царя и кончить дело миром. Вторая война с ассирийцами, которая имела куда более серьезные последствия для Иудеи, относится к 701 г. до н. э., уже ко времени царствования Синахериба. Согласно этой точке зрения, повествования об этих разных военных кампаниях со временем наложились одно на другое и превратились в нынешнюю библейскую летопись о войне с Ассирией. Однако известные нам ассирийские источники не поддерживают эту версию и говорят лишь об одной войне — о походе Синахериба против Иудеи. Вместе с тем надо признать, что в некоторых очень плохо сохранившихся ассирийских хрониках времен Саргона II действительно упоминается Иудея как данник, с которым Ассирия имела какие-то проблемы; поэтому нельзя отрицать, что Хизкия уже тогда пытался освободиться от власти этой державы. Но, судя по всему, он своевременно отказался от прямой конфронтации с ней и избежал разрушения страны[57]. В книге Паралипоменон есть неясное упоминание о том, что Иудее грозила серьезная военная опасность, которая так и не осуществилась: «И был на него (Хизкию. —
Общий итог правления Хизкии был неутешительным. От своего отца-«идолопоклонника» он унаследовал, хотя и зависимую от Ассирии, но процветавшую страну, а оставил ее разрушенной и отягощенной еще большей, чем прежде, данью. Его попытки освободиться от власти Ассирии оказались тщетными и привели лишь к гибели и пленению значительной части населения, а также к разграблению и опустошению Иудеи. Хизкии не только не удалось присоединить к себе территории бывшего Израильского царства, но он потерял и собственные земли — западную Шфелу, которую ассирийцы отдали своим союзникам филистимлянам. Его религиозная реформа имела весьма противоречивые результаты. Она сделала культ Яхве единственно разрешенным или «легальным» в стране, а ааронидов и левитов — его единственными законными служителями. Тем самым она безмерно усилила и без того могущественную священническую организацию. Но принудительная консолидация иудейского общества вокруг яхвизма, унификация религиозных верований и службы вызвали недовольство и напряжение в стране, так как многочисленные последователи других культов оказались вне закона, а их жрецы — без куска хлеба. Запрет жертвоприношений на местах больно ударил и по сторонникам культа Яхве в отдаленных районах Иудеи: отныне они были вынуждены терять немало времени и средств на дорогу в иерусалимский Храм. Хотя в целом политика Хизкии была неудачной и принесла немалые беды стране, именно благодаря ему в религиозной и духовной сферах жизни иудейского общества произошли очень важные сдвиги в сторону подлинного монотеизма. Впервые на древнем Востоке, как и вообще в мире, идея монотеизма получила реальное воплощение в масштабе целой страны — и это в эпоху повсеместного господства языческих культов и идолопоклонства! Ни один из иудейских царей до него, включая самого Давида, не сумел столь последовательно и настойчиво претворять в жизнь монотеистический яхвизм, как это делал Хизкия, поэтому его заслуги в интеллектуальном и духовном преображении общества несомненны. Одним словом, достижения Хизкии относились к области духа и веры, и именно благодаря им он остался в памяти носителей традиции уважаемым и благочестивым царем, несмотря на все его военные и политические просчеты. К его заслугам следует добавить и то, что в период его правления был положен конец расколу между ааронидами южных племен и левитами северных, хотя соперничество между ними внутри единого священнического сословия продолжалось еще долго.
Падение Израильского царства оказало серьезное влияние на экономику и демографию Иудеи. Уже в годы царствования Хизкии из более развитого и культурного севера, разоренного ассирийцами, пришли большие массы экономически активного населения, что привело к быстрой трансформации Иудеи. Согласно данным израильских археологов, за несколько десятилетий после падения Самарии население Иерусалима выросло в 15 раз, а его площадь увеличилась в 10–12 раз; город был обнесен новыми, более мощными стенами. Быстрый рост коснулся и другого крупного города — Лахиша. Результаты раскопок свидетельствуют о резком увеличении количества городов и сельскохозяйственных поселений как в самой плодородной долине страны — Шфеле, так и в более засушливых районах южнее Иерусалима[58]. Нет сомнения, что в конце VIII в. до н. э. Иудея переживала «демографический взрыв», сопровождавшийся быстрым развитием ее экономики, и главной причиной ее процветания был приход части населения с территории бывшего Израильского царства. Вторжение ассирийской армии прервало этот процесс и отбросило Иудею во всех отношениях назад. Однако позднее, после ухода ассирийцев из страны, ее развитие снова ускорилось, правда, в отличие от периода, предшествовавшего войне с Ассирией, рост населения и экономики происходил не столько в районе Шфелы, сколько в областях, расположенных к югу от Иерусалима.
Культовый либерализм и политика мира Менаше
Наследником Хизкии стал его 12-летний сын Менаше. Тот факт, что 54-летнему царю наследовал столь юный сын, без сомнения, далеко не самый старший, вызывает подозрение, что передача власти произошла отнюдь не гладко. К сожалению, библейские источники ничего не сообщают ни о том, кто был регентом несовершеннолетнего царя, ни о тех, кто поддерживал его кандидатуру на престол. Однако у нас есть все основания полагать, что на этот раз могущественные аарониды проиграли, так как правление Менаше (698–643 гг. до н. э.) представляло собой полное отступление от всего того, за что боролся Хизкия. Новый царь отказался и от идеи монотеизма, и от всяких попыток освободиться от власти Ассирии. Он предпочел пойти по стопам своего деда-«идолопоклонника», а не отца-«праведника».
Книги Царств и Паралипоменон, повествующие о царствовании Менаше, в самых мрачных тонах описывают его пристрастие к языческим культам: «И снова устроил он высоты, которые уничтожил Хизкия, отец его, и поставил жертвенники Баалу, и сделал Ашейру, как делал Ахав, царь израильский; и поклонялся он всему воинству небесному, и служил ему… И построил он жертвенники всему воинству небесному в обоих дворах дома Господня; и провел сына своего через огонь, и гадал, и ворожил, и завел вызывателей мертвецов и чревовещателей; много сделал неугодного в очах Господа, чтобы прогневить Его» (4 Цар. 21:3, 5–6). Как дерзкий вызов всем ааронидам и левитам, в иерусалимском Храме был установлен идол Ашейры, которой поклонялся Менаше. Налицо был откровенный антияхвистский переворот, положивший конец всей религиозной реформе Хизкии.
И все же библейские книги далеко не одинаково оценивают правление Менаше. Если книга Царств изображает его злостным идолопоклонником в течение всех лет его царствования, то Паралипоменон делит годы его власти на два периода: первый — до заточения его ассирийцами в тюрьму по обвинению в измене, и второй — после освобождения из ассирийского плена. Первый период Паралипоменон оценивает столь же негативно, как и книга Царств, но во втором периоде она изображает царя уже раскаявшимся грешником, говорит о крутом переломе в его взглядах, об отказе от идолопоклонства и возвращении к служению Господу. Интересно, что помимо идолопоклонства книга Царств обвиняет Менаше в массовых убийствах невинных людей: «И еще пролил Менаше очень много невинной крови, так что наполнил ею Иерусалим от края до края, и это кроме того греха, в который он ввел Иудею — делать неугодное в очах Господних» (4 Цар. 21:16).
Однако Паралипоменон странным образом молчит об этом казалось бы вопиющем преступлении. Учитывая, что первый источник, книга Царств, создавался преимущественно левитами из Северного царства, а второй — ааронидами из Южного, следует признать, что эти две группы яхвистских священнослужителей, объединенных Хизкией в одно сословие, по-разному оценивали Менаше. Скорее всего, это было связано с различным отношением самого Менаше к «своим» ааронидам и «пришлым» левитам, чего избегал делать Хизкия. Как прагматичный политик, Менаше в дальнейшем сумел преодолеть свой конфликт с ааронидами, что подтверждается и текстом из книги Паралипоменон: «И узнал Менаше, что Господь есть Бог… И низверг чужеземных богов и идола из дома Господня, и все капища, которые он соорудил на горе дома Господня и в Иерусалиме, и выбросил их за город. И восстановил жертвенник
