Санаваллат желал, чтобы обвинения, содержавшиеся в письме, были известны всем в Иерусалиме, и чтобы эти обвинения, - или, устрашив, заставили прекратить постройку стены ( ст. 9 ), или же побудили Неемию отправиться на равнину Оно для объяснений.
6. В нем было написано: слух носится у народов, и Гешем говорит, будто ты и Иудеи задумали отпасть, для чего и строишь стену и хочешь быть у них царем, по тем же слухам;
7. и пророков поставил ты, чтоб они разглашали о тебе в Иерусалиме и говорили: царь Иудейский! И такие речи дойдут до царя. Итак приходи, и посоветуемся вместе.
6–7. Слух носится у народов , - конечно, у народов соседних. И Гешем говорит : в евр. тексте вместо Гешем читается Гашму , что, без сомнения, тожественно с Гешем. Очевидно, Гешем выставляется в качестве особенно авторитетного лица.
8. Но я послал к нему сказать: ничего такого не было, о чем ты говоришь; ты выдумал это своим умом.
9. Ибо все они стращали нас, думая: опустятся руки их от дела сего, и оно не состоится; но я тем более укрепил руки мои.
8–9. Замыслы Санаваллата, как видно из ст. 6–9, не только не достигли своей цели - остановить постройку стен, но наоборот, придали более энергии Неемии ( «я тем более укрепил руки мои» ).
10. Пришел я в дом Шемаии, сына Делаии, сына Мегетавелова, и он заперся и сказал: пойдем в дом Божий, внутрь храма, и запрем за собою двери храма, потому что придут убить тебя, и придут убить тебя ночью.
10. После неудачных попыток погубить Неемию Санаваллат задумал путем хитрости побудить его к нарушению закона и этим подорвать его авторитет в народе. Он воспользовался для этого содействием пророка Шемаии, который, по-видимому, был одним из самых сильных ( ст. 14 ) противников Неемии. Когда Неемия зашел в дом Шемаии, последний от имени Иеговы возвестил Неемии, что этою ночью враги намерены убить Неемию. Для избежания опасности Шемаия предлагал Неемии пойти вместе с ним в храм и там запереться. Согласившись на это предложение Неемия, с одной стороны, обнаружил бы страх перед врагами, а с другой, нарушил бы предписания закона, так как, будучи мирянином, он не имел права входить в храм. То и другое унизило бы авторитет Неемии в глазах народа. - И он заперся , евр.: venu azur, «и он был заключен», - замечание, точный смысл которого установить трудно. Берто понимает это замечание в том смысле, что Шемаия находился в состоянии вдохновения; Евальд и Ролинсон - что Шемаия был в состоянии нечистоты. По Кейлю, заключение Шемаии имело символическое значение - указывало на то, что должен был сделать Неемия. Но проще понимать выражение venu azur в том смысле, что Шемаия уклонялся от общественной деятельности и посещение Неемии было вызвано желанием узнать причину этого уклонения.
11. Но я сказал: может ли бежать такой человек, как я? Может ли такой, как я, войти в храм, чтобы остаться живым? Не пойду.
12. Я знал, что не Бог послал его, хотя он пророчески говорил мне, но что Товия и Санаваллат подкупили его.
13. Для того он был подкуплен, чтоб я устрашился и сделал так и согрешил, и чтобы имели о мне худое мнение и преследовали меня за это укоризнами.
11–13. Неемия, как видно из ст. 11, понял скрытую цель предложения Шемаии и потому ответил ему отказом, убедившись, что Шемаия подкуплен врагами.
14. Помяни, Боже мой, Товию и Caнаваллата по сим делам их, а также пророчицу Ноадию и прочих пророков, которые хотели устрашить меня!
14. Как видно из сопоставления ст. 7 и 14, в среде пророков, как и во всем народе, было два направления: одни из пророков содействовали Неемии, другие же, в том числе Шемаия и пророчица Ноадия, были против обособления от соседей и реформирования в строго законном духе. Эти два направления в иудействе, начавшись со времени Неемии, сохранились и в дальнейшей истории (см. об этом М. Поснов . Иудейство. К характеристике внутр. жизни иуд. народа в послепленное время. Киев, 1906. Стр. 5–104).
15. Стена была совершена в двадцать пятый день месяца Елула, в пятьдесят два дня.
15. Год окончания стены Иерусалима не называется, вероятно, потому, что предполагается известным из ранних указаний (ср. I: 1 ; II: 1 ; V: 14 ; XIII: 6 ). Это был 20-й год Артаксеркса, и именно, вероятно, Артаксеркса Лонгимана (ср. прим. к 1 Езд VII: 1) или 445 (444) г. до Р. X. Элул был 12-м месяцем года. - В ст. 15-м обращает на себя внимание то обстоятельство, что для возведения стены указывается слишком краткий срок (52 дня). Ввиду краткости срока, а также и свидетельства И. Флавия (Древн. XI, 5, 7), что постройка стены продолжалась 2 года и 4 месяца, некоторые экзегеты склонны видеть в ст. 15-м порчу текста. Но с общим ходом рассказа о построении стены указание ст. 15-го на краткий срок вполне гармонирует. Рассказ отмечает, что постройка велась ускоренно, что строителей было много и работали они с ревностью. Кроме того, из рассказа видно, что стена собственно не вновь строилась, а только починялась, причем для некоторых частей стены (ср. III: 13–15 ) не потребовалось даже и починки. По вычислениям Рисселя, из 12 978 анг. футов протяжения стены починялось не более 8 тыс. Как видно из гл. III, это пространство было разделено на 40 отделений, в среднем по 200 ф. на каждое. При значительном количестве работающих и при облегчении работы тем, что строительный материал находился под рукой, так как камни разрушенной стены не были увезены - не удивительно, что стена была окончена в 52 дня. Еще быстрее были построены стены Афин при Фемистокле и стены Александрии при Александре Великом.
16. Когда услышали об этом все неприятели наши, и увидели это все народы, которые вокруг нас, тогда они очень упали в глазах своих и познали, что это дело сделано Богом нашим.
16. Впечатление, произведенное на соседей окончанием постройки стен, в греч. и слав. текстах значительно усилено: «и убояшася вси языцы иже о крест нас, и нападе страх велик пред очи их» . В первом предложении, по-видимому, вместо евр. гаал («видеть») LXX читали jareh («бояться»), а во втором свободно передали редкий оборот речи, имеющийся в подлиннике.
17. Сверх того в те дни знатнейшие Иудеи много писали писем, которые посылались к Товии, а Товиины письма приходили к ним.
18. Ибо многие в Иудее были в клятвенном союзе с ним, потому что он был зять Шехании, сын Арахова, а сын его Иоханан взял за себя дочь Мешуллама, сына Верехии.
19. Даже о доброте его они говорили при мне, и мои слова переносились к нему. Товия присылал письма, чтоб устрашить меня.
