Стихотворения и поэмы

А скоро
                в колос вымахнут хлеба,
а скоро будет новая изба,
и молотьба пойдет колхозным полем,
и сразу —
                      всем
                                      по локоть рукава,
а в белых башнях шатких мукомолен
тяжелые закружат жернова.
А скоро
                 пир у мира.
                                        Половина
села
               начистит сразу сапоги,
проверенные на камнях Берлина.
И пыль закружится из-под ноги,
арбузный мед забулькает в садах.
Проклеванные воробьями вишни
сушить рассыплют на припек
                                                         в затишье,
и девушек открытые глаза
взволнуются догадкою давнишней.

А скоро будут свадьбы —
                                         честь по чести,
мне погулять бы!
                               Угостят вином.
Носы расплющив, парни на окно
надвинутся, вздыхая по невесте,—
всему черед.
                       Жених сидит на месте,
и горница заходит ходуном.

Мой милый край!
                              Арбузная столица!
Я перешел и войны и миры.
Я не могу к тебе не возвратиться,
я должен стать на солнечном лугу,
в кругу родных,
                            у родственного дома
проверить, как живу
                                   и что могу,
напиться Волги,
выспаться в стогу —
и в путь опять,
                        и в путь —
                                             до окоема.

1946

31. К ПОЭЗИИ

В далеком
                   от войны
                                           году
по Сталинграду вновь иду,
Всё радует меня:
                                   окно
в стекле,
                фонарь над головой,
большая вывеска: «Кино»,
и сквер
              с бушующей травой,
и кран с охапкой кирпича,
и сталинградский первый зной,
и каменщики
                     над стеной,
заложенные до плеча.

Я за угол свернул, и вот,
как сон,
                  как сказка,
                                       на меня
стена горящая плывет
в отеках
                 дыма
                                  и
                                         огня.
Красноармейцы пронесли
картину,
             пели озорно;
дотрагиваясь до земли,
на раме билось полотно.
К ларьку прибили стену ту,
квасница вывеску сняла,
маляр набросил черноту
на просинь чистого стекла.