А мальчику особенно отец нужен.
Нет, за лекарством я, конечно, сбегал. Когда эпизод дописал. Она на меня посмотрела и спросила:
– Может, пока у меня эта штука, я к маме перееду?..
Я, конечно, возмутился. Но как-то неубедительно. Поэтому помог собрать ей вещи. Заодно и зимние. Вызвал такси.
– Болезнь хроническая, – сказала она.
– Да ты что?! – возмутился я. – Ну полгодика… Год, на крайний случай… Я с Сергеем Семенычем говорил… Да, ты двести рублей на хозяйство оставляла… Сейчас принесу.
А когда принес, она уже уехала.
А болезнь действительно была хроническая. Я знал. Поэтому чего ждать полгодика, в крайнем случае год. Зазря за квартиру платить. Вот я домой и вернулся. Ребенок должен расти в полноценной семье. Особенно мальчик. Мальчику отец нужен.
– Ну, вспомнил? – спросила Лера.
– Да вспомнил… Конечно вспомнил… Я ж к тебе еще в Герцена приезжал.
– Нет, Мишенька, ты не приезжал… Ты хотел приехать… Но у тебя времени не было. Ты сценарий писал…
Это она зря. Работа – мой конек. Особенно сценарии. Сколько же их я написал! Но этот был особенный. Мне его из-за бугра заказали. Из Норвегии Собственно говоря, сценариев было двадцать. По пятьсот долларов за штуку. Маленькие сценарии такие. Минута. Мультипликационные. Комедийные. Порно. Очень почетно. Десять штук получил. И десять лет они у меня лежали. И десять лет я ждал, когда за ними придут. И за мной. В те годы работа за наличные доллары как-то не поощрялась. Сейчас помню только один.
Идет женская велогонка. Все едут очень быстро. Ритмично елозят женские задницы. Только одна елозит как-то медленно. Потом начинает елозить все быстрее. Постепенно обходит соперниц. Елозит со страшной силой. Кричит. На последнем вскрике обходит всех и первой пересекает финишную черту. И падает. А мы видим седло велосипеда. Его передок загнут вверх в виде ХуЯ.
Я очень гордился этим сценарием. Это был первый случай, когда советский сценарист мультипликации вышел на международный рынок.
Так что, сами понимаете, звонить Лерику как-то… А потом тоже как-то… Так вот оно и как-то… Не так. Да уж теперь-то чего…
– Да, Михаил Федорович, – задумчиво сказал Герасим, – с велосипедным седлом – это тонко. Вот насчет юмористической насыщенности трюка с носовым платком я как-то не уверен. Большие проблемы со вкусом.
А канарейка Джим развел крыльями и несколько виновато улыбнулся.
Ну нет пророка в своей квартире.
Четвертый звонок
Так, хватит выбирать. Просто закрываем глаза (не подглядывай, сука) и открываем записную книжку наугад. Нет, один глаз все-таки надо приоткрыть, а то все страницы разлетятся от ветхости. Но очки снять. Чтобы все-таки… А то раз было… Вот так глаза закрыл, набрал, и пожалуйста – зубной врач Антонина Георгиевна. И все. Никакой любви. Какая любовь может быть к человеку, который тебе кисту вскрывал над четвертым верхним. Нет, когда я в кресло садился и случайно на коленку глянул… С такой коленкой никакая киста… Какая, на фиг, киста… А когда она скальпелем кисту… Какая, на фиг, коленка.
Стоп. Но сейчас-то у меня кисты нет. А коленка наверняка сохранилась. Куда ей деться? Такой коленке. Коллекционной. Такие коленки на рынке бешеных денег стоят. Такой студень из них получается. Я помню. На Новый семьдесят шестой год варил… Какой на хер Новый год… Это телефон в «Кулинарию». И не коленка вовсе, а бычьи хвосты. Так у меня в книжке и записано: Верочка, бычий хвост, 202-17-42. Ох, какая коленка у нее была… И вторая тоже. Только я как-то вместе их не очень-то видел. Только в самом начале, когда она их сжимала. А потом как их увидишь, когда они у тебя над спиной? Никак. Ну нет у меня глаз на спине! Что хотите со мной делайте. Нет и уже не будет. Старость. Вот и у Антонины Георгиевны такая же коленка. Просто близнецы. А может, это партию таких коленок закупили? Международный стандарт. ГОСТ. Ибо если все по ГОСТу, то и коленки должны быть по ГОСТу. А то что получается? Одним, значит, коленка от кутюр, а другим – от Илизарова?! Социальная несправедливость. Нет, товарищи. У нас даже самая простая продавщица бычьих хвостов имеет право на такую же коленку, что и зубной врач или даже киноартистка Светлана Кистинская. Я ее батюшку мимолетно знал. Легендарный был человек. Работал куплетистом в Московской эстраде. У него был уникальный метод изготовления репертуара. Обращался он к эстрадному автору Якову Грею (в те поры эстрадные авторы были эстрадными авторами, а не драматургами эстрады) и говорил:
– Яша, есть хороший рефрен: «Опять – двадцать пять». Восемь – десять куплетов. Чтобы зритель в Колонном уссался.
Яша писал семь-восемь куплетов. Кистинский брал куплеты и на следующий день звонил Яше:
– Яша, я вчера пробовал куплеты в Краснопресненском парке. Ты будешь смеяться, но зритель не уссался. Один куплет туда-сюда. На один смех. Остальные – только на похоронах. Будем заключать договор на один куплет?
Яша, который лепил по пятнадцать – двадцать смехов в день, пренебрежительно отказывался. Тогда Кистинский звонил Грише Горину и говорил:
– Гриша, я тут написал хорошие куплеты с рефреном «Опять – двадцать пять». Колонный зал уссался. Но одного смеха не хватает. По старой дружбе, а?..
Гриша по старой дружбе писал один куплет.
Такая же процедура происходила с Яшей Костюковским, Володей Дыховичным, Пашей Севостьяновым… До требуемых восьми-девяти смехов. Потом Кистинский заключал договор на свое имя, получал башли по договору, а потом, сука такая, еще и авторские отчисления. (Наверное, поэтому у его дочери и была такая клевая коленка. А может быть, и не поэтому. Потому что какое отношение имеет ремесло куплетиста к коленке его дочери?) Авторские отчисления – великая вещь. Ты что-нибудь для кого- нибудь пишешь, а тебе с каждого выступления копейка капает. Очень хорошие башли получаются!.. У меня был случай по молодости. Я тогда только начинал играть в артиста. Конферансье замудонской филармонии. Реперуара своего у меня не было, и я накрал репертуарчик у столичных конферансье. Чуток – у Мили Радова, чуток – у Бориса Сергеевича, чуток – у Алика Смелова (Риббентропа), и все было очень клево. Но! Авторские я писал им, а не себе. Что было не просто проявлением интеллигентности, а вызывающим чистоплюйством. Мол, все говно, а он (непечатно) из себя… (непечатно) знает что… зла (жутко ненормативно) не хватает! Один разговорник в семьдесят восьмом году получал сорок пять – пятьдесят рублей авторских в месяц за такую репризу: «Одна женщина говорит: „Мой муж, чтобы мне было не скучно, подарил мне телевизор КВН“, вторая: „А мне, чтобы мне не было скучно, мой муж подарил телевизор „Ленинград“, а третья говорит: „А мне мой муж, чтобы мне не было скучно, подарил платье из панбархата“. Первые две восклицают: „А при чем здесь скука?!“ А та: „А он считает, что со мной не стыдно и в театр сходить“. Эту репризу написал мой папа в пятьдесят втором году для Петра Григорьевича Райского! Для выступления в «Эрмитаже“! А вы говорите, пиратство…
Так об что я говорил?.. О коленке продавщицы Верочки из «Кулинарии», поставлявшей мне бычьи хвосты. Как-то я, находясь в приподнятом настроении оттого, что был спьяну, а спьяну я был потому, что был в приподнятом настроении, купил ей розу за четыре рубля и преподнес в дополнение к оплате трех бычьих хвостов по государственным расценкам. Она села на табуретку от удивления. У них в «Кулинарии» как-то не принято было розу. Они даже об этом не представляли. Чтобы женщине – розу. В которой никакой практической пользы. Разве что – замуж… Так она уже… Если бы винища принес, тогда понятно… А розу…
