стран в неофициальном порядке, а рассекречена только после посадки парома. Сразу после посадки артефакт будет переправлен в Антарктиду – и все. Получить его оттуда ни одна страна уже не сможет – за этим станут следить все остальные. Считая, что Уммат аль-му’минин это будет невыгодным, я предлагаю действовать по-иному. Группа специального назначения под руководством специального агента Ланира выкрадет артефакт и доставит его на нашу территорию.
– Вот как? – Брови Имама взлетели вверх, он впервые перевел взгляд на Ланира. – А как вы вообще собираетесь захватить кутриттер? Возьмете лунную базу штурмом?
Ланир не спеша поднялся, поймав удивленный взгляд Имама. Сейчас можно было говорить без церемоний, но он давно сделал подчеркнутую субординацию своим стилем и не собирался от нее отказываться.
– В настоящее время, – тоном профессора на лекции произнес он, – артефакт находится в распоряжении Международной администрации на базе «Армстронг». Мы исходим из того, что на Земле объект будет усиленно охраняться и, следовательно, перехватить его надо еще до момента посадки. Бойцы спецотряда «Магавир» под моим руководством сыграют под террористов. Мы захватим паром после завершения маневра торможения и его выхода на земную орбиту. Провозгласим какие-нибудь лозунги и потребуем у экипажа совершить посадку на нашей территории, на космодроме Ал-Субайх в Аравии. Пока ни один из паромов там еще не садился, но с момента присоединения Уммат аль-му’минин к Международному лунному проекту эта площадка поддерживается в полной готовности на случай аварийного приземления паромов. Затем все просто, – Ланир развел руками. – Согласно международным соглашениям, представители стран, на территории которых произошла незапланированная посадка, не имеют права подниматься на борт космического аппарата без сопровождения чиновников ООН… Кроме случаев, когда это необходимо для оказания экстренной помощи экипажу, предотвращения ядерной аварии или ликвидации террористической угрозы. Дальше понятно. Террористы будут ликвидированы, экипаж освобожден. Что произойдет при этом с кутриттером – не мне решать. Его может просто не найтись на корабле. Он может… ну… потеряться при штурме…
– Мне все понятно, – кивнул Имам. – Садитесь, господин Ланир. Шехзад, я вижу, что недостатком фантазии ваши подчиненные не страдают. Многотысячетонный космический паром с термоядерным реактором на борту, захваченный террористами, – это сильно. Американцы, пожалуй, передумают и разбомбят нам Эр-Рияд!
Джалили ухмыльнулся. Двадцатилетней давности история с сооружением в Эр-Рияде монумента Усаме бен Ладену вызвала международный скандал такой силы, что тогдашний североамериканский президент грозился бомбардировкой. Монумент на родине героя в результате остался, но не увидеть аналогий между террористическим актом сентября две тысячи первого и тем, что предлагал Ланир, было невозможно. Последовал новый вопрос:
– А как вы собираетесь проникнуть на борт космического корабля? Возьмете его на абордаж? Поверит ли кто-то, что террористы, обладая такими возможностями, всего лишь угоняют паром?
– А мы не станем брать корабль на абордаж. Технология отработана – к моменту захвата я и мои люди уже будем на борту.
– Да? – удивился Имам. – Но как? Впрочем, это уже не мое дело. Скажите лучше, что вы будете делать, если экипаж парома откажется садиться на Ал-Субайх? Ведь ваши люди вряд ли смогут управиться с посадкой самостоятельно?
– Это невозможно, – снисходительно пояснил Ланир. – Впрочем, мы подстрахуемся и здесь. В самом крайнем случае я сделаю все, чтобы паром упал на территорию нашей страны. Радиоактивное заражение при разрушении термоядерного реактора минимально, а кутриттер, как нам известно, структура исключительной прочности и, скорее всего, останется неповрежденной.
Наступила долгая пауза. В руках у Имама непонятно откуда появились четки.
– Ну, что же, – сказал он наконец. – Приятно, когда люди готовы стать шахидами или пожертвовать жизнью за страну, как вы, господин Ланир. Но задумывался ли ты, Шехзад, к каким международным последствиям приведет эта операция?
– Да, хазрат, – кивнул Джалили. – То, что инопланетные технологии окажутся в руках у исламского мира, не понравится никому. Но и сделать с нами они ничего не смогут – сейчас не первая половина века, чтобы грозить санкциями. В самом крайнем случае нас попытаются исключить из Лунного проекта, что само по себе дело не быстрое и сложное. Даже если это удастся, игра стоит свеч. Наибольших протестов следует ожидать от России, однако это ситуативная реакция, вызванная обострением обстановки в Туркмении. Но в данном случае… – Джалили подумал и внезапно закончил поговоркой, – …близкий враг лучше далекого друга.
– Жаждущий разбивает кувшин, – усмехнулся в ответ Имам. – Через три недели в Баку открывается международная конференция по Туркмении. Не слишком ли ты торопишься, Шехзад? Ваша операция может ее сорвать, и тогда война неизбежна. Военные советуют избегать провокаций.
– Военные тупы, война и так неизбежна, – проворчал Джалили. – Демилитаризованная зона между войсками – фикция. Суверенитет этой территории тоже не более чем фикция. А русские продолжают перебрасывать на Устюрт дополнительные подразделения. Регулярный анализ сетевого трафика показывает ухудшение отношения русских к нашей стране. Они не признают Туркмению мухафазой. Либо северная Туркмения станет частью нашей страны, либо достанется Российскому союзу. Наемники из «Глобал секьюрити», которым мы платим за удержание этой территории, доставили наконец своих боевых роботов. Пусть уж лучше сейчас…
– Ладно, – подвел итог Имам. – Я принимаю вашу сторону, и да ниспошлет мне Аллах мудрости. Начинайте действовать, но будьте готовы к тому, что если обстоятельства изменятся, я отзову свое решение в любой момент.
Он встал, давая понять, что аудиенция окончена. Джалили и Ланир поднялись следом и повернулись к выходу.
– Кстати, – донеслось до них сзади. – Ваша операция имеет название?
– «Хайка»[15], – ответил Джалили.
Они проделали обратный путь теми же лифтами и коридорами. Когда машина вырвалась из кондиционированной гаражной прохлады на улицы просыпающегося города, Ланир поразился произошедшей вокруг перемене. Цвета вокруг словно исчезли, точнее, приглушились почти до полного исчезновения, будто невидимый великан выплеснул на пейзаж ведро серой краски. Но в этой скучной серости окружающее приобрело неестественную четкость линий и недостижимую в реальности глубину и стереоскопичность. Это был эффект имплантата. Не получив конкретных указаний владельца, но уловив повышение уровня гормонов в крови, он включил процессор обработки изображения и теперь накладывал на идущие в зрительные доли мозга сигналы обработанную информацию. Теперь в затылке было холодно. Ланир прикрыл глаза, заставляя отключиться настырный аппарат. Незачем впустую тратить его ресурс, слишком давно он позволил вшить себе под затылочную кость этого серебристого паучка и слишком привык к его постоянному там присутствию. Привык настолько, что, когда он исчерпает свой ресурс и прекратит работу, не окажется ли окружающий Ланира мир лишь бессмысленным нагромождением цветовых пятен, в окружении которых его личность распадется в считаные минуты? Такие случаи бывали. Стать вечным пациентом Мекян аль-раатлык[16], благоустроенного хосписа под Басрой, где добрый персонал заботится о своих впавших в растительное состояние подопечных, грозило каждому из бойцов Магавира, носившему в голове имплантат первых серий, если он, конечно, не становился шахидом до того, как это устройство откажет.
– Что-то вы неважно выглядите, Ицхак, – насмешливо произнес шеф, искоса поглядывая на специального агента. – Может быть, вам стоит остаться на Земле? Все-таки вы никогда не проводили операций в пространстве. Пошлем кого-то более молодого.
– Никто не проводил, – не открывая глаз, откликнулся Ланир. – Но от нас потребуются не специальные навыки, а, скорее, актерские данные, чтобы не раскрыть себя раньше времени. Мне и моим ребятам не сможет противостоять никто из экипажа и пассажиров парома, даже если мы окажемся без оружия.
– Оружие у вас будет, – заверил его Джалили. – Я позабочусь об этом. Вам останется лишь взять его в руки. Однако груз могут сопровождать.
– В самом неблагоприятном случае два человека, – откликнулся спецагент, открывая глаза. – А скорее
