кочевых амореев, хотя таковыми себя не признавали и в борьбе за овладение Ханааном долгое время с ними враждовали. Одним словом, этнически новые переселенцы были очень близки жителям Северного царства и отличались от них лишь арамейским языком и культурой. Но арамейцы не были чужими для израильтян: они являлись не только их ближайшими соседями, но и составной частью жителей севера страны — Голанских высот и даже верхней Галилеи. Позднее, в период Второго Храма, арамейский язык вообще стал доминировать практически на всей территории Палестины.
Небиблейские источники говорят о еще одной группе жителей, которую ассирийцы привели на поселение в Самарию. В одной из своих надписей ассирийский царь Саргон II утверждает следующее: «Я разбил племена Тамуд, Ибадиди, Марсиману, и Хаяпа — арабов, живущих далеко в пустыне, которые не знают господина над собой, и которые еще не приносили дань ни одному из царей. Я увел оставшихся в живых из них и поселил в Самарии»[54]. Очевидно, речь шла о какой-то группе мидьянских племен, которые стали известны впоследствии как арабы. В этническом отношении они представляли собой кочевых амореев и отличались от остальных поселенцев только в культурном и социальном плане. То обстоятельство, что Библия совершенно не упоминает о них, говорит о том, что численность их была крайне невелика.
Ассирийцы поселили жителей месопотамских и сирийских городов не только в самой Самарии, но и по всей области колен Эфраим и частично Менаше, поэтому слово «Самария» стало обозначать не только столицу бывшего Северного царства, но и территорию этих двух племен, которая превратилась в отдельную ассирийскую провинцию Самерина.
Новые поселенцы принесли с собой и культы языческих богов, которым они поклонялись на своей прежней родине. В большинстве своем эти боги представляли собой разновидности тех же ханаанских и аморейских божеств, которые были известны и на территории израильских племен. Правда, некоторые языческие верования были характерны только для Месопотамии, например культ бога смерти Нергала, центром поклонения которому являлся месопотамский город Кута. Очень скоро под влиянием оставшихся в Самарии израильтян пришельцы стали усваивать и яхвизм. Этот процесс ускорился, когда ассирийцы разрешили вернуться израильским священнослужителям в религиозный центр в Бейт-Эле. Носители традиции объясняют это тем, что новые поселенцы «не чтили Господа; и Господь посылал на них львов, которые убивали их. И донесли царю ассирийскому, и сказали: народы, которые ты изгнал и поселил в городах Самарии, не знают законы Бога той земли. И повелел царь ассирийский, и сказал: отправьте туда одного из священников, которых вы выселили оттуда; пусть пойдет и живет там, и он научит их закону Бога той земли. И пришел один из священников, которых выселили из Самарии, и жил в Бейт-Эле, и учил их, как чтить Господа» (4 Цар. 17:25–28).
Независимо от того, какие причины или поводы существовали для возвращения израильских священнослужителей, этот библейский эпизод подтверждает очень важное обстоятельство: деятельность яхвистского центра в Бейт-Эле была полностью восстановлена и новые поселенцы стали исповедовать яхвизм наряду с поклонением собственным богам. Об этом политеизме библейский текст свидетельствует следующим образом: «Народы эти чтили Господа, но служили и идолам своим» (4 Цар. 17:41). В дальнейшем аарониды из Южного царства не раз использовали и политеизм жителей Самарии, и особенности северного яхвизма, и факт смешения израильтян с новыми поселенцами, чтобы отрицать за ними право считаться наследниками «дома Иосифа», а следовательно, претендовать на лидерство среди потомков древнееврейских племен. Большей частью эта критика была несправедливой и необъективной. В действительности в период Первого Храма политеизм был распространен повсеместно и был характерен не только для самаритян и жителей бывшего Северного царства, но и для Иудеи тоже. В большинстве своем яхвисты и Северного и Южного царств представляли из себя таких же политеистов, как и самаритяне, поклоняясь одновременно двум, а то и нескольким богам сразу. И ситуация в Южном царстве была нисколько не лучше, чем в Северном. Объясняя падение Самарии идолопоклонством ее жителей, Библия тут же свидетельствует, что «и Йеуда также не соблюдал заповедей Господа, Бога своего, и поступал по обычаям израильтян, как поступали они» (4 Цар. 17:19).
Что касается позднейших обвинений ааронидов в этнической нечистоте самаритян, то они выглядят, мягко говоря, несерьезно на фоне полного смешения иудеев с ханаанеями, йевусеями, перизеями, кениями и кеназитами южного Ханаана. Главная причина неприятия самаритян иудеями объяснялась все тем же традиционным соперничеством между Йеудой и Эфраимом за гегемонию над потомками древнееврейских племен.
После падения Северного царства продолжателем истории «дома Иосифа» становятся самаритяне, потомки Эфраима и Менаше, смешавшиеся с поселенцами из сирийских и месопотамских городов. Союз северных племен навсегда перестает существовать, и Южное царство начинает борьбу за присоединение к себе их территорий и населения. Правда, пока существовала Ассирия, и земли северных колен представляли собой пять ее провинций, речь могла идти о распространении на эти территории только религиозного влияния. Но после разгрома Ассирии иудейский царь Иосия устанавливает там на короткое время и свою военно-политическую власть. Он уничтожает все языческие святилища и пытается распространить свои религиозные реформы на территорию северных племен. Однако приход египтян, а затем вавилонян кладет конец власти Иудеи, и земли северных колен становятся частью Нововавилонского царства.
Глава XI
Иудея — наследница «дома Иакова»
Конфронтация с Израилем. Вторжения египетских армий
Сын Соломона Рехавам (931–914 гг. до н. э.) стал первым чисто иудейским царем, власть которого распространялась только на территорию собственно Иудеи. Семнадцать лет правления этого царя никак нельзя назвать удачными для Иудеи. Самым большим политическим провалом Рехавама оказалась его неспособность договориться с северными племенами и предотвратить их обособление в Израильское царство. Уже само по себе отделение израильтян превратило Иудею в заурядное палестинское государство и положило конец имперским амбициям династии давидидов. Мало того, образование двух древнееврейских царств сразу привело к хроническому конфликту между ними из-за земель южных хивеев. Как известно, на них претендовали два древнееврейских колена — северное Биньямин и южное Йеуда. Что касается самих южных хивеев, то они, безусловно, предпочитали Иудею и всегда обращались за помощью к ней, чтобы противостоять давлению биньяминян. В правление Саула спорные области были переданы его соплеменникам — биньяминянам, но когда к власти пришел Давид, он возвратил хивеям их права и земли, причем таким образом, что значительная часть территории колена Биньямин отошла под контроль племени Йеуда. Пока все конфликтовавшие стороны находились в границах одного царства и под властью одного царя, их территориальный спор пребывал в подспудно тлеющем состоянии, но после разделения северных и южных племен он вспыхнул с новой силой, и оба царства стали претендовать на земли биньяминян и южных хивеев.
Второй серьезной неудачей Рехавама стали его поражения в войне с Израилем. Оправдывая неудачи царя в его отношениях с северными племенами, носители традиции дают понять, что они объяснялись не просчетами политики, а волей Господа, желавшего наказать царскую династию за идолопоклонство: «И было слово Божие к Шемайе, человеку Божию, и сказано: Скажи Рехаваму, сыну Соломона, царю иудейскому, и всему дому Йеуды и Биньямина, и прочему народу: Так говорит Господь: не поднимайтесь на войну с братьями вашими, сынами Израиля; возвратитесь каждый в дом свой, ибо от Меня это было. И послушались они слова Господня, и пошли назад по слову Господню» (3 Цар. 12:22–24).
Войной между Иудеей и Израилем воспользовались внешние враги древнееврейских царств. Египетский фараон Шешонк с огромной армией вторгся в Палестину и осадил иудейские города.