Толковая Библия. Том 11

Представили ложных, свидетелей..., т.е. приписывавших Стефану совсем не то, что он говорил действительно, извращавших его речи. 'Он, быть может, беседовал очень откровенно и говорил о прекращении закона, или, вернее — не говорил, а намекал, потому что, если бы он говорил ясно, то эти некоторые не имели бы нужды в лжесвидетелях' (Феофил.).

'На святое место сие'..., т.е. храм Иерусалимский, 'и на закон'..., т.е. Моисеев, главную основу всей ветхозаветной жизни.

Как при осуждении Господа Иисуса лжесвидетели перетолковали одно изречение Его о разрушении храма (Матф. XXVI, 61;срв. Иоан. II, 19), чтобы представить Его богохульником, так и теперь лжесвидетели Стефана, вероятно, перетолковали какое-либо изречение его, где он выражая преобразующее действие христианства и отношение к Ветхому Завету. Это было, вероятно, при спорах его с еллинистами, и бывало неоднократно ('не перестает').

14

'Мы слышали, как он говорил'..., ????????? ??? ?????? ????????, слышали его говорящим, что... дальнейшие слова — не собственные слова Стефана, а вложенные в уста его лжесвидетелями и ими перетолкованные по своему.

'Иисус Назорей'..., в греческом и славянском тексте с добавлением презрительного — сей (??????).

15

'Видели лице его, как лице Ангела'... Это было тем удивительнее, чем неестественнее для обыкновенного подсудимого, которого все думали увидеть с выражением страха, уныния или, по меньшей мере, враждебного настроения, присущего оскорбленному клеветою.

Исполненная совершенно другими чувствованиями, чистая душа Стефана выражалась мужественным спокойствием лица и торжествующим одушевлением, сообщавшим — в контраст атмосфере обвинителей с их злобою и неистовством — поистине ангелоподобную светлость и приятность его юному лицу. Это тем более должно быть понятно, что если и прежде Стефан был исполнен особой силы Духа Св. (ст. 8), то в эту решительную и торжественную для него минуту он, без сомнения, удостоился особенного озарения от Духа Божия, преобразившего самый внешний вид его в ангелоподобный.

Глава VII. Речь Архидиакона Стефана (1—56). Его мученическая кончина (54—60)

1

'Так ли это?'.., т.е. говорил ли ты действительно то, в чем тебя обвиняют (VI, 11, 13, 14).

2

'Но он сказал'... — вместо прямого ответа на вопрос первосвященника, Стефан произнес длинную речь, которая в конце концов опровергает обвинение и переносит его на самих обвинителей, противление коих Богу поставило Стефана

Сущность речи составляют собственно стихи 51 – 53, для которых или с точки зрения которых делается и весь предшествующий обзор еврейской истории.

Содержание и ход мыслей речи можно выразить так: не как хульник Бога, закона и храма предстою я здесь, обвиняемый и преследуемый, жертва вашего противления Богу и Его Мессии, — противления, которое, по свидетельству всей истории, вы наследовали от отцов ваших и проявляете теперь. Не моя вина, что меня здесь судят, но ваша — ваше не почтение к Богу, а, всегдашнее противление Ему, как и в настоящем случае, когда истинного почитателя Его вы судите и обвиняете. Все это Стефан искусно и подробно заставляет за себя сказать саму историю, останавливаясь особенно обстоятельно на истории Моисея, когда противление народа заслужило обличение самого этого величайшего законодателя и посредника между Богом и народом. Более или менее спокойное течение мыслей, после упоминания о построении храма и подтверждения своего воззрения на него изречением пророка, обрывается прямым и смелым нападением и изобличением на праведных судей в тягчайшем грехе против Мессии и Бога. — Так как после этой величественной речи Стефан не вернулся уже в христианское общество, то, очевидно, она воспроизведена была кем-либо из приверженцев христианства, присутствовавших тут же (вроде Никодима, Иосифа Аримафейского или Гамалиила), от коих и сделалась потом известною всему христианскому обществу и вошла в труд дееписателя.

'Мужи, братие и отцы'... почтительное обращение к присутствующим: первое и второе — ко всем присутствующим, третье — в частности — к членам Синедриона и старейшинам.

'Послушайте'... предварение и просьба о том, что речь будет некраткая.

'Бог славы явился'... Бог, которому подобает — свойственна — слава. Этим возвышенным началом речи Стефан прямо давал видеть, как несправедливо обвинение его, будто он богохульник (VI, 11). Этим же он наносил первый тяжкий удар суетным представлениям иудеев о значении внешнего храма для прославления Бога. 'Если Он — Бог славы, то, очевидно, не имеег нужды в прославлении от нас, или посредством храма, ибо Он Сам есть источник славы. Посему, не думайте прославлять его таким образом' (Златоуст).

Явился — ???? — указывает на внешнее явление Бога славы, как лучезарную светлость, в которой Иегова открывался (ср. ст. 55; Исх. XXIV, 16; Исаии VI, 3; 11с. XXIII, 7).

'В Месопотамии, прежде переселения его в Харран'...

Харран — ?????? — древнейший город в Месопотамии, на древней караванной дороге. По-видимому, здесь противоречие сказанию Бытия. Дальнейшие слова Божии, приводимые Стефаном, как сказанные при этом явлении (3 ст.), были сказаны, по повествованию Моисея (Быт. XII, 1), Аврааму при явлении ему Бога в Харране а не прежде переселения его в Харран. По сказанию кн. Бытия, Фарра, отец Авраама, со всем семейством, в числе коего был и Авраам, вышел из Ура, города халдейского, в землю Ханаанскую и, дошедши до Харрана, здесь остановился и умер (Быт. XI, 29— 32); и здесь то Аврааму было откровение, при котором были сказаны слова, передаваемый Стефаном и Моисеем, а не в Уре, в земле халдейской (ст. 4), как говорит Стефан. Это объясняется тем, что, по свидетельству Филона и Флавия, Иудеи тогдашнего времени, особенно Адександрийские, веровали, на основании предания, что первое явление Бога Аврааму было не в Харране, а именно в Уре Халдейском (о