Толковая Библия. Том 10

сочувствие к Нему и желание ближе узнать Его.

22. Филипп идет и говорит о том Андрею; и потом Андрей и Филипп сказывают о том Иисусу.

Филипп не решился сам доложить о желании еллинов Христу. Во первых, его могло смущать тут воспоминание о заповеди, данной Христом относительно язычников (Мф. 10:5[298]) и слово Христа по поводу просьбы хананеянки (Мф. 15:24[299]) а, во-вторых, Филипп видел, как восторженно Христос был принят иудейским народом, и думал, что беседа Христа, и притом, вероятно, во храме, с еллинами, возбудит к Нему раздражение в иудеях и даст повод выставить против Христа обвинение в том, что Он душою чужд своему народу (ср. 7:35; 8:48). Но Андрей, к которому обратился за советом Филипп, был более решителен и нашел возможным сказать о желании еллинов Христу. Андрею могли припомниться и случаи такого рода, как, напр., исцеление Христом слуги Капернаумского сотника, беседа Христа с Самарянкою и, наконец, Его слово: 'приходящего ко Мне не изгоню вон' (Ин. 6:37).

23. Иисус же сказал им в ответ: пришел час прославиться Сыну Человеческому.

Христос ничего не ответил по поводу просьбы еллинов. Речь Его, по-видимому, обращена к Филиппу и Андрею (сказал им в ответ). В этой речи Он говорит, что час Его удаления настал. Ему предстоит теперь смерть, и пришедшие к Нему представители языческого мира как бы напоминают Ему, что Ему пора принести душу Свою для блага всего человечества. Но совершение искупления, конечно, есть самое высшее дело Мессии, и потому Христос называет смерть Свою Своим прославлением. Пришел час Ему умереть, но с тем вместе и прославиться, и прославление Его настолько превышает унижение, какое Господь примет в смерти, что Он о смерти даже и не говорит, а только о прославлении. При этом Он говорит не: 'Мне', а 'Сыну Человеческому'. Это обычное у Иоанна обозначение Мессии здесь имеет особенное значение. Господь этим хочет сказать, что Он явится искупителем не одного израильского народа, а всего рода человеческого: 'Сын человеческий'. Он принадлежал всему человечеству.

24. Истинно, истинно говорю вам: если пшеничное зерно, пав в землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода.

Так как ученики, под влиянием торжественной встречи Христа с народом, могли истолковать слова Христа о прославлении Его в смысле обещания каких-либо новых чудес, то Господь с особенной силой (два раза повторенное 'истинно') отклоняет такое понимание Его слов. Нет, не внешнее прославление ожидает Его теперь, а, напротив, унижение, смерть. Но эта смерть является необходимым условием для возникновения новой, более богатой и разнообразной жизни. Он должен отдать Свою душу или жизнь для того, чтобы спасение, Им принесенное, вышло из ограниченных рамок иудейства и стало достоянием всего мира. Такой смысл имеет эта притча о зерне, которое, умирая, т.е. разлагаясь в земле, дает от себя новый росток, на котором появляется уже много зерен (плодов). Таким образом здесь выражена мысль о том, что в лице Господа Иисуса Христа заключена жизнь всей Церкви, что каждый верующий отображает в себе Христа, живет с Ним и в Нем.

Заметить нужно, что, если и язычники стали прислушиваться к словам Христа, то и они могли не только уразуметь их смысл, так как и у них в их мистериях зерно играло большую роль как символ жизни.

25. Любящий душу свою погубит ее; а ненавидящий душу свою в мире сем сохранит ее в жизнь вечную. 26. Кто Мне служит, Мне да последует; и где Я, там и слуга Мой будет. И кто Мне служит, того почтит Отец Мой.

Такая же готовность к самопожертвованию должна отличать и учеников Христа. Объясн. см. в Мф. 10:39 и 16:25 и парал.

Что касается награды, какую обещает Господь Своим последователям, то Иоанн здесь несколько своеобразно выражает то, что указано у Мф. 10:32, 34[300] и Мк. 8:38.

27. Душа Моя теперь возмутилась; и что Мне сказать? Отче! избавь Меня от часа сего! Но на сей час Я и пришел.

По замеч. архиепископа Иннокентия, все это, как показывает самое свойство мыслей и слов было произнесено с выражением величия, подобающего Сыну Божию. 'Но вдруг светлый взор его покрылся как бы неким сумраком печали. По божественному лицу Его видно было, что в душе Его одно чувство быстро сменяется другим, и происходит как бы некое сильное внутреннее движение и борьба' (9, с. 107). От мысли о славном будущем Господь внезапно переходит к мысли о настоящем, и вот, 'душа', которая должна быть возненавидена, отзывается на эту мысль страшно болезненным ощущением. В самом деле, Христос был безгрешен, а смерть, между тем, есть последствие греха. Ясно, что она была особенно ненавистна, противна 'душе' Христа, Его святейшей природе. Кроме того, та именно смерть, которую потерпел Христос, была ужасна и потому, что она являлась наказанием за грехи всего человечества. Христос в этой смерти Своей должен был вкусить всю горечь той чаши, которую Правосудие Божие уготовало грешному человечеству.

И что Мне сказать? Господь так потрясен мыслью о смерти, предвкушением ее горечи, что не находит соответственных слов для выражения Своих чувств. Но это состояние продолжается только несколько мгновений.

Отче! избавь Меня от часа сего! Это — не просьба, а вопрос. Господь как бы размышляет Сам с Собою: 'скажу ли Отцу, чтобы Он избавил Меня? — Но на сей час Я и пришел. Нет, Я должен идти на эту смертную борьбу, должен совершить дело, для которого Я и пришел. Пусть совершится все, что судил Мне праведный суд Божий'. Христос поборол невольный страх смерти.

Очень вероятно, что Иоанн, сообщая об этом кратковременном 'борении' Христа со страхом смерти, говорит этим то же, что синоптики хотели сказать своим рассказом о Гефсиманском 'борении' Христа (Мф. 26:36-46 и парал.).