3. Старинно–аристократический тип калокагатии
В самой общей форме упоминание о
а) Если отнестись к этим словам Геродота формально, то тут мы находим филологическую ошибку: то, что Геродот пишет по–гречески'piremis', означает по–египетски вовсе не'прекрасный и хороший', а только – 'человек'. Однако едва ли тут можно подходить так формально. Если Геродот передал'piremis'как'calos cagathos'и если такой термин действительно существовал у египетских жрецов, то ясно, что такой'человек'понимался в особом, специфическом смысле. Тут нельзя было просто перевести'anthrepos'.'Человек'здесь – почтенный предок, представитель старинного, даже не просто аристократического, но жреческого рода, благородный, величавый образ когда то бывшего сословного великолепия. Таким образом, греческая калокагатия, о которой говорит здесь Геродот, содержит в себе значение старинного родового благородства, аристократического и даже жреческого.
б) Беглые указания на такого типа старинно–родовую калокагатию мы находим и у Платона.
В начале платоновского'Теэтета'речь идет о старом аристократе Теэтете, который мужественно сражался, как и полагается представителю старой родовой калокагатии, сильно болел от ран и еле живым был привезен из коринфского лагеря в Афины (142б). В'Протагоре'изображается торжественное восседание софистов Гиппия и Продика среди их учеников. Учеником Продика оказывается, между прочим, Агафон, юный мальчик, который'калокагатиен по природе, а по виду очень красив'(315d). Тут, между прочим, противополагается внешняя красота и калокагатия'от природы', то есть общеродовая, природно образовавшаяся красота. Нечто похожее читаем мы и в'Хармиде', где рассказывается о другом юном красавце, Хармиде:
'Да ведь и справедливо… чтобы ты, Хармид, во всем этом отличался от прочих, потому что я не думаю, чтобы кто нибудь из здешних мог легко указать, какие два афинских дома, сочетавшись друг с другом, имели бы вероятность красивее и лучше рождать, нежели те, из которых ты родился. Ведь отеческий то ваш дом – Крития, сына Дропидова, – дошел до нас восхваленный Анакреоном и Солоном и многими другими поэтами как отличающийся красотой и доблестью (callei te cai aretei) и прочим так называемым благополучием. И опять, со стороны матери – то же самое, потому что, говорят, никого не находим на материке красивее и величавее дяди твоего Пирилампа, каждый раз как он отправляется с посольством к великому ли царю или к иному кому (из находящихся на материке)[336]; весь же этот дом нисколько не уступал другому. А если ты произошел от таких (предков), то следует тебе быть во всяком деле первым'(157e – 158a Соловьев).
Здесь достаточно определенно рисуется старинно–аристократическая калокагатия. Калокагатиен тот, кто принадлежит к старому, знатному, доблестному, высокопоставленному, величавому и'благополучному'роду.'Благополучием'В. Соловьев перевел здесь греческое слово'eydaimonia'. Это, действительно, здесь не столько'блаженство', как мы обычно механически переводим это слово по нашим словарям, но именно'благополучие'(включая, конечно, и имущественное и вообще материальное благополучие).
Вероятно, то же приблизительно значение имеет калокагатия и в следующем рассказе Фукидида о спартанских пленниках, приведенных Клеоном со Сфактерии (IV 40, 2 Мищенко и Жебелев):'Когда впоследствии кто то из афинских союзников, с целью оскорбить, спросил одного из пленников с острова, доблестны ли (caloi cagathoi) были павшие в бою, пленник ответил ему:'Тростник (он разумел стрелу. – А. Л.) стоил бы дорого, если бы умел различать доблестных (toys agathoys)', давая тем самым понять, что камни и стрелы поражали каждого попадавшего под их удары'. Неизвестно, нужно ли здесь калокагатию понимать как доблесть, но, поскольку Спарта вообще считалась страной калокагатийных людей, вернее, тут имеется в виду доблесть, связанная со спартанскими аристократически–консервативными воззрениями.
в) Ярче всего это понимание калокагатии представлено у
Есть всадников неустрашимых тысяча,
Они то уж помогут нам наверное;
Да лучшие (caloi te cagathoi) из граждан – нам союзники,
Да зрители разумные и честные,
Да Аполлон… и т. д.
Еще лучше старинно–аристократическое понимание калокагатии выражено в'Лягушках'(718 – 737), где Аристофан дает волю негодованию против своего торгашеского и прозаического века и прославляет старые времена. Прежние граждане – это старинная, прекрасно отчеканенная монета, те настоящие и полноценные деньги, которые имели значение и для греков и для варваров. Они'благородны','разумны','справедливы'(724 – 729), художественно воспитаны. Теперешние же граждане – дурные, подлые – фальшивая монета. Первые – представители калокагатии.
г) Уже приведенные тексты Геродота, Платона и Аристотеля свидетельствуют о большом количестве различных оттенков социально–исторического значения калокагатии. То это ясно выраженный образ старинного жречества, то прежняя аристократия с художественным и устойчиво– культурным чеканом своего духовного облика; то доблестные, красивые, сильные, благородные по своей душе и развитые по уму юноши–аристократы и пр. Нетрудно представить себе, какие еще значения могло принять это слово и какое вообще большое количество его значений могло быть.
4. Общественно–демонстративный тип
а) Это, может быть, наиболее чистый и выразительный тип классической калокагатии. Он связан с внешне–показной, выразительной или, если угодно,
