились в союзнических отношениях с гиксосскими фараонами. Данные археологических раскопок свидетельствуют об установлении в Палестине новой культуры — культуры средней бронзы (2000–1550 гг. до н. э.), которая была принесена с севера аморейскими племенами. Форма и цвет керамики указывают на связь этой новой культуры с Сирией и северо-западной Месопотамией, откуда собственно и пришли эти аморейские племена. Формы личных имен говорят о преобладании в это время аморейского населения и в Сирии и в Палестине. Таким образом, гиксосские фараоны имели дело в Ханаане со своими соплеменниками, такими же амореями, как и они.
И в Палестине, и в нильской дельте происходили аналогичные процессы — оседание части полукочевых амореев на землю. Население гиксосской столицы Авариса и многих городов Ханаана было одним и тем же — аморейским. Этническая близость и племенные связи сыграли главную роль в установлении союзнических отношений между гиксосами Египта и аморейским населением Ханаана. Не следует забывать, что будучи изгнанными из Египта, гиксосы искали спасения и поддержки именно в Палестине, в южном городе Шарухен, который был одним из их союзников. Вероятно, эти союзнические отношения были построены на племенном родстве. Здесь уместно напомнить, что, согласно Библии, древнееврейским племенам, пришедшим в Ханаан из Египта, было запрещено воевать с эдомитянами, моавитянами и аммонитянами, жившими в Заиорданье, так как все они состояли в родстве с древними евреями. И это несмотря на враждебное отношение этих родственных народов и как минимум 430-летний перерыв в общении с ними! Одним словом, если Ханаан представлял собой дружественный, и более того, родственный тыл для гиксосских фараонов, то их власть в северном Египте являлась гарантией от любой египетской агрессии для Ханаана. Взаимовыгодный симбиоз гиксосов Египта и амореев Ханаана способствовал экономическому и культурному подъему Палестины.
Внешняя политика гиксосских фараонов была мирной не только в восточном, азиатском, направлении, но и на западе. Они, в отличие от фараонов XII династии, не пытались захватить Ливию и терпимо относились к ливийским поселенцам в западной части нильской дельты. Главной проблемой для гиксосов были южные (фиванские) фараоны. Формально те признавали верховную власть Нижнего царства и даже платили ему дань, но ни для кого не было секретом, что фараоны Верхнего царства всегда претендовали на гегемонию над Египтом и военное столкновение с ними являлось лишь вопросом времени. Как бы то ни было, несмотря на свое военное превосходство, гиксосы были достаточно терпимы к своим потенциальным врагам. Они не подвергли разгрому Верхнее царство и оставили достаточно широкую автономию южным фараонам. Вероятно, отсутствие гегемонистских и империалистических устремлений у гиксосов объяснялось их аморейским, полукочевническим происхождением. Они не стремились к строительству грандиозных пирамид и храмов, не пытались захватить как можно больше чужих земель и городов, их двор не отличался пышностью и богатством. Примечательно, что даже фиванские фараоны, изображавшие себя защитниками Египта, не могли обвинить их в жестоком отношении к египтянам и к захваченным пленным. Хотя задним числом фараоны Нового царства и приписывали гиксосам всевозможные разрушения, в действительности политика гиксосов была не только миролюбивой и терпимой, но даже либеральной, если это определение можно применить к правителям XVII–XVI вв. до н. э. Похоже, что интересы гиксосов были направлены больше всего на самих себя. Единственной областью, вызывавшей у них живой интерес, являлась, пожалуй, торговля с другими странами. Мы имеем археологические свидетельства активных торговых отношений не только с Ханааном и Сирией, но и с Месопотамией, Малой Азией и крито-микенским миром. Гиксосы умудрились наладить торговлю даже с Нубией, несмотря на активное противодействие фиванских фараонов, контролировавших все караванные пути в том направлении.
Гиксосский Египет представлял собой интересное сочетание сразу двух государств — аморейского и египетского. Аморейское находилось в нильской дельте, а египетское — в нильской долине, причем верховная власть над тем и другим принадлежала аморейским племенным вождям. Почему аморейские племена обосновались исключительно в дельте Нила и не пытались подняться выше по реке вдоль нильской долины? Вероятно, свободные орошаемые земли имелись только в дельте, а не в густонаселенной долине. Правда, если бы гиксосы были такими жестокими завоевателями, как их изображает Манефон, то они бы превратили поля египетских крестьян в пастбища для своего скота. Однако никто, даже враги гиксосов — фиванские фараоны, в этом их никогда не обвинял.
Вместе с тем четкое территориальное разделение на аморейскую и египетскую части имело и негативную сторону. Оно сделало невозможным слияние амореев с местным населением, что собственно произошло в Сирии, Ханаане и Месопотамии. Мы знаем из документов, найденных в архивах городов Мари и Алалаха, что западносемитские племена амореев с конца III тыс. до н. э. установили полную гегемонию над Месопотамией, Сирией и Ханааном. Повсюду там появились аморейские государства. Например, Вавилон в центральной Месопотамии, Ларса и Эшнунна в южной Месопотамии, Ямхад в северной Сирии, Катна в центральной Сирии и Хацор в северном Ханаане. И везде амореи очень быстро усвоили культуру местных жителей и слились с ними. За каких-нибудь полтысячелетия, с 2100 по 1600 гг. до н. э., амореи настолько растворились среди родственного им семитского населения, что утратили всякие отличительные черты. Совершенно иную картину представлял гиксосский Египет. Там амореи, за исключением египтизированной племенной верхушки, все время сохраняли свой язык и культуру, которые существенно отличались от местных. Этим фактором воспользовались фиванские фараоны из Верхнего царства, чтобы придать своим войнам с гиксосами национально-освободительный характер. Это же обстоятельство способствовало разрушению аморейского государства в дельте Нила и изгнанию аморейских племен из Египта, чего не было ни в одном аморейском государстве Месопотамии, Сирии и Ханаана.
Что представляли из себя гиксосы в организационном плане? Тот факт, что они принадлежали к западносемитским племенам аморейского происхождения, то есть были этнически однородны, еще не означает, что они были объединены в единый племенной союз. Скорее, наоборот, они представляли собой довольно аморфное образование из различных аморейских племенных групп, пришедших в разное время в Египет. Видимо, существовал какой-то совет вождей, который координировал общую политику амореев и решал их внутренние конфликты и проблемы. В таком совете задавали тон не просто вожди, а главы целых племенных групп, такие, как патриарх Авраам, который был «региональным» вождем в южном Ханаане. Возможно, один из таких аморейских региональных вождей стал первым гиксосским фараоном в Египте. Трудно сказать, как в дальнейшем передавалась власть. Была ли она наследственной, то есть передавалась сыновьям первоначально избранного аморейского вождя, или совет аморейских вождей избирал из своей среды каждый раз нового гиксосского фараона? Пример библейской «семьи» свидетельствует, что полномочия Исаака, сына Авраама, были существенно уже, чем у его отца. Если Авраам признавался верховным вождем всей южной группы, то власть Исаака распространялась только на южные древнееврейские племена и эдомитян. В свою очередь, власть Иакова ограничивалась лишь несколькими древнееврейскими коленами. Если власть гиксосов переходила по наследству, то с каждым разом ее база сужалась, так как далеко не все аморейские племена могли принять власть тех, кого они не избирали. Полная поддержка была гарантирована только со стороны своих собственных племен и кланов. Если же все гиксосские фараоны выбирались из племенных вождей, то их власть была условной, а не абсолютной и, следовательно, лишена должной централизации, поэтому существование параллельных династий было неизбежным. В обоих случаях правление гиксосов в Египте было заранее обречено на поражение — либо из-за резкого сужения их племенной базы, либо из-за отсутствия крепкой центральной власти, необходимой для эффективного управления государством и обороны. Не надо забывать, что гиксосам противостояло сильное Верхнее царство, которое в отличие от аморейской племенной вольницы имело давние традиции централизованной власти, передававшейся по наследству.
