— Подойдите, пожалуйста, к окну и найдите линию горизонта, — мягко попросила я.
Юноша покорно прилип к стеклу, устремив мрачный взор в неведомые дали.
— Линия отделяет землю от неба, — на всякий случай продолжила я. — Видите, как она расположена? Горизонтальная прямая так же.
Ученик изучал пространство столь долго, что я уже отчаялась. Но вдруг он вздрогнул, просиял, бросился к доске, небрежным движением руки создал требуемый шедевр и победно закричал:
— Значит, вот так? Йаа! Йаа!
Согласитесь, я имела право на законную гордость — благодаря мне к семнадцати годам человек, наконец, выяснил, как расположен горизонт.
Мне довелось открыть некоторым индивидуумам и другие тайны мироздания. Вот, например, парень после самостоятельной работы подходит ко мне со своим листком, в ярости вопрошая:
— Че, че здесь не так?
— То, что подчеркнуто красным, — любезно объясняю я.
Он утыкается в означенные фрагменты, невнятно бунча себе под нос (и хорошо, что невнятно, я всячески пытаюсь не вслушиваться, а то мало мне не будет). Наконец, первокурсник тычет пальцем в абзац.
— Тут вы ошиблись. У меня все верно!
Сперва, признаюсь, я решила, что он смотрит на другой абзац, и простодушно зачитала вслух:
— У вас написано, что, если одну вторую поделить на четыре, получится восемь.
— Ну, — подтвердил собеседник, — правильно. А вы взяли и зачем-то подчеркнули!
И он уставился на меня с видом человека, поймавшего карманника за руку на краже кошелька и обнаружившего, что наглый вор и не думает возвращать похищенное.
В младшей школе нам иллюстрировали дроби при помощью яблок. Я внимательно изучила стоящего передо мной высокого, широкоплечего мужчину, разнообразные вторичные половые признаки которого явно указывали на завидное количество тестостерона в организме. Нет, яблоки явно не годятся — перерос.
— У вас с приятелями на четверых ровно полбутылки пива, — в приступе вдохновения поведала я. — Может ли каждому достаться по восемь целых бутылок?
Было видно: мнение ученика о степени моего умственного развития падает на глазах.
— Была половина бутылки, — почти с нежностью, словно малому ребенку, пояснил он. — Откуда целой-то взяться?
— Ну вот, — обрадовалась я. — Поняли?
Подобного издевательства несчастный уже выдержать не смог.
— Так то пиво, — гневно выкрикнул он, — а у вас там — ДРОБИ!
Я теперь нередко повторяю при случае —
Кстати, возможно, вас интересует дальнейшая судьба этих парней. Первый начал прогуливать занятия, не получил вовремя зачета, не сдал сессию и спустя некоторое время был отчислен. Второй, Андрей, приставал и приставал ко мне с вопросами — сперва в злости и раздражении, однако постепенно все спокойнее, с нарастающим увлечением. Он пытался решить каждый номер домашнего задания — не поддавался ни один. Мы разбирали их то с группой у доски, то лично с Андреем на перемене. Сперва казалось — результат нулевой. Контрольная была написана с четвертого раза. Но он не откладывал ничего на потом, все делал быстро и умудрился сдать первую сессию вовремя, хотя исключительно на слабые троечки. Впрочем, это было достижением — ведь масса студентов с куда лучшей школьной подготовкой наполучала двоек. А через пару лет, на последнем экзамене по математическому анализу я собственноручно вывела Андрею в зачетке «отлично». Эта оценка и пойдет в диплом.
У меня даже фотография где-то валяется. Сразу после экзамена Андрей взволнованно попросил: «Можно я снимусь на фоне написанных мною формул, вас и зачетки с отметкой?» Я не возражала, а в сентябре он не поленился разыскать меня, чтобы вручить карточку. На мой вкус, формулы и зачетка оказались куда фотогеничнее моей особы, однако снимок пусть хранится в назидание. Не сомневаюсь, оба студента поначалу жаловались на злого препода, только и жаждущего их завалить. Но методы борьбы с кровавым маньяком предпочли разные — и, соответственно, получили разный результат. Каждый сам выбирает свой путь.
Хотя, конечно, в данном случае и я не без греха. Ко мне частенько врываются разгневанные матери, возмущенно заявляя: «Не сумели заинтересовать мою деточку своей гнусной математикой, а его же, бедняжку, обвиняете! Я буду жаловаться вашему начальству!» Пусть жалуются, мне не привыкать. Как говорится, дальше Сибири не сошлют. Однако, не скрою, каждый потерянный для учебы экземпляр заставляет меня анализировать собственные ошибки. Ведь и вправду не сумела заинтересовать! А порывалась же сказать по поводу горизонтальной линии: «Нарисуйте, какое положение вы принимаете, занимаясь сексом». Сказала бы — глядишь, юноша до сих пор был бы среди нас. Остановила меня лишь мысль, что его сексуальный опыт мог оказаться излишне богат, и у группы закрепилось бы весьма экзотическое представление о графике функции «
Первый год с ЕГЭшниками вскрыл еще одну уникальную проблему. Моя подруга, преподающая английский детям, давно жаловалась на восьмилеток, которых прежде всего приходится долго учить открывать учебник. Я сочувственно кивала головой, не подозревая, что она, похоже, единственная, кто помогает юному поколению освоить эту сложную науку. Мне достались индивидуумы, не прошедшие ее школы.
Я прозрела не сразу. Наша библиотека обслуживает первокурсников в последнюю очередь. Никаких объяснений, кроме вредительства, я данному факту найти не в силах. Именно в самом начале закладываются основы — в частности, отношение к учебе на все оставшиеся годы, — приходится три недели обходиться на занятиях без книг, что крайне неудобно и съедает массу лишнего времени. Задиктовывая домашнее задание, я каждый раз повторяю мантру: «Вот получите, наконец, задачники, и нам с вами станет настолько лучше! Ну когда же, когда же мы дождемся этой радости?» Мантра не простая, а волшебная. Если мне потом подкидывают группы, попавшие поначалу к другому преподавателю, они ленятся носить в институт учебники, и заставить их очень сложно. Мои, всем на удивление, безропотно носят.
И вот после посещения библиотеки обнаружилось страшное. Чтобы найти задачу номер триста пять, студент принялся обреченно переворачивать страницу за страницей, начиная с первой. Поначалу я предположила — он не расслышал, и внятно повторила:
— Номер триста пять, пожалуйста.
Парень, испуганно кивнув, зашелестел бумагой в удвоенном темпе, но пропустить хоть один лист боялся — мало ли какая хитрая логика у авторов, и где они прячут нужную информацию? Не по порядку же располагают, правда?
Признаюсь, куда легче было бы вырвать фолиант у бедняги из рук и самой распахнуть, где надо, однако я сдержалась. Мой многолетний педагогический опыт утверждает: чем больше человек сделал сам, тем лучше усваивается материал. Всякие там интерактивные доски хороши лишь для показа информации, но не для обучения. Зато, когда читаешь лекции по старинке, происходит массированная атака на присутствующих сразу по массе параметров. Акустически — я вещаю. Визуально — я пишу, причем мой почерк поднимает самооценку у последнего двоечника, понимающего, что его буквы куда ровнее. Механически — студент конспектирует. Эмоционально — я живая, да еще иногда брякну что-нибудь специфическое (часто подобного делать не стоит, а время от времени полезно). К какому бы типу
