Бал был бел

«Неба серое болотце…»

Неба серое болотце.
Влажная стена.
У балкона чайка бьётся,
будто простыня.
Бедолага, шаромыга[14],
марлевый испод.
Это утро. Это Рига.
Это Новый год.

1995

Белая усадьба

Людмиле Козинец

Ох, упрям! Сижу в кабаке.
Сыт и пьян, и нос в табаке.
То ли песня вдалеке,
то ли где-то свадьба…
Штоф вина на столе пустом
у окна, а в окошке том —
над господским над прудом
белая усадьба.

Сыр да бор да негромкий сказ,
мол, недобр у барыни глаз —
привораживает враз,
хуже не сказать бы…
Черти пьяные, вы о ком?
Я-то с барыней не знаком!
Ну а сам взгляну тайком
в сторону усадьбы.

Что ж, колдунья, твоя взяла!
Грош кладу я на край стола.
Углядела, повела…
Век тебя не знать бы!
Волшебством ты и впрямь сильна:
я в шестом кабаке спьяна?,
а в окошке вновь она —
белая усадьба…

1992

«Я к тебе уже не приду…»

Я к тебе уже не приду.
Никогда тебе не спою.
Оставайся в своём раю —
я останусь в своём аду.

Иногда лишь приснится сон:
позолота старинных книг,
за окошком — прибоя стон
и раскинувший крылья бриг.

Я бы мог за тобой пойти
в чёрный ад под вороний грай.
Только в рай не могу, прости,
потому что не верю в рай.

Наша жизнь — как прокля?тый круг
из предательств и суеты.
Иногда лишь приснится вдруг
всё, о чём говорила ты.

Выбирай тут, не выбирай —
не раздвинутся створки врат.
Да и рай твой — лишь с виду рай,
а присмотришься — тот же ад.

Я к тебе уже не приду.
Не бывать нам с тобой вдвоём.
Я останусь в своём аду.
Оставайся и ты в своём.